Лейтмотив: «Это ли земля? Это ли земля?» сопровождает героя на протяжении всего пути. Моррис подвергает скрупулёзному анализу извечное человеческое желание вырваться за пределы, налагаемые возрастом и смертью, отыскать земной рай, где золотой век до сих пор существует (мотив этот особенно явственен в «Язоне»). Такого рода эскапизм недвусмысленно осуждается в пользу его противоположности: деятельной жизни в мире людей. Как уже было показано в «Сказании о Доме Вольфингов», жизнь состоит из скорбей и радостей, и, отвергая одно, человек неизбежно утрачивает и другое; стремясь избежать смерти путём противоестественных средств, он отрекается тем самым и от жизни.

Поиски невесты уводят героя от пасторального мира Кливленда через страну смерти (путешествие на Остров Выкупа соответствует традиционному нисхождению в подземный мир) к земле бессмертия, и снова домой. Сверкающая Равнина, венец поисков тех, кто отчаянно цепляется за жизнь, утратившую всякую радость и смысл, оказывается «землёй лжи», краем миражей и забвения. Герой должен одержать победу над силами, что по сути своей противоречат жизни и естественному плодородию, хотя на первый взгляд кажутся соблазнительными заменителями, – над иллюзиями и искушениями «земли лжи». Сверкающая Равнина и в самом деле предлагает бессмертие – но бессмертие это не имеет цены в застывшем мире неизменной чувственной красоты. Для того чтобы принять законы Земли Живущих, герой должен отречься от любимой, а значит, и от духовных ценностей своего народа: мужам народа Ворона подобает жениться на девах племени Розы, а не на дочери короля Сверкающей Равнины. Личные ценности героя тоже поставлены под угрозу: бездушная чувственная красота обитательниц острова не сулит юноше «любви-дружбы», истинного союза души и тела. И, наконец, земля лжи угрожает самой сути героя, его внутренней цельности, предлагая дешёвый суррогат тому, для кого «существует одна женщина на земле, и только одна». Сонному блаженству острова герой противопоставляет идеал активной, творческой и непредсказуемой в своей изменчивости жизни:

«О Орел Моря, вот ты и обрёл снова молодость: но что станешь ты с нею делать? Разве не затоскуешь ты по осиянному луною морю, по гулу волн и по пенным брызгам, и по собратьям твоим, одежды коих искрятся солью?.. Разве позабудешь ты чёрный борт корабля и мерный плеск вёсел?.. Разве выпало из руки твоей копьё, и разве похоронил ты меч своих отцов в могиле, от которой спас своё тело? Что ты такое, о воин, в земле чужих, во владениях Короля? Кто тебя услышит, кто расскажет повесть о твоей доблести, которую перечеркнул ты рукою ветреной женщины, а ведь женщины этой родня твоя не знает?»

Эти убедительные, яркие образы наследственных, племенных ценностей в устах героя отражают ту самую радость, что дарит смертным именно преходящий характер жизни. Полнокровная, деятельная жизнь и славная гибель, в противовес бездеятельному бессмертию, – таков идеал Морриса, находящий подтверждение в каждом из романов. Так, в «Источнике на Краю Мира» посланники невинного народа говорят: «Боги на то и даровали нам смерть, чтобы жизнь не была нам в тягость».

В отличие от «Сказания о Доме Вольфингов» и «Повести о Сверкающей Равнине», приближённой к жанру саги, роман «Воды Дивных Островов» построен по образцу средневекового рыцарского романа, с одним существенным отличием: героиня его – женщина. Приключения героини, Заряночки, можно рассматривать как символическое изображение процесса становления, развития и взросления женской психики: тема эта впоследствии была подхвачена и развита современными авторами жанра фэнтези – Мэрион Зиммер Брэдли и Урсулой Ле Гуин. Злобная ведьма похищает человеческое дитя и воспитывает его «на погибель мужскому роду». Но затея колдуньи не имеет успеха: подросшая девушка бежит от ненавистной похитительницы и странствует по свету в поисках знания, любви и мудрости. Заряночка, в оригинале – Одинокая Птичка (Birdalone), чьё имя указывает на её обособленность и «духовность», стремится не только к свободе, но и к самопознанию. Жизненный путь героини воспроизводит традиционную формулу мономифа: вызов, брошенный приключению, опасное путешествие, испытание и очищение и, наконец, воссоединение с любимым и возвращение к людям.

