– Всё это кажется удивительным сном. Я хорошо помню этих двоих и то, что случилось тогда.

– Я сама расскажу тебе, что тогда случилось. Мимо проходил человек из пастушьего народа. Он был пьян или глуп, а может, и то и другое сразу. Он начал торговаться с высоким стариком, но взгляд его был устремлён только на женщину. Вдруг он протянул руку, чтобы схватить её, но старик оказался быстрее – он ударил грубияна, и тот упал носом в землю. Тогда сбежался народ, чтобы оттащить чужака и помочь пастуху, и казалось, что чужаку придётся плохо, как вдруг сквозь толпу протиснулся молодой человек со светлыми волосами и серыми глазами. Он закричал: «Друзья, пустите его! Чужак поступил справедливо, здесь нет повода для ссоры или суда. Пусть ярмарка продолжается! Старик и девушка – хорошие люди!» Услышав эти слова, толпа отпустила старика и женщину, а пастух ушёл своей дорогой, почти не побитый. Скажи мне теперь, кто же был этим юношей?

Златогривый ответил:

– Это был я, и мне кажется, что мой поступок не входит в число великих.

– Верно, это был ты, высокий же старик был моим братом, а стройной женщиной была я.

– Как же это? – удивился юноша. – Ведь она была смугла, словно гном, а твоя кожа так светла и прекрасна?

– Ты же не будешь отрицать, что в лесу произрастают многие полезные травы, я же владею искусством их обработки. Одной из таких трав я и натёрла себе кожу, как и кожу брата. А в белом чепчике я казалась всем даже ещё темнее.

– Хорошо, – кивнул головой юноша, – но отчего ты скрывала свой истинный облик? В Доле вас приняли бы хорошо в любом обличье.

– Об этом я не могу тебе пока поведать, – ответила девушка.

Тогда Златогривый произнёс:

– Может, в таком случае, ты расскажешь мне, почему твой брат хотел убить меня вчера, если он знал, кто я?

– Златогривый, тебя не убили, и здесь не о чем рассказывать. Думаю, он просто не узнал тебя. Такая уж у нас жизнь, что мы чаще ожидаем встретить в этом лесу врагов, чем друзей. Здесь много странного. Впрочем, вот что ещё скажу тебе о брате: по временам он становится похожим на быка, которого слишком долго держали в стойле. Тогда он только и ищет повода полезть в драку, как слепой, что не в состоянии отличить друга от врага.

– Ты всё спрашиваешь обо мне и моих родичах, почему бы тебе не рассказать о себе и о своём роде?

– Нет, – возразила девушка, – не сейчас. Тебе следует отправляться в путь. Куда ты шёл, когда случайно встретился с нами?

Юноша ответил:

– Не знаю. Я что-то искал, сам не зная что. Теперь же я думаю, что уже нашёл это.

– Может, ты направляешься в высокие горы за драгоценными камнями? Не иди туда сегодня – кто знает, вдруг тот, кого ты встретишь там, окажется твоим врагом?

– Нет, нет, мне теперь нечего делать – только сидеть здесь как можно дольше, глядя на тебя и слушая твой голос.

Девушка взглянула Златогривому прямо в глаза, но как будто бы смотрела сквозь него. Некоторое время она молчала, так что юноша даже начал дивиться тому, как такое прекрасное существо могло говорить. И каждый раз, когда девушка шевелила ногой или рукой или как-нибудь поворачивалась, сердцу юноши это движение было величайшей наградой.

Но вот он прервал молчание:

– Могу ли я остаться у вас на какое-то время? Разве от этого произойдёт что-то дурное?

– Нет, ты должен уйти и уйти прямо сейчас. Посмотри туда, там лежит твоё копьё, которое Лесная Матушка нашла в лесу. Собери свои вещи и отправляйся в дорогу. Имей же терпение! Я отведу тебя туда, где мы впервые встретились, и там мы распрощаемся.

С этими словами девушка поднялась со своего места, и Златогривому пришлось подняться следом за ней. Подойдя к выходу, девушка перешагнула порог, а затем обернулась, подавая юноше руку. Так они и вышли из дома, и солнце заискрилось на её платье, расшитом золотом. Они прошли вместе по короткой бесцветной траве, росшей на этом склоне, и, наконец, поднялись туда, где Златогривый боролся с братом девушки. Там Подруга остановила Божественноликого и произнесла:

– Вот то место. Здесь мы должны расстаться.

