— Им я оставлю солидную часть наследства. Стив возьмет столько, сколько ему понадобится, чтобы наладить производство шампанского, — это дело всей его жизни. Я собираюсь все обговорить с Анной и Стивом, хотя и знаю, что они скажут. Для них деньги сами по себе ничего не значат. Быть может, оттого, что они никогда не нуждались ни в чем.

— И когда вы думаете начать? — спросил Хорас.

— В новом году. Но мне нужна уверенность, что вы не будете ставить мне палки в колеса. Не волнуйтесь, я не собираюсь пускать деньги на ветер или жить в бедности. Я намерена действовать так, чтобы деньги работали и на меня, и на других. Так вы со мной, Дом?

— Чем смогу, помогу. Ведь это я советовал когда-то Дрейку организовать благотворительный фонд. Это хороший способ уйти от сверхналогов.

— А как насчет вас, Хорас? Вы будете мне столь же хорошим другом, как и Дрейку?

— Я всегда старался действовать в ваших интересах и уж, конечно, не заслужил только что услышанных обвинений. Я сделаю все, что вы захотите.

— Обратите внимание, я никого из вас не виню. И я не прошу большего, чем принадлежит мне по праву. Я сама себе удивлена. Когда вы ко мне пришли, я не думала ни о чем, кроме того, чтобы получить полагающееся мне право самой управлять имуществом. Чего же я, собственно, хотела? Как и любой другой человек, я больше всего хотела власти. Дрейк чувствовал власть, приобретая, а я — раздавая накопленное. Как видите, не так уж сильно я от него отличаюсь.

Когда они ушли, Пич села у окна, глядя на вечерний, горящий огнями город. Куда же повернет ее жизненный путь? Где найдет она счастье? Может быть, живя всю жизнь в тени Дрейка, она была не так счастлива, как могла бы? Но теперь деньги подарят ей не только удобную красивую жизнь. Деньги — это еще и уважение, и влияние. У нее появилась сила менять окружающий мир, и эту силу дали ей в руки деньги, сделанные мужем.

Все. Кончилось время, когда она была только женой Дрейка Малони. Пора становиться самой собой. Сколько же в ней от прежней Китти О'Хара? «Китти, если ты еще жива, отзовись, моя молодость, будем творить чудеса вместе!»

— Я смогу сделать все невозможное, — прошептала Пич.

Мэгги подъехала к Белинде, застав ее распекающей грузчиков за то, что они кидают антиквариат в машину, как дрова.

— Слава Богу, что вы догадались приехать! Я все время боюсь, что они что-нибудь разобьют.

— Белинда, пройдемте в дом. Сейчас холодно, сыро, а вы без пальто. Так можно и простудиться.

Мэгги мягко, но настойчиво увела пожилую женщину в дом.

— Вы только посмотрите, как они несут этот шкаф. Одно неверное движение, и это изделие, простоявшее в целости двести лет, упадет и развалится на куски, — возмущалась она.

— Я вас уверяю, вы им только мешаете. Они профессионалы.

Белинда повела Мэгги в библиотеку.

— Белинда, вы ошибаетесь, оказывая давление на людей, которых вы нанимаете. Ваши усилия могут иметь результат противоположный ожидаемому. Не стоит заставлять этих мужчин нервничать… или настраивать их против себя.

— Мэгги, неужели я действительно заставляла вас нервничать и внушала к себе враждебность? — воинственно спросила Белинда.

Мэгги засмеялась:

— Честно говоря, вам не удалось. Но вы были очень близки к этому. А теперь попросите для нас кофе, пока я проверю, все ли они забрали.

Когда Мэгги вернулась, то застала Белинду сидящей в огромном кресле и всхлипывающей.

— Что случилось? — тревожно спросила Мэгги.

Старушка промокнула глаза вышитым батистовым платочком и трагическим голосом ответила:

— Мэгги, я старею, и мне так страшно. Я так хочу провести свои последние дни с сыном, и теперь я знаю наверное, что он намерен отказать мне в этом!

— Почему вы так думаете? Вы с ним разговаривали?

— Нет, я побоялась. Он мне дважды вчера звонил, а я боялась взять трубку. У меня предчувствие, что он хотел сообщить что-то плохое.

