Мои глаза резко открылись. Рядом сидела чья-то тёмная фигура. В полумраке трудно было что-то разглядеть. Но одно точно: это был эльф. Его черные драконьи крылья тихо-тихо колыхались.

Сердце ёкнуло и меж лопаток пробежал неприятный холодок.

— Бернар? — спросил я, с некой надеждой.

Эльф наклонился ниже, и мои глаза различили знакомые черты лица.

— Здравствуй, друг, — улыбнулся священник.

Холодок всё одно не ушёл, а прокрался в самое сердце.

— Откуда ты тут? Или это сон…

— Сон? Ха-ха! Нет, я самый что ни на есть реальный. Приехал пару дней назад на «Светоносном» с настоятельницей Сиверии Гориславой Любимцевой…

Я присмотрелся: действительно передо мной Бернар. Чего вдруг так испугался? Интуиция, что ли?

Да брось ты, Бор. Ерунда какая-то выходит.

— Кстати, тут ещё один наш общий друг, — проговорил эльф.

— Кто? — не понял я, присаживаясь.

— Первосвет… Я как прознал, что ты пришёл с острожниками, сразу отправился повидаться.

— Так чего тебя нелёгкая сюда занесла?

— В столицу пару недель назад прибыла Люсиль…

— Смогли-таки порталом воспользоваться!

— Ну, да. Она сказала, что именно ты подсказал, где его найти. Даже дал метеоритное железо… В общем, Люсиль ди Ардер и Альфред ди Делис поведали о случившемся в Вертышском Остроге, да и прочих делах в Сиверии. Пока суд да дело, пока Избор Иверский готовил войско… Короче, дабы избежать всех ненужных объяснений, скажу, что Церковь приняла решение отправить настоятельницу с целой свитой священнослужителей, для того, что бы помочь разобраться с Восставшими. Будем Светом изгонять эту нечисть с сиверийской земли…

— Помнишь Стояну? — спросил я. Дремота медленно отступала.

— Конечно.

— Дело такое… Её ведь, кажется, послали найти магистра Карла ди Дусера, бежавшего на этот аллод.

— Не послали. Она сама вызвалась.

— Сама?

— Да. Она попросила свести её с кое-какими… лицами, — последнее слово эльф сказал со странной задержкой. Его глаза стали жёсткими, и ещё беспокойными. Я было подумал, что он, как всегда выкобенивается. Особенно утвердился в этой мысли, после следующих его слов: — Те посулили хорошую награду. Очень хорошую… Я говорю не о деньгах.

— За всё время пребывания тут, Стояна много раз являлась ко мне во сне. Я думаю, с ней что-то приключилось…

Бернар напрягся. Он сощурился и попросил рассказать поподробней. Я поведал обо всём, что вспомнил.

— Так! Интересненько, — эльф нахмурился. — Карла ди Дусера, конечно же, обвиняют во многих грехах… Ты думаешь, что она у него?

— Трудно сказать. Я мало смыслю в ваших магических штуках.

— Да-да… мало… мало, — эльф встал. — Стояна у ди Дусера… интересная версия…

— Ты сомневаешься?

— Я? — Бернар словно испугался моего вопроса. — Альфред ди Делис указывал на то, что сиверийскую «кашу» заварил Карл ди Дусер. И он вполне мог это сделать: поднять Восставших, с орками сдружиться…

— И куда все смотрят! — возмутился я. — Балаган какой-то… Знают и ничего не предпринимают.

— Почему ничего? Прислали Фредерика ди Грандера — судебного пристава, чтобы разобрался с магистром.

— И?

— А он тут на мысе сидит которую неделю, а толку никакого! — Бернар сначала улыбнулся, будто был доволен подобным исходом дела, но тут же рассерженно фыркнул. — Болван! Таких только и посылать! Ничего сделать не могут… Ладно, я отправлюсь к настоятельнице. Мне надо кое-что с ней обсудить…

Эльф заторопился, но тут кое-что увидел и спросил:

— А это что у тебя? — Бернар резко наклонился и поднял металлический рог. — Резонатор Восставших! Ты где его достал?

Вместо ответа, я вытянул из-за пазухи в кожаном переплёте дневник.

— А это что это? — нахмурился эльф.

— Нашёл в Тихом доле трёх замёрзших людей Зэм. Это всё было у них.

Бернар пролистал страницы.

— Их язык мне не особо ведом, — сухо проговорил он, при этом внимательно вглядываясь в записи. — Надо показать тому, кто прочитает… Ты лучше поведай, откуда у тебя резонатор.

