Лепорелло. Он назовёт вас Габриэллою, – молчите. Он будет искать вас в темноте, -- молчите.

    Марианна. Зачем долго мучить молодого человека? Я лучше кашляну или вздохну.

   Лепорелло. Нет, нет, нет. Голос может выдать.

    Марианна. Хорошо. Я буду молчать, что бы он ни делал.

   Лепорелло. Он вас найдёт, -- молчите.

    Марианна. Молчу.

   Лепорелло. Он вас поцелует, -- молчите.

   Дон Ринальдо. Молчите!

    Марианна. Молчу.

   Лепорелло. Он заключит вас в объятия...

    Марианна. Молчу.

   Лепорелло. Нет, тут уж вам надо закричать!

   Дон Ринальдо. Да, здесь уж вам надо закричать.

    Марианна. Будь по-вашему. Я сперва помолчу, а потом закричу.

   Лепорелло. И мы прибежим с факелами.

   Дон Ринальдо. И высмеем его, как он заслуживает.

   Лепорелло. Он сойдёт с ума, когда увидит свою ошибку.

   Дон Ринальдо. Метил в орлицу, а попал в ослицу!

    Марианна. Гы... гы...

   Лепорелло. Ха-ха-ха!

   Дон Ринальдо. Ха-ха-ха!

   Лепорелло. Ну, и здесь уж советую вам убегать -- давай Бог ноги, потому что иначе он превратит вас в отбивную котлету.

   Дон Ринальдо. Ха-ха-ха!

    Марианна. Гм... гм...

   Лепорелло. Нет человека вежливее и любезнее дона Джованни с молоденькими и хорошенькими дамочками. Но, подобную вам, старую дрянь, он однажды приказал мне привязать на флюгер башни.

   Дон Ринальдо. Зачем?

   Лепорелло. Чтобы выучилась держать нос по ветру.

   Дон Ринальдо. Марианна отомстит за эту бедную мученицу.

    Марианна. Гм... гм...

   Дон Ринальдо. Марианна, у вас, однако, не очень-то довольный вид?

    Марианна. Гм... гм...

   Лепорелло. Что? Колебаться? После задатка и рукобитья? Марианна! Если теперь, когда я открыл вам свой секрет, вы вздумаете изменить мне, помните, что я начальник сбиров.

    Марианна. Помню, хозяин.

   Лепорелло. Что у сбиров есть палки.

    Марианна. О, кто же этого не знает, хозяин?

   Лепорелло. И палки эти бьют очень больно.

    Марианна. Эту истину в нашей стране узнают даже дети, как только они начинают ходить в школу.

   Лепорелло. Так вот: бивали ли вас когда-нибудь по-настоящему, Марианна?

    Марианна. Я женщина с прошлым, хозяин. Потрудитесь заглянуть мне в рот. Видите ли вы этот зуб?

   Лепорелло. Нет, я не вижу никакого зуба.

   Дон Ринальдо. Ни я.

    Марианна. Было бы удивительно, если бы вы видели: Беппо вышиб мне его тридцать лет тому назад, когда ревновал меня к бутылочнику Маттио.

   Дон Ринальдо. Позвольте. В прошлый раз вы рассказывали мне, что ревнивец сломал вам три ребра.

    Марианна. Нет, это за мясника Чичиллу. За аптекарского мальчика Адольфино Беппо толкнул меня с третьего этажа, и я отделалась вывихом ноги да сломала руку. Мое тело все в шрамах от ножа. На шее, -- это за башмачника Леоне, на левом боку -- за прохожего капуцина, на спине -- унтер-офицера из кавалерии, на правом боку за унтер-офицера из артиллерии, за прочие виды оружия он выдрал мне косы, а штатского битья кирпичом и катальным вальком не стоит и считать... Угодно видеть?

   Дон Ринальдо. Нет, нет, матушка, мы не любопытны и верим вам на слово.

    Марианна. Любовь и ревность всю меня изрешетили, господа, вот почему я умею их понимать. Если бы мой Беппо не умер рано, я к старости была бы похожа на кусок обручального сыра.

   Лепорелло. Впервые слышу, что есть на свете обручальный сыр.

    Марианна. Он называется так потому, что подобен обручальному кольцу, хозяин: весь состоит из ноздри и слезы.

   Дон Ринальдо. Ваших романов -- не переслушать до завтра. Вы знаете, что получите, если поможете нам осрамить дона Джованни. Вы знаете, как будете наказаны, если шутка не удастся и вы нас выдадите. Старайтесь же. До свидания. Дон Эджидио, ещё два слова.

   Лепорелло. Желаете зайти -- откланяться синьоре Габриэлле?

