— Гриффиндор!
Джеймс лишь покачал головой, когда светловолосый сел рядом с Ченгом, широко улыбаясь.
— Роза Уизли!
Кузина буквально взлетела на табурет и чуть не разорвала Шляпу, нахлобучивая ее себе на голову. Интересно, она репетировала эту душераздирающую сцену дома или импровизировала?
— Гриффиндор! — уверенно закричала Шляпа, и Джеймс ухмыльнулся. Возвращение Трио, пусть не Золотого, ну, хоть Бронзового?
Когда мальчишку Забини отправили в предназначенное тому место («Слизерин!»), МакГонагалл поднялась и, как обычно, прочла им лекцию о дружбе и взаимопомощи, запретила ходить в лес и дразнить Гремучую иву, упомянула Филча и уже собиралась подать на столы, когда Джеймс снова вспомнил о листе в своем кармане и поднял руку.
МакГонагалл удивленно вскинула бровь, явно не ожидая ничего хорошего.
— Что, мистер Поттер? Вы хотели добавить что-то? — спросила она, поправив очки.
— Нет, профессор, — громко сказал Джеймс, вставая. Все лица были повернуты к нему, но его это не смущало.
— Поттер, сядь! — тут же зашипел Графф, а Эмма Томас потянула его вниз за мантию. Но отступать гриффиндорец не собирался.
— Профессор, каждый год в своей речи вы говорите о дружбе факультетов, о которой всегда твердил великий директор Хогвартса Альбус Дамблдор, — Джеймс старался не рассмеяться, слушая сам себя. Наверное, профессора были в шоке, услышав от него такую связную и высокопарную речь. — Это уже традиция. Но мы совсем забыли о любимой традиции профессора Дамблдора, — мальчик извлек из кармана листок из учебника Розы, — о гимне Хогвартса.
Очки МакГонагалл сползли на кончик носа, Хагрид уронил вилку, Флитвик икнул. Некоторые студенты засмеялись, кто-то покрутил пальцем у виска.
— Если мы так ратуем за сохранение традиций, за память о Дамблдоре, — продолжил Джеймс, поражаясь самому себе, — то мы просто обязаны возродить традицию и спеть гимн нашей любимой школы. У меня даже слова есть…
Джеймс, не дожидаясь разрешения, вышел из-за стола и поспешил к преподавателям, чтобы вручить директрисе листок. Та, кажется, на автомате взяла, пытаясь переварить заявление Джеймса.
— Профессор, вы же помните, что гимн исполняется на любой мотив, — шепнул Джеймс, ухмыляясь, а потом поспешил на свое место, чувствуя на себе испепеляющие взгляды. Смех был готов вырваться наружу, но ведь все еще только начиналось…
* * *
Скорпиусу казалось, что это шутка. Ну, по крайней мере, что у МакГонагалл мозг еще не ссохся, и она не поддастся на эту глупую риторику Поттера о традициях и уважении к памяти давно усопшего… Нет, кажется, даже у профессоров Хогвартса бывают помутнения рассудка. Опять больной гиппогриф наследил? Ладно Поттер, тот, кажется, родился с овсянкой вместо мозга…
— Хорошо, — МакГонагалл достала палочку и взмахнула ею: в воздухе появились яркие буквы.
— Она ведь не серьезно? — нагнулся к Малфою Тобиас, но тот лишь пожал плечами. Кто их поймет, этих гриффиндорцев и окологриффиндорских преподавателей?
— Мотив у каждого свой, — произнесла директриса так, словно в ее горло попал большой таракан, — начнем. Гимн поется стоя!
Студенты нехотя стали подниматься, косясь на Джеймса, а тот сиял, как новенький галеон. Всего-то пара предложений, а вся школа подчинилась… Смех.
Скорпиус встал, сложив на груди руки и с презрением глядя на улыбающегося Поттера. Вот идиот, просто идиот, по-другому не скажешь.
Нестройный хор голосов буквально ударил по ушам Малфоя, и он чуть их не зажал. Это ужасно: вой оборотней в ночи звучал мелодичнее, чем это…
«Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс,
Научи нас хоть чему-нибудь…»
Скорпиус поднял бровь: вот больной нюхлер, они поют! Даже кое-кто из слизеринцев открывал рот, а некоторые хаффлпаффцы просто сияли от гордости и вдохновения, следуя за мерцающими строчками, что вылетали из палочки МакГонагалл. Мерлин, труппа эльфов-домовиков на выезде, подтанцовка гоблинов и троллей…
Скорпиус взглянул на Поттера и не удивился, заметив, что тот даже не делает вид, что поет: таращится по сторонам с видом, словно ему уже поставили все отметки по СОВ и ЖАБА… Слизеринец покачал головой, усмехаясь — большего идиотизма он не видел и не слышал.
