Юноша, улыбаясь, поцеловал её и промолвил:

– Разве я не сказал, что ты мудрее дочерей человеческих? Видишь, какой мудростью ты наделила меня!

Девушка возразила:

– Нет, нет, в моей любви к моему народу не было притворства! Как можешь ты думать так, если прародители и мой род создали то тело, что ты любишь, и в голосе, который тебе кажется нежным, звучат их песни?

– Милый друг, я и не думал так. Я думал лишь о том, кто же я сам такой, как я сам был создан таким, что смог сделать тебя такой счастливой, что ты на какое-то время забыла мечты тех дней, когда мы ещё не встретились.

– О, как же счастлива, как же я счастлива! Но я и не была несчастной. Несмотря на все беды, я не испытывала гнетущего горя – передо мной светилась надежда моего народа. Мои дни были прекрасны, но я и сейчас не знаю, каков предел человеческого счастья.

Несколько минут они молча обнимались, а потом девушка произнесла:

– Друг мой Златогривый, я смеюсь над тем, какой я была не из-за моей прежней глупости – теперь я вижу: всё, что могла сотворить моя хитрость, произошло бы и без неё. Кроме того, ты, считая себя бесхитростным, совершил то, что я хотела, и то, чего хотел ты сам. А вместе с любовью ты приобрёл мудрость.

С этими словами она обняла его и затем продолжила:

– О, друг, вот что мне кажется смешным в себе: раньше ты считал меня божеством и боялся, теперь же ты кажешься мне божеством, и я боюсь тебя. Хотя я так сильно желала быть с тобой с самого того дня в Долине Теней, и хотя медленное течение дней утомило меня, всё же теперь я с тобой и благословляю ту муку ожидания. Ведь именно она заставила меня отбросить страх пред тобой и стать ласковой, и я познала сладость любви к тебе.

Он обнял её, и обоих охватила нежная радость, но они не стыдились своей безмерной любви. Их окружала весенняя долина, и они чувствовали себя самыми счастливыми из живущих.

Спустя некоторое время они встали и пошли через луг домой. Было ещё рано, роса осталась лежать на траве, но её уже освещало солнце. Оно просвечивало сквозь колокольчики шахматного рябчика, напоминавшие теперь капли крови.

– Послушай, – сказала Лучезарная (они возвращались той же дорогой, по которой пришли сюда). – Как ты думаешь, мог бы здесь уединиться кто-нибудь, кроме нас, кто так же захотел наговориться накануне сражения? Это ведь естественно, пусть мы и забываем народные беды, на время предаваясь своей радости.

Улыбка сошла с её лица, и она продолжила:

– О друг, я буду честной. Я умру за свой род и его счастливое будущее, не дрогнув, но если мне суждено умереть, я хотела бы умереть на твоих руках!

Юноша ласково посмотрел на неё, потом обнял, поцеловал и произнёс:

– Что мешает нам встать в Кольцо Судьбы и принести свидетельство перед лицом родичей? Я признаюсь теперь: что бы мой род ни попросил меня сделать, я сделаю, не жалея. Я невинен перед ними. То, что я сказал тебе, когда мы выходили из Долины Теней – правда. Я мирный, не воинственный человек. Я с нетерпением жду окончания войны, ведь тогда я либо умру, либо начну новую жизнь вместе со счастливым народом. Наверное, так думают многие наши воины.

Лучезарная воскликнула:

– Ты не можешь умереть, не можешь!

– Кто знает. Вчера я думал о том, сколько смертей принесёт нам грядущая битва, и понял, что она будет страшной. Дневной свет померк, я похолодел, словно меня окружили мертвецы. Но ответь, ты говоришь, что я не могу умереть только потому, что я дорог тебе? Или ты предвидишь грядущее?

Девушка остановилась и некоторое время молча смотрела на луга, простиравшиеся перед в сторону Лесной Деревни. Влюблённые стояли на берегу мелкого ручья, что тёк к Реке Бурной. Берег этот был усыпан мелким песком, как морские берега. Ручей служил для орошения луга. Песок сейчас был влажным, потому что шлюзы, сдерживавшие воду, закрывались на ночь, и лишь недавно были открыты.

