Я верю, что мы дождёмся конца срока его заключения и вернёмся вместе домой, заживём

дальше дружной большой семьёй.

Все эти дни пока я сидела у кровати Вальдемара обдумывала, как осуществить

задуманное. И вот к чему я пришла в своих размышлениях... -

Фрося оглядела своих детей...

Лица у них были сосредоточенными, они не сводили взгляда с матери.

Никогда она так с ними не разговаривала и поэтому, они почувствовали всю

ответственность текущего момента.

- Вы не спешите с ответом, это достаточно серьёзный шаг с моей стороны и с вашей,

потому что это касается вашей судьбы, и вашей дальнейшей жизни, а ваша жизнь

неразрывна с моей.

Пусть господь продлит время жизни вашему дедушке, но вы же сами отлично понимаете,

что срок, отпущенный ему, подходит к концу, но пока он жив, я никуда не уеду.

Теперь, что касается вас... -

Буду говорить обо всех по отдельности.

Стасик, ты заканчиваешь восьмилетку, учиться дальше в школе ни ты, ни я, ни учителя не

видим толку.

Ты, учиться не любишь, не проявляешь особого усердия, да и способности твои не тянут

на покорение институтов.

Поэтому я тебе предлагаю два варианта, но настаиваю на первом, но решать только тебе...

Первое, летом после окончания восьмилетки, готовишься и поступаешь в наш техникум

Сельскохозяйственного оборудования. Ты продолжаешь жить в нашем доме, за

хозяйством и тобой присмотрит Оля, хотя ты и сам у меня достаточно самостоятельный, и

хозяйственный.

Второй вариант, ты едешь с нами, а там, что будет я сама ничего не знаю, но как-то будет.

Пока не отвечай, думай.

Анютка, с тобой ещё сложней, но и у тебя есть два, а то и три варианта...

Первый, ты остаёшься вместе со Стасиком дома и продолжаешь учиться в школе, всё

остальное то, что я говорила твоему брату.

Я тебе очень доверяю, но это будет для тебя сложно по многим причинам и у меня не

лежит к этому сердце.

Второе, хотя я думала вначале третье, ты вместе с нами едешь в Сибирь, а там, то же

самое, то, что я говорила Стасику, всё покрыто неизвестностью.

Ну, а третий вариант, мы едем с тобой в Вильнюс, к знакомым тебе уже людям, я с ними

договариваюсь об опеке над тобой оплачиваю проживание и ты продолжишь обучение

пока в школе, а там смотришь, и в институт поступишь, к этому мы в любом бы случае

пришли, просто получилось на парочку лет раньше.

Ну, а теперь Андрейка...

Ты едешь со мной к папе и других вариантов не будет, даже и не может быть, поэтому

готовься к путешествию, а это ты любишь, об этом ты мечтал. Мне нужен и в пути и там,

на новом месте надёжный помощник, что бы поддержать меня и нашего папу в трудной

его жизни... -

Всё это Фрося выдала на одном дыхании, обвела любящим взглядом своих детей,

поднялась и ушла к Вальдемару.

Почти обо всём из того, что она сказала детям, она поведала ему, только опустила ту часть

в своём рассказе, что это всё она осуществит только после его кончины.

Старый больной человек это и сам понимал, как и то, что жить ему осталось совсем

немного.

Он внимательно смотрел на неё умным понимающим взглядом.

После долгих манипуляций с закрыванием и открыванием глаза, она поняла, что он

полностью с ней согласен с распределением ближайшего будущего детей.

Поздним вечером этого же дня Фрося со старшими детьми стояли в комнате заваленной

кучей вещей и продуктов. Стасик с Аней видели, насколько в этот раз выглядит

растерянной их мать, такого им наблюдать ещё не приходилось.

И тогда дети взяли инициативу в свои руки.

Стасик встал около всего наваленного Фросей и начал командовать сестре, что когда

подавать, а сам тщательно стал укладывать в посылочный ящик вещи вперемешку с

продуктами, сурово поглядывая на мать, которая подсовывала ту или иную вещь, считая

её первостатейной.