«…А мы уж постараемся тебя не подвести».
Спасибо Мерлину и бешеному гиппогрифу. Ну, еще заднице хвостороги, раз уж на то пошло. Тишина… Тот, кто не успел допеть со всеми, закончил на середине последнего предложения, прозорливо решив, что не стоит испытывать присутствующих своими великими вокальными данными.
— Садитесь и ешьте, — кинула директриса, и на столах, наконец-то, появилась еда.
Малфой с легкой усмешкой отодвинул от себя кувшин с молоком и положил себе бекона с хлебом: есть-то не особо хотелось, а вот покинуть скорее зал и посидеть в привычной тишине гостиной Слизерина он мечтал давно. Но ведь без разрешения МакГонагалл банкет обычно никто не покидал, поэтому Скорпиус пил сок, скучающе переводя серебристый взгляд с одного студента на другого.
— Все по кроватям, завтра трудный день, — наконец, произнесла желанные слова директриса, и Малфой поспешил прочь, лавируя между колоннами первокурсников и строящих их старост.
— Мистер Поттер!
Скорпиус оглянулся и пошел медленнее, глядя, как Фауст подходит к гриффиндорцу.
— Да, профессор? — какие же честные глаза сделал лохматый, просто младенец перед вампиром.
— Почему же вы не пели, хотя так жаждали исполнить гимн Хогвартса? — спросил Фауст, и лицо декана Гриффиндора не предвещало ничего хорошего.
— А я не пою на голодный желудок, профессор, — улыбнулся Поттер, и Малфой тихо фыркнул, подходя к лестнице.
— Ну, тогда завтра, после ужина, вы будете петь мне в моем кабинете. Писать строчки и петь, — Фауст кивнул нахмурившемуся гриффиндорцу. — Спокойной ночи.
Скорпиус хмыкнул и скрылся в подземелье.
Глава 3. Запретный лес
— Джеймс, ты чего?
— Чего? — он поднял голову и с трудом разлепил глаза, щурясь от света, что проникал через высокие окна Большого Зала.
— Ну, обычно здесь едят, а не спят, — заметил Люпин, передавая Саре блюдо с беконом.
— Я уже поел, — пробурчал второкурсник, подпирая подбородок рукой.
— Твое расписание, кстати, — Тедди пододвинул к мальчику свиток.
— Опять со Слизерином все? — недовольно спросил Джеймс, разворачивая пергамент.
— Я не смотрел, — улыбнулся Люпин. — Говорят, тебя вчера Фауст наказал…
— Ага, ему почему-то очень хочется услышать, как я пою, — фыркнул мальчик, разглядывая расписание. Блеск, начало года просто поражает: сдвоенное Зельеварение со Слизерином до обеда и сдвоенные Заклинания со Слизерином после. Мальчик пробежался глазами по всей неделе и с облегчением подумал, что три дня из пяти у них никакого Слизерина. Кроме Зелий и Чар с этими придурками у них занятия только по Астрономии, но это можно пережить…
— Ну, как? Видел уже? — рядом сел Клод Вейн, хлопнув рюкзаком о пол.
— Поттер, только давай ты сегодня не будешь ни с кем… — Графф еще сесть за стол не успел, а уже включил свою любимую волну радиовещания.
— Ой, отключись, пожалуйста, — попросил Джеймс, нахмурившись. — И если ты еще раз будешь разговаривать и петь во сне, то проснешься весь в фурункулах, я тебе обещаю…
Люпин рядом покачал головой, но Джеймсу было плевать. Он страшно не выспался из-за этого заучки, всю ночь исполнявшего для кого-то арию. Хорошо, хоть аплодировать не стал сам себе — этого бы мальчик точно не вынес.
— Расписание! — перед Джеймсом упал еще один свиток.
— У меня уже есть, спасибо, — пробурчал он, поднимая хмурый взгляд.
— Расписание тренировок, Поттер, — ухмыльнулся Вуд, усаживаясь напротив Тедди. — Команда у нас та же по составу, так что мы единственные из факультетов можем уже начать тренироваться. Остальные еще будут проводить отбор…
