С мгновение Снейп вглядывался в Дамблдора, резкие черты его лица казались протравленными отвращением и ненавистью.

— Северус… прошу тебя…

Снейп, подняв палочку, направил ее на Дамблдора.

— Авада Кедавра!

Деймос выдохнул и убрал руки с талии Северуса. Он и не заметил, как вцепился в него, будто пытаясь защитить ото всего на свете. Едва уловимая тень скользнула за Дамблдором, подмигнув Деймосу, как старому знакомому, а Северус схватил Малфоя за шкирку и рявкнул в своих лучших традициях:

- Уходим! Быстро!

Пожиратели покорно пошли за ним, как крысы за звуком волшебной дудочки, но Деймос чуть задержался: он помнил, что Гарри сейчас невменяем. За Северуса он не переживал, тот будет держать себя в руках, пока не окажется в безопасности, а вот Гарри, ослепленный потерей, Гарри, на худые плечи которого только что многотонным грузом легла ответственность за целый мир, мог в порыве ярости убить или погибнуть сам. Но ему еще рано было пачкать руки кровью. А потому Деймос решил за ним проследить. Все равно Поттер рано или поздно найдет Снейпа. Просто для того, чтобы попытаться его убить.

- Петрификус Тоталус! – звонко выкрикнул мальчишеский голос, ломающийся, отчаянный, и Пожиратель, покидавший башню последним, упал грудью вперед, как пластиковый манекен, сосчитав все ступеньки довольно крутой лестницы.

Мальчишка рванул вперед, и Деймос отправился за ним, прихватив небрежно сброшенную мантию – подарками Госпожи не разбрасываются.

В коридоре ничего не было видно из-за пыли, но в отдалении послышался голос Северуса: «Все кончено, уходим!», и Поттер побежал на этот звук. Лицо его, залитое слезами, которых он даже не замечал, было страшно.

Откуда-то выскочил Сивый и обрушился на Гарри всем весом, оскалив желтые зубы у самой его шеи.

- Петрификус Тоталус! – спокойно произнес Деймос, припоминая, что в пылу боя сам не понял, кто обездвижил тварь. Он думал, так вышло случайно.

Мальчишка столкнул с себя тяжеленную тушу и стремглав рванул за Снейпом сквозь самую гущу сражения. Деймос на подлете отбил несколько неприятных заклятий, летевших прямо в буйную голову ничего вокруг не замечающего героя.

«Вот она, моя знаменитая удачливость! – усмехнулся Деймос. – Залог успеха – я сам».

Что-то кричала Джинни, где-то раздался голос МакГонагалл, но Гарри, как и Деймос, почти не обращал на это все внимания: Поттер преследовал Снейпа, а Блэк старался сохранить жизнь себе самому… по большей части, чтобы не огорчать супруга, испытывавшего к чертову малолетнему самоубийце нежные чувства. Вот так все туго, необъяснимо переплелось в их жизнях. Так неотвратимо проникло в самую суть, что распутать этот клубок могло лишь время. Когда длинная временная петля замкнется, когда проснется Северус, для которого это все – лишь страшное прошлое, о котором не хочется вспоминать, вот тогда все встанет на свои места. А пока…

Гарри проскочил вестибюль и выбежал на улицу. Тренированный Деймос едва поспевал за обезумевшим Поттером, проклиная его порывистость и молодость. Бежать вот так, не рассчитывая дыхание, не думая ни о чем, одержимым лишь ненавистью и отчаянием, можно, только будучи очень юным идеалистом, верящим в торжество добра. К сожалению, Гарри еще не раз предстояло убедиться в том, что мир – это не набросок тушью, выведенный рукою умелого мастера. В нем масса цветов и оттенков.

Внезапно он увидел огромную фигуру Хагрида, освещенную вынырнувшим из туч узким месяцем; светловолосый Пожиратель смерти метал в лесничего заклятие за заклятием, но колоссальная сила Хагрида и крепкая кожа, которую он унаследовал от великанши-матери, хорошо защищали его. Между тем Снейп с Малфоем так и продолжали бежать — скоро они выбегут за ворота и смогут аппарировать…

Гарри проскочил мимо Хагрида с его противником, нацелил палочку в спину Снейпа и крикнул:

— Ступефай!

«Меткий, гаденыш», - подумал Деймос, меняя траекторию красного луча, едва не угодившего Северусу в затылок.

Тот вдруг резко развернулся, отсылая Драко за пределы антиаппарационного барьера, и оказался лицом к лицу с Поттером. В темных глазах было столько боли и отчаяния, что Деймос едва подавил в себе желание схватить благоверного за шкирку и аппарировать отсюда, куда глаза глядят. Пока они не причинили друг другу столько боли, что ее будет не загладить вовек.

Гарри пытался и пытался проклясть Северуса, а Деймосу ничего не оставалось, как наблюдать за этим со стороны, готовясь вмешаться, если все зайдет слишком далеко. Наконец, Поттер оказался на спине, без палочки, задыхающийся от гнева и беспомощности, совершенно не понимающий, сколько боли сейчас причиняет человеку, которого через много лет полюбит так, что будет готов вымаливать у него прощение всю оставшуюся жизнь. В данный момент, конечно, чертов мальчишка был далек от раскаяния.

— Ну так убей меня! — задыхаясь, сказал Гарри; он не ощущал никакого страха — только гнев и презрение. — Убей, как убил его, трусливый…

— НЕ СМЕЙ! — взвизгнул Снейп, и лицо его внезапно стало безумным, нечеловеческим, как будто он испытывал такую же муку, как жалобно воющий пес, запертый в горящей хижине. — НЕ СМЕЙ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ ТРУСОМ!

Деймос закрыл лицо ладонью. Все происходящее причиняло ему не меньшую боль, чем Северусу. Гарри просто пока не понимает, каково это: остаться совсем одному, среди врагов, годами играть свою роль, глотать ненависть и своих, и чужих, и все равно делать то, что должно. Не ожидая за это ни благодарности, ни одобрения, ни хотя бы понимания.

Северус приложил Гарри заклятием Кнута, и Деймос знал, что он раскается в этом сразу же, как отойдет от шока и ярости.

- Хватит, - сказал он ему на ухо. – Северус, хватит. Он поймет. Через год он будет молиться на тебя. И других заставит. Уходи, прошу тебя. Бери Малфоя и убирайся на Гриммо.

С неба откуда-то спланировал Клювокрыл, но его когти царапнули по невидимой кольчуге Деймоса, и тот выпустил в когда-то любимое животное довольно неприятное заклинание, используемое дрессировщиками, позволяя Северусу исчезнуть вместе с бледным до синевы Драко.