Ни он, ни Поттер не рассмеялись, увидев результаты своей дуэли.
Странно и больно.
* * *
— Я не понимаю, Поттер… — мадам Помфри растерянно стояла рядом с пациентом, в очередной раз подставляя таз, когда Джеймса вывернуло наизнанку. Гриффиндорец застонал от боли и усталости. — Не понимаю, почему у вас такая реакция…
Джеймс ничего не ответил, измученный головной болью и рвотой.
— Думаю, вас стоит отправить в больницу Святого Мунго…
— Нет! — откуда он взял силы, чтобы возмутиться, Джеймс и сам не мог себе сказать. Может, от мысли, что тогда он не сможет убить Малфоя, который напоил его неизвестно чем…
— Хорошо, понаблюдаем еще несколько часов. Если вам не станет лучше… Если бы мы могли точно сказать, что с вами…
Малфой мог, но Джеймс не стал этого говорить, потому что собирался за это вырвать рога из затылка слизеринца. Или потому, что вчера, осмелившись выпить зелье Малфоя, Джеймс заснул, перестав ощущать боль в висках…
* * *
Скорпиус с утра чувствовал себя лучше, и рога, кажется, скоро перестанут украшать его прическу. Кстати, пора бы постричься…
Поттера опять рвало, и мальчик поморщился от этого звука. Черт, видимо, целители иногда бывают правы…
Малфой поднялся с постели и вышел из-за ширмы как раз тогда, когда мадам Помфри с довольно озабоченным лицом покидала закуток Поттера.
— Мистер Малфой, сейчас же в постель! — тихо приказала она.
— Поттер вчера выпил обезболивающее зелье, — спокойно сказал слизеринец.
— Зелье? Откуда он его… — целительница нахмурилась, глядя на Скорпиуса. Мальчик пожал плечами и вернулся в свою кровать, оставляя целительнице шанс дойти до ответа самой.
Мадам Помфри поспешно куда-то удалилась, потом Малфой слышал, как она заставляет Поттера пить еще какое-то зелье, и тот безропотно глотает, давясь.
Как-то тошно.
* * *
— Малфой, какой длины твои рога? Ветвятся еще?
— Дашь линейку, которой ты каждое утро измеряешь уши, скажу…
— Тебе по почте послать?
— Нет, силой мысли… Поттер, ты проверил свой мозг?
— Чего?
— Ну, мне показалось, что он у тебя через уши вытек…
— А мне показалось, что я вывел новый вид хорьков — с рогами…
— Ежик, еще одно слово, и я не поленюсь встать и завязать тебе уши на шее, покрепче…
— Они до шеи уже не достают!
— Уже попробовал? Интересное развлечение…
— Интереснее, чем рогами ковырять дыру в стене… Или ты там по-другому развлекаешься?
— Ага, стихи читаю.
— Правда? А я думал, повторяешь свод правил поведения Малфоев… Или как это у вас там называется…
— «Магический сборник священных правил поведения представителей древнего и благородного дома Малфоев, созданный для правильного воспитания наследников и сохранения традиций аристократического рода для потомков»…
— Пфф… Малфой, сколько недель ты это учил? Большего бреда еще не слышал…
— От тебя можно услышать еще больший бред, поверь, Поттер.
— То есть ты согласен, что это бред?
— Если только ты согласен, что ты несешь бред.
— Ну-ка продекламируй что-нибудь…
— Я тебе что, клоун или выездная труппа развлечений?
— Понятно, тебя хватило только запомнить название, чего еще ждать от слизеринца-хорька…
— Ежик, побрею, останешься без иголок…
— Я сказал не называть меня ежиком!!!
— Мистер Поттер, вы чего так кричите? Опять голова болит?
— Нет.
— Вот и хорошо, значит, сегодня к вам можно пустить посетителей, которые давно…
— НЕТ!!! — хором вскрикнули мальчики.
* * *
В тот день, когда мадам Помфри объявила, что завтра их обоих можно выписать, в больничное крыло пришел профессор Фауст. Визит его на пороге выздоровления не предвещал ничего хорошего.
Декан Гриффиндора встал между кроватями мальчиков, глядя то на одного, то на другого.
