— Да что тебе известно о моей жизни? — тут же взъерепенился гриффиндорец, вставая. Петух бойцовский, гиппогриф тебя затопчи…

— Ничего, и спасибо Мерлину, мне тебя и так хватает, по самое горло, — хмыкнул Скорпиус. Но у него в голове созрела интересная мысль. — Поттер, никогда не думал о том, чтобы стать кем-то другим?

— Да тысячу раз, — пожал плечами мальчишка, тут же остывая. Малфой с очередной долей удивления осознал, что не он один иногда приходил к подобным мыслям. — Но тебе не понять…

— Давай я попробую, — приглушенно отозвался Скорпиус, поглядывая на дверь.

— И каким образом? — прищурился Поттер, а в глазах уже загорелся огонек любопытства, которое гриффиндорец бездарно пытался скрыть.

— Оборотное зелье.

— Что?

Ну, нечего было надеяться, что лохматый, у которого на Зельеварении только котлы демонстрировали завидную смекалку и воображение, знает об Оборотном зелье.

— Оборотное зелье, с помощью которого на час можно принять внешность другого человека, — с всемирной терпимостью в голосе ответил Малфой. Так и быть, поможет Поттеру образовываться, раз уж в итоге все равно это может принести пользу самому слизеринцу.

— Правда?! — подскочил Поттер, глаза его чуть не вывалились из положенных им природой мест. — А у тебя есть?

Скорпиус медленно кивнул: в одном из подземелий он еще в начале января устроил маленькую лабораторию, где тайно сварил Оборотное зелье, надеясь, что однажды оно ему пригодится. Вот и пригодилось…

— Когда? — с нетерпением спросил Поттер.

— В субботу, потому что твои знания по предметам сразу же выдадут подмену, да и мне совершенно не нужны твои «тролли», — Скорпиус, решив, что они и так переработали сегодня, направился к дверям. Гриффиндорец шел за ним. — Напиши на листке пароль, имена своих знакомых и родственников, желательно с приметами.

— Ага, прямо так я тебе и дал пароль от гостиной Гриффиндора.

Они шли из подземелий, заговорщицки перешептываясь.

— Ну, как хочешь…

— Тогда ты тоже напиши… И где твоя спальня и кровать тоже…

— Поттер, ты за час еще и на кровати моей рассчитываешь поваляться? — поднял бровь Малфой.

Хотя, можно ведь и не час эту штуку проделывать, зелья-то хватит часов на 12–15… Они вышли в холл и сразу же наткнулись на группу слизеринцев, которые поспешно отвели глаза и пошли прочь.

— Чего это со всеми сегодня? — Поттер, видимо, еще не в курсе того, о чем всем по секрету поведала МакЛаген.

— Пытаются нам не мешать, — хмыкнул Скорпиус, понимая, что образование Поттера продолжается.

— В смысле? — гриффиндорец нахмурился и глупо потер шею.

— В том, что мы с тобой теперь записаны в гомосексуалисты…

— В кого?! — Поттер чуть не ударился головой о потолок, когда подпрыгнул в негодовании.

— Поттер, гомосексуалист — это мальчик, который любит мальчиков… — как с душевнобольным разговаривал Скорпиус, провожая взглядом девчонку с Рейвенкло.

— Я знаю, кто это! Почему они так решили?! — ревел мальчишка, и Скорпиус не смог сдержать насмешливой улыбки. Он пожал плечами и направился к своим подземельям.

— Малфой!

— Ну, что еще?

— Мне нравятся девочки!

— Безумно рад, — фыркнул Скорпиус и пошел к себе, поражаясь, что выдержал целых полчаса разговора с Поттером. Это настораживает.

В субботу утром Джеймс проснулся в приподнятом настроении и каком-то возбужденном состоянии. Еще бы! Сегодня суббота!

Ночью он снова видел их: оленя и пса. Они резвились на зеленом склоне. Пес все время хватал оленя за задние ноги и отскакивал, чтобы рога не настигли его заслуженной карой. Правда, Джеймсу, наблюдавшему за возней зверей, казалось, что олень не очень-то и старается схватить шалившего пса.

