- Алесик, милый мой Алесик, как я тебя люблю, как бы я смогла жить без тебя... -

Когда она вернулась к их ложу, на нём уже стояла открытая бутылка вина и коробка

шоколадных конфет, а на встречу ей улыбался Алесь:

- Давай любимая, отметим нашу свадьбу, правда без музыкантов и свидетелей...-

- Но зато с любовью... продолжила улыбающаяся Фрося.

В эту ночь они забыли про всё на свете, что где-то идёт война, погибают люди, в руины

превращаются дома, в лагерях и гетто томятся обездоленные люди, и что их счастье

только плата за все будущие страдания...

Бледный рассвет заглянул в окна, и осветил постель влюблённых, которые так и не уснули

до утра.

Утомлённая и счастливая Фрося выбралась из ложа, и пошла, подоить корову и выгнать её

в стадо.

Накоротке переговорила со старым пастухом, который знал её с пелёнок, и

вернулась опять в сарай, подсыпала коню сена, и вошла в дом.

То, что она увидела, не могло не напугать.

Её взгляду предстала страшная картина - под дулом винтовки сидел на лавке её Алесь, из

разбитых его губ по бороде на рубашку стекала кровь.

Винтовку держал перед лицом Алеся советский солдат в грязной и рваной во многих

местах форме.

Двое других таких же военных шныряли по избе, выискивая, чем можно здесь

поживиться, пихая в вещевые мешки сало, мясо, хлеб, помидоры и огурцы...

На ходу они хватали из чугунка грязными руками вчерашнюю холодную картошку.

В спальне от крика заходились проснувшиеся от шума дети.

Один из военных, судя по форме, офицер, потребовал:

- Так, паночка, будьте добры, отдать золотые вещи и всё, что у вас есть годное на продажу

или на обмен, и лучше добровольно, если вы хотите остаться в живых...

- Ах, пан офицер, дозвольте мне пройти в комнату к детям, неужто не слышите, как они

разоряются.

Там в комнате хранятся обручальные кольца, я их вам отдам, только идите от нас с

миром...

- Поторопись, поторопись паночка, пока твоему муженьку кишки не выпустили...

Фрося забежала в спальню и достала припрятанные кольца, своё и Степаново, которое он

снял, уходя на войну.

Она положила на стол кольца и сняла с ушей серёжки, подаренные свекровью на свадьбу:

- Эх, вы, защитнички, с кем воюете и кого обираете...

У нас больше ничего нет ценного, мы только переехали из города, забирайте, что

награбили, и поспешите за своими драпающими войсками, а то неровён час немцы сюда

нагрянут...

Офицер сгрёб одной рукой жалкое золото со стола, а второй, влепил Фросе звонкую

пощёчину, от которой она упала на пол.

Алесь хотел броситься на помощь жене, но получил удар прикладом винтовки по голове,

и рухнул без сознания рядом с Фросей -

В комнате заходились от плача дети, рядом лежал, не приходивший в сознание Алесь.

Фрося поднялась на ноги, и смерила презрительным взглядом военных:

- Что воевать с бабами и безоружными герои, но ничего под богом ходим, отольются вам

наши слёзы... -

Один из бандитов в военной форме поднял винтовку, и наставил на Фросю, но в спальне

кричали дети, солнце всё выше поднималось над деревней, и офицер скомандовал:

- Уходим, а то и правда немцы нагрянут, хрен с ними, пусть живут, мы ещё вернёмся... -

И они быстро покинули развороченную избу.

Последний уходящий солдат плюнул в лицо Фроси:

- Скажи ещё спасибо, что с тобой не позабавились, польская шлюха...

Алесь пришёл в себя и мутным взглядом оглядел комнату. Рядом с ним на полу сидела

Фрося и прикладывала к его разбитой голове железное полотно топора. В дальней комнате

заходились от плача дети.

Алесь взял топор из её рук, и кивнул в сторону плача.

Она подскочила и побежала успокаивать детей.