— Я приятно удивлен тем, что за шесть дней здесь вас ни разу не пришлось разнимать. Наверное, так хорошо на вас действует то, что я забрал ваши волшебные палочки…
Джеймс хмыкнул, Скорпиус возвел глаза к потолку. Оба уже стараниями мадам Помфри вернулись к нормальному своему внешнему виду и чувствовали, что готовы на новые подвиги.
— Теперь о вашем наказании, — Фауст чуть улыбнулся. — Хотя ваш декан, мистер Малфой, считает, что вы уже понесли заслуженное наказание, пробыв неделю здесь, мы с директором решили, что во избежание повторения подобного в будущем стоит закрепить уже полученный вами урок.
Джеймс нахмурился, пытаясь понять, какими родственными узами связаны Роза и Фауст, потому что сейчас декан говорил также непонятно и запутанно, как кузина на пике своего энтузиазма.
— Итак, завтра вы выйдите из больничного крыла и приступите к занятиям, приближаются экзамены… Но помимо этого вам назначены две недели наказаний под руководством профессора МакГонагалл…
Скорпиус сложил на груди руки, понимая, что снова придется изображать из себя домового эльфа. И под неусыпным оком директрисы вряд ли удастся вызвать к себе Донга…
— Профессор, а как прошли матчи по квиддичу? — с нетерпением спросил Джеймс. Они со слизеринцем пробыли в больничном крыле неделю, добровольно изолировавшись от любопытных посетителей. Какое удовольствие, чтобы на тебя пялились, когда твои уши отвисли зелеными канатами к плечам или на затылке ветвятся рога?!
— Чемпионат школы закончился. Кубок взяла команда Рейвенкло.
— Что?! — оба мальчика подскочили на кроватях, а Джеймс умудрился еще и упасть с нее, больно ударившись коленями о каменный пол. — Рейвенкло? Но как?
— Гриффиндор остался без ловца, Слизерин — без вратаря, — бесстрастно заметил Фауст, но по его лицу было видно, что и он не просто пережил подобную весть. — Ваша глупая дуэль навредила обоим факультетам… Надеюсь, это тоже станет вам уроком…
Декан Гриффиндора медленно развернулся и покинул больничное крыло.
— Это все ты, Малфой! — буркнул Джеймс, тяжело переживая то, что их команда проиграла Кубок.
— Вали с больной головы на здоровую, — не менее мрачно откликнулся слизеринец.
— Это ты предложил дуэль.
— А ты не отказался, прошу заметить…
— Ненавижу тебя, Малфой.
— Взаимно, Поттер.
* * *
— Ваши палочки, господа, — у дверей больничного крыла, откуда они вышли почти одновременно, их встретила школьная староста. — Профессор Фауст передал, что вы можете пропустить утренние занятия, но после обеда он проверит, чтобы вы были на Зельеварении…
Мальчики пожали плечами, провожая взглядами девушку и убирая свои палочки в карманы брюк. Потом они переглянулись, послав друг другу презрительные взгляды, и разошлись в разные стороны. Через пять шагов они одновременно оглянулись — и улыбнулись насмешливо и задорно.
Глава 2. В роли домовиков
Зельеварение так Зельеварение, отвалится от него кусок, что ли? Тем более что Слизнорт, кажется, решил, что они оба, бедные, еще не до конца оправились, причем от острого воспаления мозгов, раз профессор разговаривал с ними, как с душевнобольными. Ну, или, по крайней мере, укушенными больным гиппогрифом.
Малфой стоял возле своего котла, кипящего по всем правилам, и наблюдал за тем, как его бывший сосед по больничной койке усиленно что-то режет серебряным ножом, иногда усмехаясь и потирая шею. Никто в классе уже давно ничего не резал, все следили, чтобы зелье не выкипело, на определенной минуте нужно было убавить огонь и начать помешивать. Одному Поттеру, кажется, закон не писан. Или у него из-за ушей испортилось зрение. Побочный эффект, так сказать…
— Скорпиус, ты чего это строишь глазки Поттеру? — шепнул стоящий рядом Тобиас, который, видимо, не нашел ничего интереснее, как наблюдать за Малфоем, наблюдающим за Поттером.
— Не поверишь: нас с ним в больничном крыле странным зельем напоили, оказалось — любовное, вот теперь никак не могу с собой справиться… — Скорпиус даже смог не ухмыльнуться. Паркинсон, кажется, прикусил собственный язык, а стоявшая впереди у парты с кипящим котлом Энжи обернулась с широко открытыми глазами.