Героиня свободно общается как с миром природы, так и с волшебным миром, причём оба мира в романе представлены как два аспекта одной и той же реальности, отнюдь не взаимоисключающие друг друга. Заряночка воспитана в зловещем лесу Эвилшо, про который ходят самые недобрые слухи: «Одни говорили, что там бродят самые что ни на есть жуткие мертвецы; другие уверяли, будто языческие богини обрели в лесу приют; а кто-то полагал, что там, вероятнее всего, обитель эльфов, – тех, что коварны и злобны». Самое важное место в жизни Заряночки, помимо её смертного возлюбленного, занимает существо «не из рода Адамова», волшебная хозяйка леса, что является зеркальным отображением самой девушки. Как дух природы, это благожелательное лесное божество наставляет Заряночку земной мудрости; как её второе «я», помогает девушке разобраться в себе самой. Три женщины романа – Заряночка, ведьма и лесная матушка – соотносятся с тремя инкарнациями трёхликой богини: дева, жена, старуха. Чтобы обрести внутреннюю цельность и войти впоследствии в мир людей, Заряночка должна постичь мудрость и той, и другой, вобрать в себя недостающие аспекты многогранной личности.

С помощью волшебной Посыльной Ладьи Заряночка бежит от ведьмы и по озеру отправляется в мир людей, минуя по пути «дивные острова». Острова озера – это земли, где процесс естественного развития остановлен вовсе или искажён; все они представляют собою застывшие фазы становления личности. Остров Юных и Старых лишён каких бы то ни было форм зрелости; единственные его обитатели – двое вечно юных детей и впавший в маразм старик. Острова-двойники Королей и Королев – это бесплодные царства-гробницы чувственности и насилия. В итоге Заряночка должна бросить вызов самой Смерти, символически представленной «Островом, где Царит Ничто», затерянным в непроглядном тумане[9]. Плавание, обряд очищения и конечное свидетельство возрождения – последний шаг к духовной зрелости. Благополучно пройдя испытания, Заряночка и её возлюбленный счастливо воссоединяются и возвращаются в общество себе подобных. После того, как уничтожены обе ведьмы, на «дивных островах» естественный ход вещей отчасти восстанавливается.

Интересно наблюдать, как Моррис манипулирует клише и условностями рыцарского романа, намеренно их нарушая. Так, три девы-пленницы на острове Непрошенного Изобилия традиционно помолвлены с тремя рыцарями, что носят цвета своих избранниц[10]. Но, вопреки законам рыцарского романа, счастливо соединяется только одна пара: второй из паладинов гибнет в бою, а третий отрекается от своей дамы, пленившись Заряночкой.

Любовь в романах Морриса К. С. Льюис определяет формулой Хавелока Эллиса[11]: «lust plus friendship», «вожделение плюс дружба», «если только мрачное и мертвящее слово “вожделение” применимо к чувству столь радостному, и юному, и животворному…»[12]. И в этом тоже заметно влияние готического романа с его «любопытством к анатомии соблазна… заворожённостью целомудренными и отнюдь не целомудренными прелестями прекрасных женщин» (В. Скороденко о романе М. Г. Льюиса «Монах»)[13]. Моррис откровенно и вызывающе чувственен – при этом не следует забывать, что писал он в Викторианскую эпоху, когда у рояля принято было стыдливо завешивать ножки. Влюблённые видят друг в друге «спутника ложа и любезного собеседника» («bedfellow and speechfriend»): обе характеристики в равной степени важны во взаимоотношениях молодых пар. Именно такое чувство связывает героя и героиню «Сверкающей Равнины», по контрасту с самодостаточной чувственностью красавиц Земли Живущих. Подобные равновесие и гармония чувственного и духовного начала достигались разве что в куртуазной поэзии трубадуров.