Через короткое время всё в доме успокоилось, накормленные дети вновь спали, а

расстроенные молодые люди приводили в порядок разгромленную избу.

Фросе совершенно не было жалко отнятого золота, но запасы провианта их резко

уменьшились, но Алесь заверил её:

- Не расстраивайся из-за этого, голодать мы не будем, завтра я постараюсь возместить с

лихвой утраченные продукты.

Как и собирался, поеду в город на базар и куплю запланированное и многое другое, но

теперь я боюсь оставить тебя одну с детьми в деревне, ведь это не последние окруженцы

продвигающиеся по лесам на восток.

Правда, эти отморозки изъяли у меня все немецкие деньги, что были при мне, и поэтому

придётся вначале вернуться в Поставы, раздобыть денег, а лишь потом я смогу поехать на

базар, поэтому мне придётся выехать рано утром завтра из деревни, но, боже мой, как я

теперь боюсь оставлять тебя одну.

В ответ Фрося взяла в руки топор и положила возле входных дверей:

- Пусть только сунутся, раскрою им башки, пущу вход без сомнений, это не грех

оборонять свою и детей жизнь.

Алесик, береги себя, ведь тебе придётся мотаться по дорогам...

- Не волнуйся, у меня есть документ, с которым я могу свободно перемещаться по

Белоруссии...

- С этим документом, тебя быстро красноармейцы расстреляют, будь осторожен и с теми

и с этими...

Днём она прошлась по деревне и узнала, что не только их дом разграбили, что это была

большая группа отступающих окруженцев, и что в одном доме была изнасилована

одинокая молодая женщина, а в другом дед Панас стал оборонять своё добро, кинулся с

топором на солдата и тот заколол его штыком.

Бабы сидели у гроба Панаса, плакали и сокрушались, что нет им защиты от этих бандитов,

и не знают, кого больше бояться немцев, полицаев или этих мародёров.

Не смотря на всё пережитое у Алеся и Фроси опять была сладкая ночь любви. Их

истосковавшиеся тела жадно навёрстывали упущенное.

Ранним утром Фрося кормила грудью попеременно детей, а Алесь смотрел на неё

влюблёнными глазами.

Он не мог отвести взгляда от её одухотворённого при кормлении лица, от её полных

красивых грудей, и нежно шептал ей всякие глупости, от которых она рдела красным

маком, и опускала смущённо ресницы, прикрывая от удовольствия горящие синим

пламенем глаза.

Вернувшись после доения коровы, она обнаружила Алеся стоящего на коленях рядом с

кроватью, забавляющемуся с детьми, и новая волна любви пробежала по сердцу молодой

матери.

Алесь уехал, а на душе у Фроси стало очень неспокойно, и как-то сразу всё стало валиться

из рук, и незваные слёзы набегали и набегали на глаза, ей было грустно и скучно без

любимого.

Она теперь была настороже, оглядывалась и прислушивалась, но в округе стало тихо,

видимо сентябрьские холодные ночи остудили пыл бандитов или все окруженцы уже

покинули их места или их переловили немцы.

Наконец под вечер явился уставший Алесь, и Фрося выбежала к нему навстречу, как была

босиком и повисла на шее. Он нежно целовал свою любимую и на руках занёс назад в

избу.

Затем они разгружали подводу, на которой в мешке хрюкали два поросёночка, и в клети

хлопали крыльями пол дюжины курей.

Привёз Алесь и другие продукты, пополнив исхудавший после ограбления запас.

Когда он снял в избе пиджак, Фрося увидела на ремне кобуру с пистолетом, и в испуге

уставилась на мужа, но тот успокоил её, что оружие выдал ему комендант после его

рассказа об окруженцах, ведь скрыть разбитые голову и губы нельзя было, да и лишним

не будет, мало ли что...

Назавтра Алесь укатил на целую неделю в город, ведь ему надлежало каждое утро

являться на службу, а шли уже сентябрьские дожди, и просёлочную дорогу изрядно