В ожидании беседы с врачом Кейси подошла к автомату, чтобы купить баночку оранжада, но от приторного вкуса содовой ее затошнило. Кейси так нуждалась в материнской поддержке, ведь Джерри до сих пор не было рядом!

Наконец приехал доктор Винчестер.

— Что с моей матерью? — сразу спросила Кейси.

— Мы с доктором Рейнхардом провели несколько тестов и абсолютно уверены, что физической травмы мозга не было. Если вы позволите, мы осуществим полную проверку по части психиатрии.

— Ну конечно, делайте то, что сочтете нужным. Я хочу одного: выясните, почему она лежит здесь как кукла.

— Мисс Гейбл, насколько я вас понимаю, ваша мать никогда не упоминала о возможном самоубийстве и выраженных проявлений депрессии не было. Попытка самоубийства была для вас неожиданной. Если это так, то я смею предположить, что она переживала кризис, который по каким-то причинам предпочитала держать в тайне. Возможно, она искала выхода, но проблема оказалась неразрешимой. И теперь, когда суицид не удался, депрессия углубилась настолько, что приняла характер психического заболевания. Ваша мать потеряла контакт с миром, который так жестоко обошелся с ней, и не хочет его возобновлять. Нам приходится делать ей внутривенные вливания, поскольку она отказывается принимать пищу.

— Значит, вы считаете, что если удастся понять, что ее мучает, то вы сможете вернуть маму в прежнее состояние?

— Я бы сказал, что ваша схема несколько упрощенная, но в общем вы правы. Такое развитие событий возможно.

— От меня требуется это выяснить… Но я даже не знаю, с чего начать.

— Делайте все возможное. В свое время я выпишу ей антидепрессанты.

Кейси зашла в дамскую комнату и с тревогой обнаружила, что бурых пятен на трусиках стало больше. Однако врачу звонить не стала, решив подождать еще день.

Мама лежала, вытянувшись на кровати и отвернувшись к окну. Казалось, из нее выкачали все силы. Бледная худая женщина совсем не похожа была на энергичную, подвижную Грэйс, которую Кейси знала всю свою жизнь. Может быть, Грэйс действительно сумела покончить с собой, оставив на этом свете лишь оболочку, в которой больше не было ее трепетной души.

Кейси присела, взяв маму за руку, поглаживая ее по голове и разговаривая с ней. Грэйс не реагировала.

Через два часа, так и не дождавшись ни одного знака узнавания, Кейси вышла из госпиталя. Она чувствовала, что кровотечение усилилось, и решила остаток дня провести в постели. Вечером она попробовала расспросить Рудольфа о последних делах и контактах матери, но ничего от него не добилась. Между тем Рудольф выглядел явно несчастным и озабоченным чем-то, и Кейси решила, что он что-то скрывает.

— Не случилось ли в последнее время чего-нибудь, что показалось бы вам странным? Вы единственный человек, который точно знает, где она бывает и с кем встречается.

Рудольф прекрасно помнил о недавнем посещении Финли, но, решив, что его признание может принести Грэйс дополнительные неприятности, покачал головой.

Кейси позвонила Пич и рассказала о разговоре с Винчестером. Реакция Пич тоже ее удивила.

— Мне кажется, все это несколько притянуто за уши. Не слишком ли много драматизма?

— Напротив, я считаю, он прав. Она убегала от чего-то, теперь я в этом почти уверена. Пич, вы знали ее дольше других. Наверное, в прошлом мамы есть какая-то зацепка, ухватившись за которую мы смогли бы ее вытащить.

— Кейси, извини, я сейчас ужасно занята, да и не знаю, чем тебе помочь.

После этого разговора Кейси еще больше утвердилась в мысли, что подруги и друзья матери выстроили стену молчания. Подозрения девушки усилились бы, узнай она, настолько труден был этот разговор для Пич. Она связана обещанием Грэйс хранить тайну. Что делать, если ее подруга желает хранить свои тайны и лгать до могилы! Пич не может ее предавать.

Звонок Бланш в Чикаго тоже не дал никаких результатов, и Кейси сдалась. Было уже слишком поздно, чтобы звонить кому-то еще. Ночь она провела плохо и проснулась разбитой. Первым делом позвонила Джиму и рассказала о теории доктора Винчестера. Тот пообещал порыться в старых историях болезни Аллисона и попробовать отыскать что-то проливающее свет на сложившуюся ситуацию. Кейси также сообщила ему о своем кровотечении, и Джим настоятельно рекомендовал лежать.

Позже, когда кровотечение прекратилось, Кейси решила поехать в салон и побеседовать с Евой. Встретили ее там тепло, все хотели услышать последние новости о состоянии Грэйс. Ева обняла ее за талию и повела подальше от любопытных в кабинет.

— Ева, вы просто молодец! Не представляю, как вы справляетесь. Салон гудит как улей.

— Да, дел хватает. В салоне полно людей, которые слетаются на скандал, как мухи на мед, — горько усмехнулась Ева.

— Ева, я думаю, вы могли бы получать побольше…

— Не беспокойся. Когда Грэйс выйдет, я получу свое. Как все обстоит на самом деле?

Кейси посвятила Еву в теорию врача и попросила у нее помощи, но та только покачала головой:

— Я тебе ничего не скажу. Пока работаю у нее. Она всегда была ко мне великодушна, благородна, умела прощать. Я никогда не лезла в ее личную жизнь, и она не лезла в мою. Ну, извини, мне пора работать.

— Ева, прошу тебя, не захлопывай передо мной дверь! Помоги мне выяснить, что происходит, и вернуть маму к жизни!

— А может, она не хочет возвращаться, — ответила Ева.

— Но она мне нужна! — воскликнула Кейси.

— Подумай, ты ведь уже большая девочка. Пора тебе стоять на своих ногах. Пусть все идет как идет. Если она захочет вернуться, она вернется.

Кейси чувствовала себя оставленной всеми. Ее знобило. Мать окружал заговор молчания. С Кейси всегда носились как с принцессой, и ей вдруг показалось, что до сих пор она пребывала в сказке. Жизнь, в которой она жила сейчас, ничего не имела с ее детскими представлениями. Если Кейси не знала, кто ее мать, как могла она быть уверенной относительно себя?

Мэгги подъехала к Белинде, и они вместе пошли смотреть, что из обстановки дома могло бы подойти для убранства коттеджа в Малибу. Когда с этим было покончено, Белинда пригласила Мэгги в библиотеку на бокал шампанского.

— Какой приятный сюрприз. У нас есть какой-то особенный повод? — спросила Мэгги, когда слуга вышел из комнаты.

Белинда подняла бокал:

— Мы пьем за меня. За мою смелость и интуицию. За то, что я наняла никому не известную колористку, которая прекрасно и эффективно работает в самых неблагоприятных стрессовых условиях.

Белинда несколько злорадно улыбалась. «Она мастерица делать двусмысленные комплименты, — подумала Мэгги. — Едва ли Белинда относилась к категории людей, готовых щедро расточать похвалы».

— Я хочу выпить за вас с Пич Малони, за то, что вы дали мне шанс проявить себя.

Мэгги не могла отказать себе в удовольствии упомянуть Пич. За последние несколько недель Белинда, кажется, начала забывать, что именно Пич принадлежит честь первооткрывателя таланта Мэгги и именно Пич была первой, кто щедро заплатил ей за работу.

— Белинда, должна вам сказать, что работу эту нельзя назвать легкой. Мой муж оказывает на меня еще большее давление, чем вы.

— Я все время подозревала, что вас дома не очень-то одобряют, — заметила Белинда.

— Неужели это так заметно? Мне кажется, я достаточно умело все скрывала.

Белинда покачала головой:

— Вы не так меня поняли. Вы никак не выдавали себя в действии. Я просто слишком хорошо знаю мужчин. Опасна сама ситуация, когда женщина посвящает себя чему-то, что не входит в сферу интересов мужа. Я же вижу, что вы уходите в работу с головой, вся. Я надеюсь, что, как только завершите этот заказ, вы вернетесь к своим наиглавнейшим обязанностям: служить мужу.

— Вы в самом деле так считаете? — колко заметила Мэгги. — А что бы вы сказали, если бы узнали, что Кирк приказал мне бросить все, когда работа над домом была в самом разгаре?

Белинда не теряла самоуверенности.