Едва завидев Короля, тотчас же понял Халльблит, что именно его резное изображение видел он в чертоге Викингов, и сердце юноши учащённо забилось, и сказал он себе: «Держи голову выше, о, сын Ворона, укрепи своё сердце и да не устрашат тебя ни человек, ни бог. Ибо может ли измениться твоё сердце, повелевшее тебе отправиться в дом, откуда пристало тебе брать жену, и там принести обеты и клятвы той, что любит тебя превыше всего на свете, и тоскует по тебе день за днём и час за часом; так велика любовь, что выпестовали мы двое».

Тем временем приблизились путники, ибо люд расступался пред ними направо и налево, как перед вновь прибывшими, коим предстоит ещё немало; так что ничего уже не отделяло их от Короля. Он же улыбнулся гостям так, что сердца их ободрились в надежде на скорое исполнение заветных желаний, и молвил:

– Добро пожаловать, дети! Кого же это привели вы сюда, дабы умножилась наша радость? Кто этот статный, румяный, весёлый гость, коему в благословенных пределах Сверкающей Равнины самое место? И кто этот красивый да пригожий юноша, явившийся с оружием в мирный наш край, и чей лик под сверкающим шлемом печален и строг?

Отвечала черноволосая дева:

– О, Король! О, Дары Приносящий, о, источник радости! Сей статный муж – тот, кто некогда угнетён был старостью и явился сюда к тебе с Острова Выкупа, согласно обычаю той земли.

Отвечал Король:

– Статный гость, добро пожаловать! Теперь изменились твои дни, но ты по-прежнему жив. Для тебя битва закончилась, и в прошлом осталась награда битвы, о которой забывает воин в разгар неистовой пляски мечей: настал мир, о долговечности коего не должно тебе тревожиться; ибо в этом краю нет такой надобности, что не мог бы удовлетворить человек, не посягая на добро другого. Не думаю я, что родится в твоём сердце желание, исполнить которое мне не под силу; вряд ли потребуешь ты дара, в коем откажу я тебе.

Тут рассмеялся от радости Морской Орёл и огляделся по сторонам, дабы не упустить из виду ни одной из улыбок, к нему обращённых.

Король же тем временем обратился к Халльблиту:

– И тебе добро пожаловать; я знаю, кто ты; сдаётся мне, великая радость тебя ожидает, и благодаря мне достигнешь ты предела своих желаний.

Отвечал Халльблит:

– О, великий Король благодатной земли, ничего я у тебя не попрошу, кроме того только, что никому у меня не отнять безнаказанно, не навлекая на свою голову проклятия.

– Я дам тебе, что просишь, – отвечал Король, – и ты станешь благословлять меня. Но чего желаешь ты? Чего, помимо Даров здешнего края – а можно ли мечтать о большем?

Отвечал Халльблит:

– Я пришёл сюда не дары выпрашивать, но вернуть то, что принадлежит мне; а именно: мою возлюбленную во плоти, мою наречённую невесту. Её у меня похитили, а меня – у неё; ибо она любила меня. Спустился я к морю и не нашёл ни её, ни корабля, что увёз её прочь. Оттуда поплыл я к Острову Выкупа, ибо сказали мне, будто там я откуплю её за назначенную цену; но и там её не оказалось. Но призрак девы явился ко мне в ночном сне и велел отправиться за нею сюда. Засим, о Король, ежели она здесь, в этой земле, научи, как найти её, а ежели не здесь, научи, как мне уехать, чтобы искать её в других местах. Вот и вся моя просьба.

Отозвался Король:

– Твоё желание исполнится; ты обретёшь женщину, которая хотела бы назвать тебя своим и которую должно тебе назвать своею.

При этих словах безмерно возликовал Халльблит; и Король вдруг показался ему утешением и отрадой всех сердец; ровно так и воспринял некогда юноша резное его изображение в Чертоге Викингов; так что поблагодарил он Короля и благословил его.

Король же велел юноше остаться при нём до утра и попировать с ним.

– А назавтра, – объявил он, – ты отправишься своим путём взглянуть на ту, которую должно любить тебе.