Что ж, раз ему приснился такой хороший сон с двумя такими разными, но такими дружными животными, то ничего не оставалось, как предположить, что сегодня все пройдет лучше некуда.

Прикольно: он сегодня станет Малфоем… Вот уж никогда не подозревал, что ему выпадет такое сомнительное счастье…

В открытое окно вместе с теплым майским воздухом ворвался Бэг с письмом, привязанным к лапке. Джеймс сполз с кровати и взял свиток, исписанный косым почерком сестры. В его тумбочке лежали еще три, которые она прислала, пока он лежал в больничном крыле. Наверное, завтра надо ответить, особенно на ее угрозы, что она сама, только приехав в Хогвартс, придушит Малфоя за то, что тот причинил такую боль ее любимому брату. Надо бы чуть успокоить Лили — ведь Малфою-то тоже досталось!

До завтрака был час, и Джеймс торопливо привел себя в порядок, натянул на себя любимую футболку с черным псом (пусть Малфой походит в приличной одежде) и джинсы, наспех завязал шнурки (все равно кроссовки снимать) и вскоре уже спускался в подземелья по пустующим еще коридорам. Ну, понятно, все нормальные студенты еще спят, суббота ведь, но разве интересно быть нормальным?

Джеймс тихо прокрался по подземелью, отсчитав назначенные Малфоем пять дверей слева, и постучал в шестую. Почти тут же она отворилась, и мальчик просочился в узкую щель.

— Ты бы еще ногой постучал, чтобы весь замок услышал, — вместо приветствия изрек слизеринец, возвращающийся к старому столу, на котором Джеймс увидел коробку с ингредиентами, котел и две небольшие фляги, уже наполненные густой, сероватой жидкостью.

— И тебе доброе утро, Малфой, — отозвался гриффиндорец, оглядывая темное сырое подземелье, где, кроме стола, больше ничего не было. — Уютное местечко, как раз для слизеринца…

— Ты написал то, что я просил? — Малфой засунул руки в карманы брюк и невозмутимо смотрел на Джеймса.

— А ты?

Они тут же обменялись свитками и на пару минут углубились в чтение.

— Ну, что, Поттер? — Малфой протянул ему флягу с зельем и серебристый волос, очевидно, со своей головы.

— Зачем это мне?

— Поттер, ты идиот? — вздохнул слизеринец. — В зелье добавь! И дай мне свой.

Джеймс пару секунд раздумывал над этой стороной предприятия, но потом решил, что это уж не такая большая жертва, если считать, что он нарушит около сотни школьных правил и побудет совсем другим человеком, пусть даже Малфоем…

Джеймс под насмешливым взглядом Скорпиуса дернул со своей макушки пару волосков и отдал слизеринцу.

— У тебя такой взгляд, будто ты последним делишься, — фыркнул Малфой, кидая волоски в свою флягу. Зелье чуть вспенилось и стало ярко-оранжевым, что вызвало у слизеринца смех. — Не Поттер, а начинка для фейерверка…

Во фляжке Джеймса, когда он с легким отвращением засунул туда волос Малфоя, получилось жидкое серебро. Фу…

— Учти, пить надо каждый час, — напомнил Малфой прежде, чем поднес к губам сосуд с Оборотным зельем. — И, Поттер, только попробуй с моей внешностью натворить какую-нибудь глупость или мерзость…

— Малфой, взаимно, — ответил Джеймс, не спуская глаз с фляги.

— Давай, — почти приказал слизеринец и первым сделал пару глотков, чуть сморщившись.

Джеймс глубоко вздохнул и последовал примеру Малфоя.

Сначала ничего не происходило, потом Скорпиус внезапно понял, что внутри что-то не так. Он поспешно отставил фляжку, чтобы не расплескать драгоценное зелье, и посмотрел на свой руки, на которых кожа постепенно становилась темнее, а пальцы чуть короче, аккуратные и красиво постриженные ногти стали неровными, с заусеницами и не сильно чистыми.