— Из аэропорта я заехал в госпиталь. Том пригласил меня на консультацию. Я заинтересовался, и время пролетело незаметно.

У Лауры отлегло от сердца. Муж не хочет, чтобы она знала и надеялась, что его поведение вызвано желанием сохранить их брак. Попивая чай, она наблюдала за мужем. Джим похорошел за последнее время. Стал гораздо интереснее, чем когда они поженились. Вне сомнений, он был умен и интеллигентен. И вплоть до сегодняшнего дня она считала его хорошим мужем и заботливым отцом. Предательская мысль не давала Лауре покоя: «Не притворялся ли он все это время? Быть может, эта женщина была всего лишь очередной из многих?»

Трясущимися руками Лаура поставила чашку на поднос. Надо уйти отсюда как можно скорее. Жизнь ее раскалывается на кусочки, словно ваза, которую неожиданно уронили. Господи, зачем только она сошла с самолета!

Джим заметил ее внезапную бледность:

— Лаура, с тобой все в порядке?

— Не знаю. Наверное, какая-то инфекция. Ты не поможешь мне подняться в спальню?

— Давай, я отнесу тебя на руках.

Он подхватил ее, и она, свернувшись клубочком, спрятала лицо у него на плече. «Ради Бога, не оставляй меня!» — молило все ее тело, кричала ее душа.

— Я спущусь вниз за медицинской сумкой. Ты, видимо, действительно нездорова. Я скоро вернусь.

Сердце у Джима бешено колотилось. Ему было страшно: он знал, точно знал, что жена видела его вместе с Джилли…

Мэгги чувствовала себя виноватой из-за того, что совсем забыла о Лауре. А ведь если бы не ее рекомендации, Мэгги никогда не получила бы заказ от Пич Малони. Теперь, когда работа была закончена, Мэгги решила позвонить подруге. Телефон прозвонил несколько раз, пока не ответил глухой слабый голос.

— Лаура, это ты? — спросила Мэгги, но ответа не последовало.

— Лаура, это Мэгги Хаммонд. С тобой все в порядке?

— Да… все хорошо.

— Не похоже. Что случилось?

Ответа не последовало. Через некоторое время Мэгги поняла, что разговор прервали. Она вновь набрала номер, но, прождав не меньше двадцати длинных гудков, вынуждена была опустить трубку. Мэгги была уверена, что с подругой что-то случилось, а она находилась самое меньшее в сорока пяти минутах езды до ее дома. Мэгги позвонила Джиму в офис, но его секретарша ответила, что он в госпитале и дозвониться туда не представляется возможным.

Перед уходом она позвонила Кирку сообщить, куда направляется и чем вызвана ее поспешность.

— Ужинать мы пойдем в ресторан, так что можешь не торопиться с возвращением, — сказал он, — я тебя люблю.

— Я тоже. И знаешь, я рада, что закончила эту работу и вновь могу вернуться только к обязанностям жены и хозяйки.

Шоссе было запружено машинами, и путь занял больше времени, чем рассчитывала Мэгги. Типичный для Лос-Анджелеса смог обволакивал город. Мрачно было и на душе у Мэгги. Она волновалась из-за Лауры и, кроме того, после завершения работы, как всегда, испытывала чувство опустошения.

В глубине души она надеялась на то, что вскоре, после того, как ее работу увидят гости Малони, посыплются заказы. Такой путь к успеху возможен, но Мэгги была в достаточной мере реалисткой и понимала, что надежды сбываются не всегда. Вопросы карьеры ее не слишком занимали. За последние месяцы ей не раз хотелось подольше поваляться в постели или походить по дому в халате, позволив себе лишнюю чашечку кофе. Она любила почитать газету за завтраком и только недавно сумела оценить свою привычку как роскошь, с трудом успевая лишь пробежать глазами заголовки.

Гардероб ее тоже требовал внимания, как и дом. Приходящая помощница относилась к делу без души, и Мэгги понимала, что работающая женщина должна чем-то жертвовать: научиться переступать через перманентный беспорядок, не раздражаясь попусту. Но выработанные за долгие годы высокие требования к чистоте и порядку не давали возможности смотреть на царивший в доме хаос сквозь пальцы.

Она припарковала машину напротив дома семейства Аустин. Великолепная живописная местность! Да Лаура просто глупила, не желая сюда переезжать. Она могла быть чертовски упряма, если что-то взбредет ей в голову, Мэгги устала заверять Лауру в том, что Джим сделал мудрое приобретение.

Мэгги позвонила, но никто не ответил. Тогда она принялась изо всех сил колотить в дверь, сначала кулаками, потом и ногой. Ответа не было. Мэгги решила проверить, на месте ли машина. Гаражи оказались запертыми, но, подпрыгнув, Мэгги увидела в окно, что машина на месте. Надо было как-то попасть в дом.

Входная дверь оказалась на замке, черный ход тоже. Мэгги могла бы забраться на выступ и попасть в дом через окно. Если бы на ней были брюки, а не юбка! Осмотревшись вокруг и убедившись, что улица пуста, она задрала повыше узкую юбку и сняла туфли, оставив их возле ворот. Ухватившись за деревянный парапет, она подтянулась, перебросила ногу через забор и оказалась в маленьком внутреннем дворике. Туфли ее оказались за воротами, на колготках спустились петли, оставляя дорожку сзади и сбоку. Если бы кто-нибудь ее увидел, то вызвал бы полицию. Но Мэгги все это казалось даже забавным. Надо будет рассказать обо всем Кирку за ужином. Вот он повеселится!

Осторожно ступая по парапету к окну, Мэгги почувствовала себя довольно глупо, но дурное предчувствие подсказывало ей, что она непременно, и как можно скорее, должна попасть в дом. И страх ее был не напрасен: в окно она увидела Лауру, склонившуюся над столиком. Чашка с кофе опрокинулась, залив халат. Мэгги закричала, забарабанила по стеклу, но подруга не пошевелилась.

Мэгги спрыгнула с парапета, схватила камень с бордюра клумбы и швырнула его в стеклянные панели дверей, причудливую форму которых разрабатывала она сама. Стекло разлетелось вдребезги. Осторожно, чтобы не пораниться, Мэгги просунула руку, нащупала задвижку и открыла дверь…

Мэгги убедилась, что пульс есть, хоть и замедленный, но ритмичный. Что с ней произошло? Удар? Мэгги еще никогда не была так напугана и взяла трубку, чтобы вызвать «скорую». Нужно все делать правильно, иначе она потеряет близкую подругу. Господи, какой же у них номер? Пока она ждала ответа в справочной, Лаура сползла со стула на пол. Мэгги рванулась к ней, опрокинув телефонный аппарат. Лаура забилась в конвульсиях, ее начало рвать. Мэгги вспомнила о тех случаях, когда жертвы отравления захлебываются собственной рвотой, и перевернула подругу на бок, лицом вниз. Лаура застонала, открыла глаза, но черты склонившейся над ней женщины продолжали оставаться расплывчатыми.

— Это я, Мэгги. Попробуешь сесть?

Лаура попыталась поднять голову.

Стараясь не смотреть на грязь на полу, Мэгги перетащила Лауру в соседнюю, застеленную ковром комнату. Подоткнув подушки, уложила подругу на диван. Она догадалась, что подруга пострадала от избыточной дозы какого-то лекарства. Вернувшись на кухню, Мэгги завернула в полотенце несколько кубиков льда и отыскала под раковиной бутылочку нашатырного спирта. Положив на лоб больной холодный компресс, она открыла бутылочку и провела под носом у Лауры.

Пары нашатыря вернули Лауру в чувство. Закашлявшись, она жестом попросила убрать нашатырь.

— Лаура, слушай меня, — медленно и как можно четче спросила Мэгги, — ты пила какое-нибудь снотворное?

Лаура утвердительно кивнула и закашлялась.

— Какое? Сколько? Ты пыталась убить себя? — настойчиво расспрашивала Мэгги.

Лаура заплакала. Мэгги позвонила Джиму и требовательным голосом заявила, что должна немедленно с ним поговорить.

— Простите, — ответила медсестра, — он сейчас занят с пациенткой, но если вы оставите свой номер…

— Немедленно позовите его. Это срочно! — потребовала она.

— Вы его пациентка?

— Я сказала, это срочно, вы, дура! Немедленно пригласите мистера Аустина. Его жене плохо!

Следующий голос принадлежал уже Джиму:

— У телефона доктор Аустин. С кем я разговариваю?

— Джим, слава Богу! Это Мэгги Хаммонд. Как можно скорее приезжай домой. Лаура что-то выпила, и ей нужна твоя помощь. Пожалуйста, скорее.