Тем временем завечерело, и настала ночь, тёплая и благоуханная, осиянная яркими звёздами, и пошли они в шатёр Короля, и там устроен был пир, столь богатый и изысканный, что словами не опишешь; и Халльблит вкушал с блюда самого Короля и пил из его чаши; но яства казались ему безвкусными и питьё не радовало, ибо великая тоска овладела им.

Когда же закончился пир, девы отвели Халльблита в постель, разложенную для него в роскошном шатре, поверху расшитом золотом, по образу и подобию звёздной ночи, и прилёг юноша, и тут же заснул, измучен усталостью.

На следующий день проснулись люди, и Морской Орёл и его подруга явились к Халльблиту, а остальные две девы уже ушли; и объявил юноше Морской Орёл:

– Удостоен я великой чести и счастлив безмерно, ибо несу тебе послание от Короля.

– Что же в нём? – спросил Халльблит, но про себя подумал, что знает и сам, и вспыхнул от радости при мысли о том, что надежда его вот-вот сбудется.

И молвил Морской Орёл:

– Радуйся, о, сотоварищ по плаванию! Мне велено отвести тебя к месту, где обретается твоя возлюбленная; там-то ты её и увидишь, однако так, чтобы она тебя до поры не заметила; а затем отправишься к Королю, дабы сказать ему, утолит ли она твоё желание.

Тут возликовал Халльблит превыше меры, и взыграло в нём сердце, и счёл он само собою разумеющимся, что остальные веселятся и восторгаются с ним заодно, ибо, ни минуты не помедлив, повели они юношу с собою, радуясь его счастью; и слов у него недостало, чтобы излить обуревающие его чувства.

А по пути мысли о предстоящей беседе с возлюбленной сладко тешили его сердце, так что никогда прежде не испытывал он подобного блаженства; и призадумался юноша о том, что он и Заложница станут делать, когда снова сойдутся вместе; останутся ли на Сверкающей Равнине или вернутся в Кливленд-у-Моря и поселятся в стане Рода; и со своей стороны возмечтал он вновь увидеть кров отцов своих и пройтись по лугам, где гуляла встарь его коса, и по полям, где под серпом его ложилась пшеница. Но сказал юноша себе: «Подожду, пока не узнаю, что ей милее».

Тем временем странники вступили в лес, раскинувшийся позади королевского шатра, и прошли его насквозь, и перебрались через пригорок, а за ним открылась земля холмов и долин, несказанно прекрасная и отрадная; там вилась река, огибая долины и по очереди омывая подножие то одного, то другого холма; и в каждой долине (а путники миновали две) стояло по славному дому, а вокруг раскинулись пашни, и виноградники, и сады. Так шли они весь день, пока солнце не опустилось к самому горизонту, но ничуть не устали, ибо по пути при желании сворачивали в дома, и тамошние обитатели встречали гостей весьма радушно, и оделяли их едой и питьём, и всем, чего бы те ни попросили. А ближе к закату добрались они до долины, что показалась куда краше первых двух, и ближе к тому её концу, откуда вошли путники, высился на диво красивый дом. Тогда сказала дева:

– Близок конец пути; давай же присядем на траву у реки, а я перескажу то, что желает сообщить тебе Король.

И вот сели путники на траву у полноводной реки, менее чем в двух полётах стрелы от дивного дома, и извлекла дева из-за пазухи свиток, и зачитала его вслух:

– О Копьеносец, в том доме живёт женщина, обречённая любить тебя; ежели хочешь её увидеть, ступай туда по тропе, что сворачивает от реки вон у того дуба, и вскорости доберёшься до рощицы лавровых деревьев на краю яблоневого сада, что ныне стоит в цвету; спрячься среди лавров и жди, и увидишь ты, как в сад придут девы, и последней – та, что прекраснее всех прочих. Это и будет не кто иная, как назначенная тебе возлюбленная; и узнаешь ты её вот по какой примете: когда присядет она на траву у лаврового дерева, скажет она своим девушкам: «Принесите мне книгу, в коей запечатлён образ моего возлюбленного, дабы утешилась я созерцанием его, прежде чем закатится солнце и настанет ночь».

Заслышав эти слова, встревожился Халльблит и молвил: