Деймос заботливо подоткнул одеяло вокруг моментально уснувшего супруга и отправился в лабораторию, размышляя о том, как ему раньше не приходило в голову, сколько забот свалилось на далеко не самые сильные плечи Северуса. Почему, даже узнав о действительной роли профессора Снейпа в этой войне, добившись оправдания для него, он не почувствовал ничего, кроме облегчения от того, что ему не пришлось приложить руку к заключению в Азкабан еще одного человека. Пусть не самого лучшего, но бывшего на их стороне.
«Почему мне и в голову не пришло, как мучительно для него было играть за оба лагеря, а вернее – против всех? Против всех, кроме одного неблагодарного мальчишки, сумевшего оценить усилия ненавистного Снейпа только спустя много лет. Лучше поздно, конечно, но это никак не оправдывает мою вопиющую слепоту. Слепоту и равнодушие».
Глава 57
— Директор! Они разбили палатку в лесу Дин! Грязнокровка… - запыхавшийся Найджелус Блэк ворвался на свою картину в кабинете директора Хогвартса
— Я не желаю слышать это слово! – рявкнул Северус, отбрасывая перо и находя глазами задремавшего над проверкой хогвартских счетов Деймоса. Тот уже поднял голову и потянулся, как сытый кот, не обращая внимания на неодобрительно наблюдающего за ним со своего портрета бывшего директора Хогвартса.
— В общем, эта Грейнджер назвала местность, когда открывала сумку, я слышал! – продолжил тем временем Найджелус.
— Прекрасно. Очень хорошо! — воскликнул Дамблдор с портрета за директорским креслом. — Теперь бери меч, Северус! Не забывай, что он даётся лишь отважному и в крайней нужде и Гарри не должен знать, что даёшь его ты! Если Волдеморт прочтёт мысли Гарри и увидит, что ты действуешь в пользу мальчика…
Деймос пренебрежительно фыркнул, но энтузиазм старика ничуть не увял, он продолжал поучать Северуса, как малолетнего ученика, и его супруг уже пожалел, что снял с портрета заклятие заморозки.
— Знаю, — коротко сказал Снейп. Он подошёл к портрету Дамблдора и потянул за него. Портрет выдвинулся из стены, открывая тайник. Снейп достал меч Гриффиндора. — И вы по-прежнему не хотите сказать мне, почему Гарри непременно должен получить меч? — спросил он, надевая дорожную мантию.
Деймос снова издал звук, свидетельствовавший о испытываемом им пренебрежении.
— Пожалуй, нет, — ответил портрет Дамблдора. — Он сам разберётся, что с ним делать. Будь очень осторожен, Северус, боюсь, они тебя могут плохо встретить после истории с Джорджем Уизли…
Снейп обернулся с порога.
— Не беспокойтесь, Дамблдор, — сказал он холодно. — У меня есть план…
Деймос проводил его взглядом, но с дивана так и не поднялся.
- Прекращай ты уже поучать его, Альбус, - сказал он портрету, снова принимаясь за стопку счетов.
- Вашего мнения по этому поводу я не спрашивал, мистер Блэк. И, кстати, не помню, чтобы пил с вами брудершафт.
- Хм, - глубокомысленно заметил Деймос и больше не удостоил так и не узнавшего его директора ни единым взглядом.
- Я все-таки не понимаю, как Северус мог… - снова попытался завести беседу портрет.
- Это я мог, Альбус. И не доставай Снейпа, ему и так нелегко. Твоими молитвами.
- Я делал то, что должен, - отрезал Дамблдор, соединяя кончики пальцев. Любовник Северуса ужасно его раздражал. Буквально всем: влиянием на нынешнего директора, бесцеремонностью, умением несколькими словами вскрыть самую тонкую манипуляцию и манерой говорить все, что думает. Прямо в нарисованные глаза бывшего директора. Вот и сейчас он закурил, бесцеремонно пристроив ноги в тяжелых ботинках на кресле семнадцатого века, и с прищуром посмотрел на собеседника.
- В последний раз предупреждаю, - очень спокойно сказал он, - перестань срать Северусу в голову, иначе я буду вынужден обездвижить тебя окончательно.
- Ну и выражения, - лукаво усмехнулся Альбус, пряча бессильную злость за напускным добродушием. – И как Северус…
- Часто и с удовольствием, как ты мог заметить, - перебил его нахал. – А ты просто портрет старого манипулятора, возомнившего себя тем, кто волен решать, кому жить, а кому умереть.
- Это Северус вам сказал? Уверяю, он несколько сгущает краски.
- Тебе не хуже меня известно, что мистер Снейп не из болтливых. К сожалению, твои методы мне известны по собственному опыту. Странно, что ты при всей своей проницательности так и не узнал меня, Альбус. А я ведь самый главный из твоих «мальчиков». Ну, был когда-то.
Дамблдор замер, всматриваясь в своего визави, а потом длинно, пораженно выдохнул.
- Ты очень изменился, мой мальчик, - наконец, смог выдавить он.
- Я дважды умирал, Альбус. Это, знаешь ли, избавляет от розовых очков.
- Еще больше, чем изменениями во внешности, я поражен твоим выбором… возлюбленного.
- Мужа, Альбус, мужа. И нет, тебе это никак не удастся использовать ни против меня, ни против Северуса, потому что я вычитал в одной темной книжонке занятное заклинание. Как раз для вредных, надоедливых портретов предков. Как думаешь, подействует?
- Гарри…
- Я тебя предупреждаю абсолютно серьезно: не еби Северусу мозг. Занимайся своим делом. Что там обычно портреты делают? Сплетничай, в гости к другим директорам ходи. Но за пределы школы ты больше не выйдешь. Хватит, Альбус. Ты умер. Более того, сделал это так, как считал нужным, не считаясь ни с моими чувствами, ни с чувствами Северуса. Ты бросил Гарри Поттера в полном дерьме, не дав ему ни одного ответа. Ты заставил моего мужа сначала убить тебя, а потом отправить на смерть того, кто был ему дороже всего на свете. Вернее, еще заставишь. Да-да, знаю. У тебя не было выбора. Бла-бла-бла. Жертвуй частью во имя целого и все такое прочее. Но видишь ли какая штука – Северус интересует меня несоизмеримо больше, чем весь остальной мир вместе взятый, а потому я не позволю ему ни отправить на заклание Гарри, ни умереть самому. Потому что я жив, а ты нет. Даже не так. Я жив, потому что ты мертв. И хочу, чтобы так продолжалось и дальше. Ведь никто не знает, где пролегает граница, отделяющая частное благо от всеобщего. Нельзя сделать счастливыми всех, жертвуя жизнями нескольких… менее ценных.