   Дон Ринальдо. После того, что было сегодня? Я лучше согласен встретиться с дикою кошкою!

   Лепорелло. Не прочна же ваша любовь!

   Дон Ринальдо. Нет, любовь-то прочна, а вот в прочности глаз своих я не уверен... Так помните, Марианна: не выдавать!

   Лепорелло. Не вырывать! Марианна! Помните!

    Марианна (одна). И, всё-таки, я вас выдам. Эти безобразные господа воображают, что у пожилой женщины с прошлым не может быть самолюбия. Гм, гм. Меня обозвали ослицею, ведьмою, пересчитали и осмеяли все мои увечья, грозят мне палками и хотят, чтобы я помогла им против человека, которого я никогда не видывала, который не сделал мне ни малейшего зла и который, наверное, стоит целого полка таких, как этот лысый Эджидио и сухопарый семинарист... Моя хозяйка недурная женщина, всегда со мною ласкова, и я не вижу ничего худого в том, что она хочет повеселиться. От скуки в нашем доме заведёт себе любовника даже мраморная статуя, даже фигура, вытканная на ковре. Я женщина, она женщина, женщина женщине должна помогать. В особенности -- опытная женщина с прошлым. Если женщины с прошлым не станут помогать женщинам с настоящим, то не будет и женщин с будущим. Так говорит Фома Аквинат или другой учёный. Падрона Габриэлла, э! Падрона Габриэлла! (Уходит в дом).

Нищий и Франц.

   Нищий. Почтеннейшей Франц, вот фонтан, у которого ваш господин приказал вам ожидать его возвращения.

   Франц. Ich verstehe nicht.

   Нищий. Садитесь здесь, пизанская колокольня. Только и всего.

   Франц. Jawohl. (Садится и понемногу засыпает).

Джиованна ковыляет с улицы Санта-Лючия.

   Джиованна. Добрый вечер, куманёк.

   Нищий. И вам, кума, добрый вечер. Из дальних?

   Джиованна. Из Ночеры, кормилец.

   Нищий. Из Ночеры? Это будет стоить тебе два сольдо.

   Джиованна. За что, голубчик?

   Нищий. Потому что по вторникам чужестранцы, вступающие на нашу улицу, платят сольдо в пользу слепорожденных. А с тех кто приходит из Ночеры -- вдвое: за ваше нечестие.

   Джиованна. Но сегодня уже среда, голубчик, потому что отзвонили к Ave Maria.

   Нищий. Тогда, тетка, четыре сольдо: в среду наша улица взимает с чужестранцев сверх-налог для содержания глухонемых.

   Джиованна. Я охотно заплачу тебе, сынок, только уж и ты помоги мне, деревенщины, потому что ты, я вижу, парень бойкий. Покажи мне, сделай милость, где здесь у вас, сказывают люди, стоит вещая статуя?

   Нищий. Вещая статуя? (Про себя). Впервые слышу. (Вслух). Зачем тебе вещая статуя?

   Джиованна. Ах, касатик, это наше дело семейное.

   Нищий. Я спрашиваю тебя, старуха, потому что -- видишь ли – вещая статуя у нас не одна. Их много.

   Джиованна. Благодать!

   Нищий. Есть статуи, которые помогают отыскать пропажу, другие хороши против лихорадки, третьи, чтобы домовой не ездил ночью на твоих лошадях, четвертые, чтобы не лопнул банке, в котором лежат твои деньги, иные помогают невесте найти жениха, иные укрывают жену, удравшую от мужа, этим кланяются полицейские, чтобы ловить злоумышленников, тем -- злоумышленники, чтобы дурачить полицейских. Каждая из вещих статуй -- в роде профессора медицины: специалист, который лечит левую ноздрю, никогда не позволит себе пользовать ноздрю правую.

   Джиованна. Премудрость!

   Нищий. Перепутать статуи, которая для чего хороша, старуха, значит: беда! Пропал человек! Мой сосед, бухгалтер, попал в тюрьму только потому, что он вместо Сан-Бегемото почитал Сан-Левиафано.

   Джиованна. Стало быть, осердилась – статуя-то?

   Нищий. Не то, чтобы рассердилась, но Сан-Бегемото помогает в искусной подчистке счетных книг, а Сан-Левиафано хорош, когда ты ищешь квартиру. Ну, когда пришла ревизия, здесь бухгалтер и понял, какой по ошибке в статуях с ним вышел грех. Сан-Бегемото не помог -- и книги оказались подчищенными прескверно, а Сан-Левиафано помог -- и устроил бедному парню казенную квартиру в тюрьма.