— Доктор Сенсени, вы никогда не сделаете деньги, если будете отсылать домой клиенток.

— Миссис Браун, я не воспринимаю пластическую хирургию как средство наживы, что бы вы там ни думали. На свете немало людей, которых я сделал счастливее с помощью скальпеля. Я исправляю ошибки природы и плоды человеческих слабостей, но делаю это только в том случае, если цель оправдывает возможный риск. В противоположность тому, что думаете о подтяжке вы или ваши подруги, она далеко не всегда делает лицо моложе, раскованнее, исключая, конечно, те случаи, при которых происходит значительное разрушение структуры кожи. Тогда я могу помочь. А вам — нет. Природа к вам благоволит. Не будьте слишком жадной. А теперь взгляните вверх. Посмотрите на потолок и скажите, что вы там видите.

Потолок кабинета представлял из себя сплошное зеркало.

— Что я вижу? Себя. И вас тоже.

— Ну и как вы себя находите? Такой как всегда?

— Ну, в общем-то, да.

— Это все, что может подтяжка. Когда вы смотрите вверх, ваша кожа оттягивается назад под воздействием гравитации. Если бы при операции ее натягивали сильнее, лицо превратилось бы в маску, лишенную выражения, маску смерти, холодную и отталкивающую. Вы же этого не хотите, не так ли?

Пич поднялась:

— Вы меня убедили, доктор Сенсени. Благодарю вас. Не буду больше отнимать у вас ваше драгоценное время.

Он тоже встал. Лицо его приняло хмурое озабоченное выражение.

— Миссис… Браун, есть хирурги, которые за деньги сделают с вами что угодно, но цена окажется выше, чем вы готовы заплатить. У меня есть несколько фотографий, я вам могу их показать…

— В этом нет необходимости, — прервала его Пич, — я верю вам и не буду подыскивать хирурга, который скажет мне только то, что я захочу услышать.

Он улыбнулся обворожительной улыбкой:

— Вот и хорошо. А насчет этого молодого человека не переживайте. У него есть вкус и интуиция. Он умеет распознать истинные ценности, и удача ему сопутствует. До свидания. Надеюсь, скоро мы снова увидимся, в обществе, я имею в виду.

«Господи, — подумала Пич, — он очень даже волнующий мужчина, особенно когда улыбается».

Пич задержалась у столика в приемной, и секретарь спросила, предпочитает ли она, чтобы ей прислали чек, или заплатит наличными сейчас.

Пич достала чековую книжку и спросила, сколько она должна.

— За консультацию двести пятьдесят. Если же вы согласились на операцию, эту сумму включат в общий счет.

— Я не буду оперироваться, — ответила Пич и подписала чек своим настоящим именем. «Зачем столько конспирации, — улыбнулась она про себя, — когда под чеком стоит твоя подпись». В следующий раз, решив путешествовать инкогнито, надо не забыть взять с собой наличные.

Пич ненадолго задержалась в палате Грэйс, а потом поднялась навестить Кейси. Девушка плакала, уткнувшись в подушку. Пич подошла к ней и обняла за плечи.

— Кейси, милая моя! Ну перестань, все будет хорошо. Ты сама увидишь.

— О, Пич, — застонала Кейси, — я потеряла ребенка только по своей глупости. Я не делала то, что мне говорили.

— Кейси, не надо себя казнить. Иногда все происходит не так, как хочется, и не надо искать виноватых.

— Но мне же велели лежать, а я не послушалась.

— Потому что ты не могла, — продолжала уговаривать ее Пич, — ты была нужна маме и делала то, что должна была делать.

— Что будет, когда Грэйс узнает! Она так мечтала увидеть внука.

— А ты сильно в этом уверена, моя хорошая?

Кейси промокнула глаза и вытерла нос.

— Почему ты об этом спросила, Пич? Она тебе что-нибудь говорила?

— Нет, это просто предчувствие. И Ева думает то же самое.

Пич намочила полотенце и дала его Кейси.

— Ну-ка приведи себя в порядок. Смотри, глаза красные, нос распух; ты же не хочешь, чтобы Грэйс увидела тебя в таком виде.

— Ты знаешь, столько всего навалилось сразу: и потеря ребенка, и необходимость сообщить об этом Джерри. Он никогда не простит мне, что я не сумела сохранить ребенка.

— Сейчас же прекрати нести эту чушь! — приказала Пич. — Ты не убивала своего ребенка. Твое тело просто не приняло его, по какой причине, мы не знаем, — и этот твой Джерри должен все понять. Или он не стоит того, чтобы из-за него переживать.

— Я думаю, что я за что-то наказана.

— Господи, да за что, дитя мое?

— Беременность была не случайной. Я все спланировала. Я знала, что он никогда не оставит жену только ради меня…

— Экое дело! — прервала ее Пич. — Ты, уверяю тебя, не первая женщина, старающаяся таким образом заставить мужчину жениться. Так было и так будет. Да и он не невинная овечка и несет такую же ответственность, как и ты.

— Как ты думаешь, я могу не рассказывать ему о том, что у меня был выкидыш, до окончания бракоразводного процесса? Это не очень плохо?

— Очень и очень плохо, Кейси. Ты будешь громоздить одну ложь на другую, и когда-нибудь все это зло обрушится на тебя. Кейси, а ты действительно уверена, что хочешь замуж за этого переростка? Ты веришь, что можешь быть счастлива с человеком, которого заполучила хитростью? Скажи ему правду. Рискни. Может быть, ты выиграешь. Но если нет, лучше примириться с потерей сейчас, чем признать поражение позже, оставляя за собой шлейф сломанных жизней.

Пич помолчала. Наверное, напрасно она стала читать нотации Кейси. Она выглядела такой по-детски несчастной.

— Кейси, когда Джим разрешил тебе возвращаться домой?

— Может быть, завтра. У меня по-прежнему очень низкий гемоглобин, и он предпочел бы подержать меня здесь до выходных.

— Тогда лучше оставайся здесь. Дома будет очень одиноко.

— Они могут маму отпустить домой в понедельник.

— Это сюрприз!

— Психиатр сказал, что в родных стенах выздоровление может пойти быстрее.

— Вот было бы здорово! Улыбнись мне на прощание, идет?

— Идет. А я подумаю насчет того, чтобы сегодня же позвонить Джерри и все ему рассказать.

— Ты ведь не хочешь жить во лжи, Кейси.

— Да, но маме я пока говорить не хочу, правильно?

— Рано или поздно она все равно узнает.

— Но не сейчас. Когда она почувствует себя лучше.

Дорогой Кирк!

Не могу поверить, что это действительно произошло. Этот день надо обвести в календаре красной рамкой. После всех этих ужасных недель взаперти я наконец-то выбралась и снова стала полноценным человеком. Я очень многим обязана и моим подругам, и доктору Сабатини, но тебе я признательна в первую очередь.

Наш ужин вчера был… ну как найти слова, чтобы описать то, что я чувствую… замечательный?.. запоминающийся?.. грандиозный? Сердце мое перестало колотиться как бешеное. Ладони оставались сухими. Я чувствовала себя спокойно, надежно, счастливо. Почему? Потому что я была с тобой и потому что именно ты заставил меня вытащить голову из песка и взглянуть правде в глаза. Я знаю, что долгим годам счастливой жизни с Джимом пришел конец и теперь я могу смело смотреть в будущее.

Я намерена позвонить Джиму сегодня же и сказать, что готова предстать перед нашим адвокатом для окончательного урегулирования финансовых вопросов. Я больше не переживаю и не расстраиваюсь.

Не хотелось бы злоупотреблять твоей добротой, но я очень хочу посмотреть на домик, который ты советуешь мне купить. Если бы ты подобрал хотя бы два варианта, я бы наняла такси до твоего офиса в Лонг-Бич и мы бы оттуда поехали вместе. Пока я еще не готова к таким дальним поездкам по скоростной трассе в одиночестве. Очень не хочется давить на тебя, но, прошу тебя, поспеши. Мне не терпится сделать последний шаг к окончательному разрыву и уехать из этого дома. Я чувствую себя словно пленница, ожидающая пропуска на волю.

Было бы здорово снова жить поблизости от старых друзей. Позвони, как только сможешь. Ты замечательный мужчина, и я немного завидую Мэгги, имеющей такого хорошего мужа.

С любовью