Солдат не воюет один. Рядом с ним товарищи, которые всецело поддерживают и понимают его… И это очень ему помогает. Ведь он такой не один. Скажет себе: «Нас — целая рать!» И сразу на душе полегчает…

Другое дело — одиночка.

Я опустил лук, при этом внутренним взором окидывая свое естество.

Кто же я? «Маска», как сказал Жуга Исаев?

В своих действиях руковожусь больше чувством долга, мол, так поступать и надо, так мне велит этот самый долг. Свернуть с пути нельзя, да и, признаться, уже не хочется. Охота на человека стала смыслом жизни…

Скажите, кто в здравом уме пойдёт на подобную «охоту» в одиночку? Смерть в любом движении, в любом действии… Аморальная личность. Преступник, на службе Лиги — вот кто я. Узаконенный официальный убийца.

Вдруг вспомнил лица солдат, тогда в Орешке, когда проводил допрос пленных мятежников с целью выяснения местонахождения эльфа. Они горели такой неприязнью, что будь я их врагом, то тут же кончили бы.

Почему вдруг все эти мысли пришли сейчас? — спрашиваю и не нахожу ответа. Что же изменилось? Неужто пресытился?..

Вон стоит очередная «добыча». Сказать, что я испытываю к ней какую-то ненависть — так это неправда. Есть только азарт, какой рождается у охотника. При этом голова работает ясно и чётко.

Отчего же проснулась жалость? Вроде, я не слыл особым человеколюбцем. Живу один, действую один… Помощников не требую… ну, разве, когда-никогда приходится прибегать у чужим услугам… Делаю всё чётко, без лишних соплей. Как говорится — по справедливости, по закону. Оправдываться мне незачем, да и нет перед кем. Самое главное ведь, что я верю во всё это, как в непреложную истину.

В чём же проблема? Неужто совесть проснулась?

Луна зашла за тучу, и стало темно. Люди у костра виделись неясными тенями, и я уже подумал, что отменю свою «охоту», как в ход истории вмешалась случайность.

— Там кто-то есть! — вдруг сказал один из часовых, чётко указывая в мою сторону.

Его слова эхом разнеслись над поляной и достигли моих ушей.

Я замер. Мысли в голове замерли. Всё замерло и напряглось в каком-то ожидании.

— Где? — спросил второй стражник, глядя в указанном направлении.

— Там, за теми двумя соснами.

— Не вижу.

— Но там точно кто-то есть.

Говоривший меня не видел. Но он знал, что за деревьями сидит враг. Он чувствовал его, то бишь меня.

Я поднял лук и прицелился.

Бзынь! Молния пробила тело насквозь, вырывая со спины стражника громадный клок. Кровь брызнула во все стороны.

Бзынь! Второй стражник остался без головы. Она лопнула, словно перезрелый плод.

Молнии летели с тихим противным шипением, которое бывает, когда кидаешь в воду горящую головню.

Бзынь! Третья стрела и на землю свалилось очередное тело.

Последний стражник пришёл в себя и не своим голосом заорал:

— Нападение! Нас атакуют!

Он прыгнул в сторону. У меня было несколько секунд.

Я прицелился в мчащуюся прочь фигуру. Бзынь! Тихий шорох и молния вонзилась ему в спину.

Тут же распахнулась двери и из изб высыпали люди. Они ещё не сориентировались, откуда нападение и крутили головами во все стороны.

Три. Четыре… Семь… Одиннадцать… Шестнадцать… Восемнадцать человек. Больше пока не видно.

Несколько наёмников столпилось у костра, став плечом к плечу и обнажая мечи.

Бзынь! В толпу ворвалась зачарованная стрела, разорвавшая тела на громадные куски мяса и костей.

Чей-то гортанный вскрик и в стоявшую рядом сосну вонзилась голубоватая молния, исходившая из рук лысого тощего наёмника. Дерево застонало, закряхтело и свалилось на бок, тут же вспыхивая ярким пламенем. В его свете я стал виден для наёмников.

Бзынь! Ещё один взрыв и ещё трое разлетелись в стороны, словно пушинки.

Остальные наёмники быстро очухались и кинулись в бой.

Лук в сторону. Фальшион и сакс со знакомым стальным скрипом вылезли на свет и началась смертопляска.

Прыжок вперёд. Блок. Финт и укол. Один готов.

Блок. Блок. Присел под левую руку противника. Тут же выпад ему в бок. Сакс смачно распорол тулуп и воткнулся под рёбра. Второй готов.