Мэгги стало жаль ее:

— Не печальтесь, Белинда. Я уверена, что он останется. Скажите Коннору, как много для вас значит его присутствие рядом с вами. Он поймет.

— Нет! Я не буду умолять. Если он вернется в Нью-Йорк, я не сделаю ничего, чтобы его остановить. У сына своя жизнь, и он имеет право жить как захочет.

— Белинда, если вы не можете поговорить с Коннором, предоставьте это мне.

К глазам Белинды сразу же вернулся молодой блеск.

— Вы действительно это для меня сделаете?

— Да.

— Как это благородно, Мэгги! — Белинда встала, она снова была во всеоружии. — А сейчас принесите мне пальто из кладовой в холле. Надо посмотреть, как они будут обращаться со столом.

К тому времени, как Мэгги приехала в Малибу, Элизабет уже приняла первый грузовик. У нее все прекрасно получалось. Мэгги сразу включилась в работу, при первом же удобном случае поблагодарив ассистентку за помощь.

— Да что вы, это же так здорово! На глазах дом превращается в нечто бесподобное, — искренне ответила помощница.

— Остается надеяться, что и Белинда разделит ваш восторг. Рекомендации миссис Корнуол могут принести нам много заказов, Лиз.

— Как может этот дом кому-нибудь не понравиться? Это же рай!

— Для тебя и меня может быть, но совсем необязательно для того, кто может себе позволить все, что угодно.

— Мне трудно представить нечто более изящное и комфортное. Вы знаете, иногда мне кажется, что иметь много денег не так уж и здорово. Не остается места для мечты.

— Неправда, Лиз. Белинда хочет вернуть сына, и она может купить свою мечту за деньги.

— Так вот для чего она старается… Хочет купить его с помощью этого дома?

— Да, но дом вряд ли поможет. Если он останется, то только из любви…

Последний грузовик разгружали почти в темноте. Дом, обставленный новой мебелью, выглядел потрясающе. Он будто звал к себе, уютный, теплый… Вдали, почти у горизонта, горели огни торгового центра. Мэгги еще раз прошлась по всем комнатам. Результат стоил всех усилий. Ей самой не хотелось отсюда уходить.

Интересно, будет ли она приезжать сюда просто так, в гости, не по делам? Наверное, нет. У Белинды она никогда не бывала как гостья, только в качестве наемного декоратора. Коннор? Едва ли. Непозволительно замужней женщине иметь друзей противоположного пола. Как бы трудно ни складывались отношения с Кирком, она все еще надеялась их наладить. Он оставался ее мужем.

Мэгги передала Лиз список подарков, которые необходимо купить к Рождеству, и по уши загрузила ее работой на следующий день. Дом заперли, и пора было возвращаться к своему очагу. Флорист довершит работу; утром двадцать четвертого она подъедет и все проверит. Больше здесь делать было нечего.

Мэгги вернулась домой в половине девятого. Холодно и пусто. Предстоял еще неприятный разговор с Кирком. Надо сообщить ему о Лиз. «Нет, только не сегодня», — решила Мэгги. Значит, и не завтра, и не послезавтра. Впереди праздники. Энджи приедет домой, и пусть этот праздник не будет омрачен.

Переодевшись в старенькие джинсы и свитер, Мэгги сварила себе кофе и приготовила бутерброд. Предстояло много дел дома. Елка, которую она заказала у Дугласа, стояла на заднем дворе. Затащив ее в дом, Мэгги, отдуваясь как паровоз, установила ее в гостиной. С чердака она достала ящик с игрушками и принесла его в комнату, чихая от пыли. Гирлянды, как назло, отказывались гореть. Пришлось проверять каждую лампочку тестером и после долгой возни удалось починить пару нарядных гирлянд. Украшая елку, Мэгги задумалась о том, что же все-таки в ее доме неладно. Все семьи украшают дом к празднику вместе, превращая это занятие еще в один маленький праздник, а ей всегда приходится проделывать это самой, одной в пустом доме.

Кирк приехал домой около одиннадцати, когда она опускала на ветки последнюю ленту серебристого дождя. Посмотрев на разбросанные на полу пыльные коробки, валяющийся тестер и проволоку, он пробурчал: