— Пойдем в кровать, я хочу посмотреть, насколько у тебя действительно большой аппетит, — прошептал он ей на ухо.

Мэгги сжалась.

— Не надо. Ты знаешь, что я на самом деле не такая.

Но Кирк был не из тех, кто отступает сразу. Запустив руку в колготки, он ущипнул ее за ягодицу. Чем сильнее Мэгги сопротивлялась, тем больше он возбуждался. Стянув с нее бюстгальтер, Кирк поднял ее и снял шелковую юбку.

— Перестань, Кирк! Ты порвешь мой наряд.

— Я куплю тебе другой, — прохрипел он.

Умудрившись стянуть с нее колготки ниже колен, муж толкнул ее на колени и пристроился сзади. Она попыталась вырваться, но он был слишком силен и целеустремлен, чтобы отреагировать на ее попытку высвободиться. И Мэгги прекратила борьбу.

— Давай пойдем в постель, — взмолилась она.

— Нет, — приказал он, — я хочу тебя прямо здесь.

Вдруг она почувствовала, что он пытается войти в анус. Словно боевой таран, он делал попытку за попыткой, но она не пускала.

— Прекрати, Кирк! Ты делаешь мне больно!

— Ну давай, не сжимайся. Узнаешь, что это такое… тебе еще и понравится.

Но Мэгги вовсе не собиралась его пускать, крепко сжав мускулы. Кирк разозлился. Приподняв ее вверх, он вошел сзади как обычно. Мэгги застонала от боли… Наконец он встал и поднял ее на ноги. Кирк сделал попытку повернуть ее к себе и поцеловать в знак благодарности, но Мэгги с силой отшвырнула его от себя:

— Как ты посмел так поступить со мной?

— Что? Что я сделал?

Мэгги даже побледнела, встретив его недоуменный взгляд.

— Ты чертовски хорошо знаешь, что ты сделал!

— Ну ладно, моя хорошая. Где же твой дух авантюристки? Прими этот способ… и тебе он тоже доставит удовольствие.

Мэгги была слишком рассержена, чтобы поддерживать беседу. Круто развернувшись, она пошла в ванную, чтобы смыть с себя следы борьбы, когда вдруг услышала:

— О Господи! Мэгги, я так виноват… Я совсем не хотел этого.

Мэгги удивила перемена в его тоне, она обернулась и посмотрела туда, куда смотрел Кирк. Сзади у нее по ногам текла кровь. Кровью были отмечены ее следы на ковре.

— Господи, моя хорошая, я вовсе не хотел тебя обидеть и сделать больно.

Не сказав ни слова, Мэгги вошла в ванную и закрыла за собой дверь. Сквозь шум включенной на полную мощность воды она слышала, как причитает снаружи Кирк:

— Позволь мне вызвать тебе врача, моя сладкая. Все еще кровоточит?

Мэгги не отвечала. Она вовсе не собиралась сообщать мужу, что кровь была из-за небольшого послеродового геморроя, который почти не досаждал ей. Пусть сукин сын помучается!

Дорогие Шан и Дан!

Не могу выразить, как много вы для меня значите и как я вам благодарна за ваше посещение на День Благодарения. Несмотря ни на что, я считаю этот день одним из счастливейших в моей жизни.

Счастье, как и здоровье, не замечаешь, пока его не лишишься. За последние, тяжелые для меня, месяцы я научилась ценить то хорошее, что у меня осталось. Я потеряла вашего отца, но пока вы со мной, у меня есть по крайней мере двое верных друзей.

Вчера Кирк Хаммонд принес мне огромный букет роз в благодарность за праздничный обед. Я даже не представляю, как он умудрился довезти мне цветы совершенно свежими. Мы прекрасно провели время, поболтав о вас и Энджи и о том, как мы чудесно проводили время, когда обе наши семьи жили в Лонг-Бич.

Кирк рассказал, как завтракал с Джимом и как трудно было смириться с тем, что Джим стал ему чужим. Меня это тоже опечалило, ведь я помню, какими они были друзьями с вашим отцом. И что бы там ни говорили о новом звездном окружении Джима, я уверена, он потерял то, что ничем невозможно возместить.

Сегодня утром я говорила с ним по телефону. Должна признаться, что расстроилась и даже позвонила доктору Сабатини. Она заверила меня, что это нормальная реакция. Я всегда чувствую себя лучше после разговора с ней.

Проблема состоит в том, что на каникулах отцу предстоит в Апсене сдача экзаменов на квалификацию. Кстати, оказалось, что мисс Джордан прекрасная лыжница, и ему очень хочется, чтобы вы узнали ее поближе. Джим хочет, чтобы вы поехали с ним, и я присоединяюсь к его мнению.

Как уже много раз говорила, я не хочу лишать вас любви вашего отца. Что бы он ни делал, он остается вашим отцом и очень вас любит. Мне будет только тяжелее, если я присоединю к той тяжести, что давит на меня, чувство вины за то, что лишила детей отца.

Так что не надо поднимать шум. Я знаю, что мое решение верно, иначе бы не писала. Перестаньте смеяться. Как только я вытерла слезы, сразу села писать это письмо. Кстати, позвонила Пич и пригласила меня провести Рождество у нее. Я согласилась и действительно намерена к ней приехать. Там будут Мэгги и Кирк и еще, как подозреваю, молодой актер, сыгравший главную роль в «Песочном человеке». Так что вам не о чем беспокоиться. Я, вероятно, буду в компании даже больших знаменитостей, чем вы с отцом.

Я уверена, что смогу. И доктор Сабатини тоже так думает. Она на той неделе приедет ко мне, и мы вместе отправимся за покупками в торговый центр. А пока я каждый день все дальше и дольше гуляю по окрестностям: день моего выхода в свет совсем близок.

Я люблю вас обоих. Обещаю скоро навестить вас в колледже.

С любовью

ваша мама.

Пич вошла в отделение реанимации клиники «Сидэс-Синай», и в ее объятия тут же упала Кейси.

— Кейси, что случилось с мамой? В каком она состоянии?

Кейси всхлипывала, что-то бормотала. Она была в носках, длинная парка надета прямо на пижаму, волосы растрепаны. Как можно ласковее Пич усадила ее на кожаную кушетку в приемной:

— А теперь успокойся и расскажи все по порядку.

Кейси судорожно вздохнула и сказала:

— Не знаю, что и думать. Состояние критическое. Она… передозировала снотворное.

— Ты не можешь рассказать поподробнее? — попросила Пич.

— Попробую. Она сегодня утром не встала с постели. В семь я зашла в спальню и поняла, что что-то не так. Она очень торопилась в салон, так как всегда боялась, что без нее начнется кавардак. Господи, она лежала неподвижная и такая белая! Я испугалась, что она умерла. Вызвала «скорую», и они сразу приехали.

— Откуда ты узнала про снотворное?

— Она оставила пустую упаковку в ванной. Боже мой, зачем она это сделала?

— Ты уверена, что это самоубийство?

Кейси утвердительно кивнула:

— Мама оставила мне записку, лежала на ее подушке.

Кейси достала из кармана смятый листок и протянула его Пич. Глаза ее наполнились слезами, и буквы стали расплываться.

Моя дорогая Кейси!

Не старайся понять, почему я это сделала. У меня были причины. На некоторые вопросы ответов не найти. Единственное, о чем я сожалею, это о том, что оставляю тебя одну.

С самого твоего рождения ты одна давала мне волю к жизни. Ты принесла в мою жизнь свет и тепло, заслонив собой боль и разочарование.

Будь счастлива и вспоминай свою мать с нежностью.

Письмо абсолютно ничего не объясняло. «Типично для Грэйс, — подумала Пич, — но почему… почему именно сейчас?»

— Милая, вчера произошло что-нибудь?

— Да, но новости были приятными. Ничего такого, что привело бы ее… к этому. Как раз наоборот.

— Что за новости?

— Джерри, отец моего ребенка, позвонил мне. Он был в госпитале с сердечным приступом. Микроинфаркт, говорит, что ничего серьезного. Он позвонил сказать, что любит меня, и в тот момент, когда решил, что умирает, понял, как я для него много значу и как он хочет нашего ребенка. Джерри все рассказал жене, и она дала согласие на развод.

Пич была обескуражена:

— И как мама отреагировала? Она была счастлива?

— Да, наверное. Мне так кажется. Я была так занята собой, своей радостью, что даже не обратила внимания на ее реакцию. Последние несколько недель я пребывала в жалком состоянии. Он не звонил, и я уже начинала думать, что мама права.