Спустя некоторое время Лучезарная повернулась к Божественноликому (он заметил, что она немного побледнела) и сказала:

– Нет, я пыталась увидеть, но ничего не увидела, кроме той картины, смешанной из надежды и страха, которую сама себе вообразила. Часто с провидицами случалось так, что любовь к мужчине затуманивала их взор. Тебе придётся довольствоваться предсказанием жизни или смерти. Но будем ли мы вместе в этой жизни или в этой смерти?

– Хорошо, – ответил он, – я вполне удовольствуюсь и этим. Давай же доверимся друг другу, так же, как я доверился тебе с первой нашей встречи.

– Хорошо, – кивнула Лучезарная, – хорошо. Какой же ты прекрасный, и как прекрасно это утро, и наш Дол этой весной! И всё останется прежним после битвы.

Её голос вновь смягчился, а на лице вспыхнула улыбка. Девушка указала пальцем вниз, на песок, и произнесла:

– Смотри-ка, здесь и в самом деле проходили другие влюблённые. Давай пожелаем им удачи.

Юноша засмеялся и, взглянув на песок, ответил:

– Это не более, чем твоё воображение. Первые следы действительно женские. Ни у кого из мужчин Дола нет такой маленькой ножки. Мы все высокие. Второй след действительно мужской. Но чтобы твоё предположение оказалось верным, следы должны быди показать, что мужчина и женщина шли бок о бок. Но это не так. Я не скажу, что эти двое перешли ручей в разное время, но они точно не шли бок о бок. Они, конечно, могут быть поссорившимися влюблёнными, и в таком случае мы, безусловно, должны пожелать им удачи. В общем, сразу видно, что ты никогда не ходила на охоту – оленину тебе приносила Лучница. Твой взгляд – не взгляд охотника.

– Ясно, – ответила девушка. – И всё же пожелаем им удачи. Дай мне руку.

Божественноликий взял её руку в свою, погладил и произнёс:

– Вместе с тобой, моя возлюбленная, я желаю этим двоим удачи в любви, отдыхе, путешествии, сражении, шитье, выделке кожи, в приобретении и обмене. Я достаточно пожелал? Если да, то нам пора расстаться, чтобы приступить к дневной работе.

– Ты хорошо пожелал. Теперь послушай. Вместе с тобой, доблестный воин, вождь своего народа, с тобой, тем, кто распустит мой пояс, я желаю этим двоим быть такими же счастливыми, какими будем мы.

Юноша хотел тут же увести её, но она задержалась, чтобы оставить след рядом со следом девушки. После этого они прошли по мосту и направились в дом Лика.

После завтрака Божественноликий хотел отдать несколько распоряжений, касающихся предстоящего похода. Ему нужно было переговорить с Могучеродным, но он не нашёл его ни в доме, ни в городе. Кто-то сказал:

– Я видел, как ранним утром высокий гость вышел из дома и направился в сторону моста.

Лучезарная, находившаяся в этот момент неподалёку, улыбнулась и сказала:

– Златогривый, тебе не кажется, что мы пожелали удачи моему брату?

– Не знаю, – ответил Божественноликий, – но хочу, чтобы он поскорее вернулся, ведь дело не терпит.

Тем не менее, прошёл почти час, прежде чем Могучеродный вернулся в дом Лика. Шёл он легко и весело. Гребень его шлема покачивался. Он дружелюбно посмотрел на Божественноликого и произнёс:

– Ты искал меня, военный вождь, но не сердись на то, что я заставил тебя ждать. После всего, что случилось, я буду помогать тебе в два раза охотнее, чем помогал бы вчера. Ты так проворен, так жаждешь действий, что всё будет сделано вовремя.

Было заметно, что он ждал, когда Божественноликий спросит о том, что случилось, но тот лишь сказал:

– Я рад за тебя. Давай же не будем медлить. Сегодня нужно многое сделать и со многими переговорить.

Юноши немного постояли, поговорили, а затем вместе отправились в Лесную деревню, к жителям Леса.

Следует сказать, что следы, обладателям которых влюблённые полушутя-полусерьёзно пожелали удачи, имели прямое отношение к Божественноликому и Лучезарной, большее, чем те могли предположить. Могучеродный с тех пор, как вновь увидел Наречённую, начал больше, чем раньше, думать о ней. Он встал на рассвете, вышел из дома и бродил по городу, разглядывая крепкие каменные дома и опрятные сады, правда, видел он лишь то, что там не было Наречённой.