Сердце юноши упало в груди, и он, запинаясь, спросил:

– Когда я смогу увидеть тебя вновь? Убьёшь ли ты меня, если я ещё раз вернусь сюда?

– Послушай, – ответила она, – осень сейчас уже сменяется зимой, так пусть же пройдёт зима и её снега! Не ищи меня здесь. Ты найдёшь лишь свою смерть, чего я ничуть не желаю. А когда пройдёт зима и в мире воцарится весна, ты, если пожелаешь, вновь встретишь нас. Но тебе придётся пройти дальше этого Лесного Чертога. Ищи меня в Долине Теней, там я смогу поговорить с тобой.

– А где находится эта Долина Теней? Я никогда прежде о ней не слыхал.

– Ты получишь знак, по которому найдёшь долину. А ты, похоже, болтун, Златогривый?

– Ну, пока приза за болтовню не выигрывал.

– Если ты склонен рассуждать о том, что ожидает тебя в горах, так давай, начинай, и ты будешь жалеть об этом всего лишь всю свою жизнь.

– С чего мне рассуждать об этом? Ты же знаешь, как сладка нерассказанная история!

Он говорил, как если бы был слегка рассержен, девушка же ответила ему скромно и нежно:

– Вот и хорошо. Теперь жди знака, что приведёт тебя в Долину Теней. А пока прощай!

С этими словами девушка высвободила свои руки из его ладоней и быстрыми шагами направилась обратно к дому. Златогривый провожал взглядом её золотое платье, пока оно сверкало среди горных деревьев, но вот темнота дверного проёма поглотила девушку, и юноша, повернувшись, пошёл по лесной тропе, по дороге бормоча себе под нос:

– Что же я сделал такого, чего не делал ранее? Что изменилось во мне со вчерашнего дня?

Божественноликий возвращался из леса той же дорогой, которой пришёл. Он почти не смотрел вокруг, ведь о чём бы он ни думал, мысли его возвращались к красавице с горных склонов.

Но шёл он быстрее, чем день назад. Он не остановился ни в полдень, ни в другое время и не замедлил шага, даже когда спустился в Дол. Он ни с кем не заговаривал, не замечая никого, кто попадался ему навстречу. Так, ближе к сумеркам, Златогривый вошёл в дом Лика и обнаружил, что в зале никого не было – ни мужчин, ни женщин. Юноша позвал, и к нему вышла служанка, с которой они радостно поприветствовали друг друга. Златогривый попросил принести ему воды для умывания. Служанка принесла и вымыла ему руки и ноги. Она была довольно красивой, как и все девушки Дола, но юноша не обращал на неё внимания. Когда же она закончила, он даже не поцеловал её в награду за труды, как обычно, а просто, без каких-либо знаков благодарности, отпустил. Затем он подошёл к своей кровати и вынул из неё прекрасные одежды, снял с себя то, в чём бродил по лесу, и надел котту с изящным вышитым узором, с дорогостоящими камнями на воротнике и другими украшениями. Одевшись таким образом, он вышел в зал, где возле очага уже стоял Камнеликий, только что подбросивший угля в огонь. Языки пламени ярко освещали всё вокруг.

Камнеликий сразу заметил, что Златогривый нарядился, как обычно наряжался только на пиры и праздники, когда и полагалось носить такую прекрасную одежду. Старик улыбнулся и произнёс:

– Рад, что ты вернулся из леса! Но что это? Тебя там обвенчали или кто-то сделал тебя эрлом или конунгом?

Божественноликий ответил:

– Названый отец, я и вправду был в лесу, но не встретил там никого, кого следовало бы опасаться. Что до одежды, то надо же её оберегать от моли. Да и сейчас я очень устал, а эта котта легка, её удобно носить. Кроме того, я надеюсь вскоре встретить Наречённую, а ей приятно будет увидеть меня в этом разноцветном платье.

– Хм, – возразил Камнеликий, – не встретил ли ты в лесу женщину, одетую, как богиня? Не приказала ли она тебе одеться так этим вечером, чтобы почтить её? Я знаю, в лесу живут существа, у которых есть такое обыкновение.

Златогривый ответил:

– Я не поклоняюсь никому, кроме наших богов и предков, и не видел я в лесу никого из тех, о ком ты говоришь.