— Ты о роге?

— О нём родимом. Я такой штуки давненько не видывал.

— Да там же, и нашёл, где и дневник.

— Знал бы ты, Бор, что обнаружил! Знал бы — не поверил. Это одно из лучших средств для борьбы с элементалями. Причём любыми: воздуха, воды… Ведаешь, кто такие элементали?

Я усмехнулся:

— Догадываюсь, — а память вдруг выдала на-гора тех каменных созданий, которых вызвала эльфийка Мишель ди Грандер в Светолесье в Больших Валунах.

Да уж, страшно тогда было всем…

— Что? — Мирон перекрикивал ветер.

Я попытался жестами показать, что собираемся в одну кучу. Буран безжалостно бросался на людей и гибберлингов, буквально сбивая с ног. В этом хаосе можно было легко потерять друг друга.

Укрыться негде. Ни холмика, ни валуна, ничего… одно слово — Багульниковая Пустошь.

— А-а-а…

Я оглянулся: откуда крик? Показалось, что ли?

Отряд собирался подле меня.

— Что делать? — орал прямо на ухо десятник. — Замёрзнем к… такой-то матери! Метёт, что…

— А-а-а…

В этот раз кричал кто-то другой. Кажется и Мирон, и стоявшая рядом гибберлингская семейка, услышали этот возглас. Я вдруг ощутил, как в лицо дохнуло студёное «дыхание». Виски сжало ледяным обручем и чисто инстинктивно моё тело само собой сжалось в комок.

— Ай! О-о-о…

Потом целый ряд удаляющихся ругательств и стонов.

Я повернулся: подле валялись барахтающиеся в снегу люди. Мирона среди них не было.

Слева во тьме почудилось какое-то движение. Я напряг зрение, пытаясь хоть что-то рассмотреть.

— Какого хрена тут происходит? — прохрипел младший брат Стрелок.

— Турзы, — сквозь зубы прошипел я. Вот и оправдались мои подозрения.

На фоне темного неба в бушующем снежном вихре чётко просматривались несколько гигантских серых человекоподобных фигур. Они медленно размахивали «руками», отчего тут же появлялись высокие стремительные вихри.

— Ледяные великаны! — заорал кто-то из ратников. — Ледовики! Бежим!

И едва кричавший подскочил на ноги, и бросился, было, прочь, как один из снежных вихрей оторвал его тело от земли и унёс в ночную тьму.

— А-а-а…

Крик резко оборвался, словно ратник наткнулся на какое-то препятствие и от того замолк.

В лицо снова ударил резкий порыв морозного ветра. Виски сдавило… Мне даже показалось, что на мгновение я перестал дышать.

Один из острожников, что был где-то в пяти-шести саженях справа, свалился на землю, словно подкошенный. Белая мгла, до этого окутывавшая его, медленно развеялась, оседая к низу. Всё тело человека, от одежды до кожи его лица, было белого цвета.

— Ёк! — Стрелки попятились назад. — Изморозь! «Вековая изморозь»!..

— Бежим! — закричало сразу несколько человек. — Ледовики идут!

— Берегитесь их дыхания! — прокричали гибберлинги. — Это «вековая изморозь»!

— А-а-а-а…

И на меня нахлынул страх… ничем непередаваемый страх…

Всю свою жизнь мы пребываем в этом самом страхе. Он в той или иной мере влияет на нашу судьбу.

Вот стоило только одному крикнуть: «Бежим!», — и всё. Сразу щелчок в голове, в сознании, в душе — везде, где есть место страху. Он мгновенно просыпается, захватывает тебя и стремительно уносит…

Страх… С детских лет, с самого рождения, с нашего появления тут, в этом мире, он ждёт нас. Страх темноты, страх боли, страх потери близких, страх неизвестности… страх… страх…

Турзы хоть и медленно, но уверенно приближались к нам. Их было около пяти-шести: из-за плохой видимости мне трудно было определить точное число.

Спокойно, Бор! — слова даются с трудом. — Какой, на хрен, спокойно? Бежать!… бежать…Одно дело сражаться с людьми, даже превосходящем в числе, а тут — турзы, ледовики! Чем их уничтожить? Чем, я тебя спрашиваю?

Вот он страх… И приручиться к нему нельзя, не возможно. И привыкнуть не возможно… Он лишь на какое-то время притупляется, чтобы потом ворваться в разум с удвоенной силой.