Тут же выпад и на снег свалился третий.

Я отступал, блокируя и уворачиваясь от ударов.

Свалился четвёртый, а с ним и пятый.

Не знаю, видно какая-то интуитивная мысль, заставила прижаться меня к земле. И тут в воздухе кривой линией со страшным свистом и шипением прочертилась голубая молния. Она вонзилась в скалу, вырывая из неё громадные камни.

Я подскочил на ноги и кинулся в кусты. Следом бросилась чья-то тёмная фигура. Наёмник никак не ожидал, что результатом его прыжка окажется воткнутый в живот фальшион. Лезвие вошло в него, словно нож в масло. Звук получился похожим на «бу-уль-т-т». Я оттолкнул ногой начавшее заваливаться тело и скрылся в темноте.

Колдун. Конечно, в таких отрядах должен быть такой человек. Не всё же делать только кулаком да мечом. Вопрос: как его убить?

Пару раз я увернулся, ещё, может, пару и потом всё!

Блок. Финт и укол прямо в район горла. В лицо брызнуло что-то горячее.

Ещё один готов.

Я отступил дальше в лес.

— Стойте! — заорал чей-то голос. — Все назад. Он нас по одному там перебьёт!

Прошло несколько секунд, и сверху загрохотали голубые молнии. Они жадно барабанили по земле, возникая просто из воздуха и ослепляя своими разрядами. Снег шипел, и вскоре среди вспыхивающих деревьев появились громадные проталины.

Я покатился вниз с горки, каждую секунду ожидая удара очередного разряда. Но пока мне везло. Через несколько секунд я вышел из этой колдовской грозовой зоны, и затаился у небольших кустов.

Молнии еще несколько секунд барабанили, поджигая сосны и плавя снег. Я неслышно пошёл в обход, готовясь к следующей атаке.

На поляне у изб осталось четверо и один из них всё тот же лысый колдун. Он тяжело дышал, глядя на пылающие деревья.

Луна вышла из-за тучи, дополнительно освещая местность вокруг.

Шаг. Второй. Ещё один… Я всё ближе и ближе…

— Кто это был? — послышался испуганный голос.

— Нихаз его знает! — зло бросил второй.

— Он один? — продолжал спрашивать взволнованный наёмник.

— Да закрой ты свой рот! И смотри в оба!

— Да он сдох уже! — добавил третий, глядя при этом на колдуна. — Верно?

Лысый колдун тяжело дышал. Он лишь однажды создавал столь могучую грозу, да и то по молодости и неопытности лет, едва, при этом, не погибнув от истощения. Силы и сейчас были на исходе.

— Вы видели, что он сделал с нашими ребятами? — не унимался первый наёмник. — Жуть! Я такого в жизни не видел. Он двигался, словно… словно…

— Да ты вообще мало что в жизни видел, — ответил второй. — Но всё равно эта сука здорово подготовлена.

Шаг… Шаг…

Нас разделяли какие-то десять саженей. Наёмники глядели на лес, не ожидая, что я выйду у них из-за спины.

Первым следовало убить колдуна.

— Надо проверить, — предложил третий воин.

— Ага, сейчас! — возразил первый. — А если он жив? Ты сунься туда и…

Закончить он не успел: фальшион жадно вонзился в шею колдуну, застревая в костях позвоночника. Его голова завалилась на бок, а ноги «затанцевали», как у пьяного.

Оставшиеся трое наёмников попятились назад, глядя на меня безумными глазами. В их понимании я «просто возник из ниоткуда».

— Где Касьян Молотов? — сухо спросил я, деловито вытягивая меч.

Голова колдуна завалилась назад, вися на каких-то лоскутах. Тело сделало несколько нечётких шагов и завалилось в снег.

— На «Валире», — ответил кто-то из солдат.

И тут один из них, посчитав, что я потерял бдительность, замахнулся мечом.

Шаг вперёд, блок и удар. Сакс остался у него в груди. Тут же уклон, подспудно выхватываю «кошкодёр» и на землю упал второй наёмник. Последний, тот, что всё спрашивал испуганным голосом, начал было пятиться, но поняв, что ему всё равно конец. Опустил голову и, кажется, стал молиться.

Я колебался всего лишь секунду, глядя на несчастную фигуру. И в памяти запечатлелось одно: толстые девичьи губы, скривившиеся в жалкую букву «О»…