В посылку легли валенки, тёплые шерстяные носки, овчинная жилетка, два свитера,

ватные штаны, трусы, майки, сало, чеснок, банки с тушёнкой, парочка кусков мыла... - и

весы показали оптимальный вес, десять килограмм.

Фрося держала в руках пухлую пачку денег, но сын отрицательно покачал головой:

- Мам, ты же сказала, что посылку будут проверять, не дойдут до него эти деньги...

Тогда Фрося сорвалась с места и побежала в комнату к Вальдемару, где дежурил в тот

момент Андрей. Она попросила его выйти на минутку.

Быстро посоветовалась с Вальдемаром и получив от него согласие, достала из тайника

золотую монету, вернулась в дом.

Стасик и Аня удивлённо смотрели на маленькую невиданную ими ранее монетку в руках

матери.

Та объяснила детям, что цена её дороже всех этих денег.

Фрося смотрела на аккуратно уложенные вещи и продукты, и не могла решиться, куда

засунуть золотой кругляш, что бы он благополучно дошёл до Алеся.

Стасик достал кусок сала, ножом аккуратненько впихнул монету в глубь куска, а затем

тщательно загладил отверстие, ни Фрося, ни Аня следа проникновения в сало не увидели.

Теперь только остаётся уповать на то, что сало не изымут и что Алесь обнаружит эту

ценную передачу.

Отправка письма и посылки особых трудностей не вызвало, хотя пришлось укладывать

вещи в ящик по новой после тщательной проверки офицером госбезопасности.

Хорошо, что Фрося предусмотрительно взяла с собой Стасика, который быстро всё

распределил обратно в посылке по своим местам.

На сей раз, ей не пришлось встречаться с Владимиром Ивановичем, открытый конверт с

письмом принял дежурный, отнёс к нему в кабинет.

Через пару минут дежурный возвратился, сообщил, что в всё в порядке, принято, они

могут спокойно отправляться домой.

После того, как письмо и посылка успешно ушли к Алесю, жизнь потекла в ожидании.

В следующую ночь после разговора с детьми, к Фросе в комнату в ночной рубашке

проскользнула дочь, улеглась на кровать рядом с матерью.

Аня крепко обняла маму за шею и зашептала ей на ухо:

- Мамочка, ты же ведь не сомневалась, что я соглашусь с тобой и сделаю, как ты

скажешь.

Я не помню уже нашего папу, но по твоим рассказам он самый лучший в мире человек и я

чувствую, как ты его любишь.

Конечно, ты должна к нему поехать, скрасить его одиночество, мы не должны тебе в этом

помешать, а наоборот, обязаны всячески помочь.

Мне конечно, страшно одной ехать в чужой город, к чужим людям, но ты правильно

сказала, что всё равно через два года это бы случилось.

Я же хочу стать врачом и ты знаешь почему.

За два года я приспособлюсь к большому городу, подучу литовский язык и надеюсь, что

поступлю в институт без всякого блата и взятки, о которых вы говорили с раввином

Рувеном.

Может быть, так случится, что вы с папой вернётесь очень скоро домой и я буду каждые

выходные приезжать к вам в гости.

Я и так, пока тебя не будет здесь, постараюсь почаще приезжать к Стасику, он же ведь

мальчишка и за ним нужен глаз да глаз.

Мы уже завтра начнём готовиться с ним к поступлению в техникум.

Он, конечно, большой тугодум, но я знаю, как на него повлиять.

Ничего, посидим за книжками подольше и он, что поймёт, что зазубрит.

Конкурс в наш техникум ведь небольшой, главное, хоть на троечки сдать экзамены.

А, вот, я волнуюсь за Андрейку.

Он же такой у нас талантливый, а в голове ветер.

Как он там, в той тайге будет учиться, там наверно и книг подходящих под рукой не

окажется.

Хотя ты говорила, что папа очень умный и образованный, дед тоже говорил об этом, но ты