Однако Директория, используя широкий размах повстанческого движения против оккупантов в своих целях и опираясь на бывшие гетманские войсковые части, сумела в течение второй половины ноября — первой половины декабря 1918 г. захватить большую часть Украины. Уже 20 ноября ее войска окружили Киев. 13 декабря украинские буржуазные националисты заключили новое соглашение с германским командованием, гарантировавшее германским оккупантам свободный «выезд и необходимые средства для жизни»[466]. Германское командование, в свою очередь, обязывалось не препятствовать вступлению войск Директории в Киев.
Гетман Скоропадский, лишившись поддержки германских войск, 14 декабря вынужден был заявить о своем отречении и, переодевшись в форму немецкого офицера, бежал в Германию. В тот же день гетманский Совет министров на своем заседании постановил: «Сложить полномочия и передать власть Директории»[467]. 14 декабря 1918 г. отряды «сечевых стрельцов» вошли в Киев, а 19 декабря в Киев прибыла и Директория.
Так буржуазно-националистическая Директория с помощью австро-германских войск путем обмана недостаточно сознательных крестьянских масс, поднявшихся на борьбу против буржуазно-помещичьего гнета, установила в конце 1918 г. свою власть на значительной части территории Украины.
Террористический режим Директории. По сравнению с гетманщиной Директория не внесла никаких коренных изменений в государственный и общественный строй. Она сохранила буржуазный, эксплуататорский режим, глубоко враждебный широким массам трудящихся. Изменения затронули в основном внешнюю сторону, главным образом названия учреждений. Вместо «Украинской державы», как именовалась Украина во времена гетманщины, было возобновлено название времен Центральной рады — «Украинская Народная Республика». В Киеве был образован Совет министров во главе с украинским социал-демократом В. Чеховским. При гетмане губерниями и уездами управляли старосты, во времена Директории — комиссары и коменданты, а вместо «гетманской варты» появилась так называемая народная милиция, состоявшая большей частью из бывших «вартовых». На Украине временно установилась буржуазно-кулацкая диктатура. Сохранилась частная собственность на средства производства. Фабрики, заводы, шахты, рудники и другие промышленные предприятия остались в руках капиталистов. Фабриканты и заводчики закрывали предприятия, выбрасывая рабочих на улицу. Народное хозяйство продолжало разрушаться. Рабочие массы голодали. Тяжелое положение на Украине не могли скрыть даже официальные издания Директории. Так, «Вісник УНР» вынужден был признать: «Остановилось строительство, недостаток жилья ощущает каждый горожанин, в стране, богатой хлебом, — города сидят без хлеба; мало освещены; останавливаются трамваи, чрезвычайно растут цены на предметы первой необходимости; села совсем не имеют света, кожи, мануфактуры, а поэтому переходят к натуральному хозяйству… Из-за недостатка топлива и смазки сокращается движение на железных дорогах; из-за отсутствия сырья и топлива не работают заводы, почта и газеты в провинции по большей части не получаются или доходяг тогда, когда события выглядят уже по-иному… Стоимость денег падает, торговля превратилась в спекуляцию, и цены растут с каждым днем»[468].
Изданный Директорией 8 января 1919 г. земельный закон и ряд других законов и распоряжений были рассчитаны на обман трудящегося крестьянства. Формально они провозглашали ликвидацию частной собственности на землю, на деле же оставляли за кулаком не менее 15 десятин земли, а различные дополнительные «разъяснения» позволяли кулачеству сохранять в своих руках все наличные земли и даже увеличивать ее размеры.
Проявляли заботу националисты и об охране помещичьих земель. В середине января 1919 г. Министерство продовольственных дел разослало инструкцию, требовавшую «не допускать никаких самоуправных поступков на экономиях, а виновных привлекать к военному суду»[469]. Имения иностранных помещиков (польских и др.), которых особенно много было на Правобережье, Директория полностью оставляла за их собственниками. Министерство земельных дел распорядилось «взять под охрану все принадлежащие иностранным подданным нетрудовые хозяйства и оставить их неприкосновенными»[470].
Крестьяне все больше убеждались, что от Директории ни помещичьих, ни кулацких земель им не получить. В одном из сообщений от 15 февраля 1919 г. из с. Чернятин Подольской губернии говорилось: «Создалось у крестьян мнение, что им землю дают зимой, а летом землей распоряжаются паны… Крестьяне настроены против Директории, элементы большевистские имеют большое влияние, как только придут большевики, то все население присоединится к ним… Население очень хочет, чтобы большевики пришли как можно скорее, потому что они бьют панов и передают народу панское добро»[471]. Из с. Терновки той же губернии сообщали, что «большевиков ждут как друзей»[472].
Трудящиеся массы Украины поднимались на борьбу против Директории. Директория и ее атаманы прибегали к массовому террору против рабочих и крестьян, к разгрому большевистских организаций, Советов, профсоюзов, рабочих клубов и т. д., установив, как писала 1 февраля 1919 г. подпольная газета «Киевский коммунист», «режим диктатуры, режим военного положения и осады, направленного с самого начала против рабочих и крестьян».
На следующий же день после вступления войск Директории в Киев, 15 декабря 1918 г., в городе было объявлено осадное положение, запрещены всякие собрания, манифестации, демонстрации трудящихся. 24 января 1919 г. Директория «всю территорию УНР» объявила на военном положении.
Националистические атаманы и руководимые ими отряды громили рабочие организации, грабили население, арестовывали и расстреливали большевиков, революционных рабочих и крестьян, проводили реквизиции, разбойничали. Так, в ночь на 25 декабря 1918 г. в Киеве были расстреляны коммунисты Н. Е. Врублевский (Сергей), Д. Шуцкий и А. Юрковский. Накануне своего бегства из Киева, 4 февраля 1919 г., петлюровцы убили активного работника Киевского областного комитета большевиков А. Г. Тимофееву. Выдающийся деятель Коммунистической партии С. В. Косиор, находившийся тогда в киевском подполье, писал впоследствии о террористическом режиме Директории: «Последние 1,5 месяца были кошмарные. Мне никогда не приходилось переживать того, что было в это время, — такой охоты на людей… Паша организация не одна пострадала. Хватали без разбора рабочих, и почти каждую ночь находили несколько трупов на свалке…»[473].
Вся политика Директории была пропитана чадом звериного национализма. Не брезгуя никакими средствами, украинские буржуазные националисты пытались посеять национальную рознь, разжечь у трудящихся Украины ненависть к другим народам и, прежде всего, к братскому русскому народу, к Советской России, одурманить украинских трудящихся ядом националистической идеологии и отвлечь их от борьбы за Советскую власть. По многим городам — Василькову, Житомиру, Проскурову, Бердичеву и другим — прокатилась волна кровавых еврейских погромов.
Активно поддерживали Директорию и тесно сотрудничали с ней еврейские буржуазные националисты, также люто ненавидевшие Советскую власть. Лидер партии «Поалей — цион» А. Ревуцкий занимал в правительстве Директории пост министра по еврейским делам. А руководитель сионистов В. Жаботинский даже выдвинул перед Петлюрой предложение создать для участия в борьбе против Советской власти специальные еврейские войсковые части.
Понимая, что лишь репрессиями не удержать власти, руководители Директории решили прибегнуть к очередному обману. Учитывая большой авторитет Советов среди масс, они выдвинули лозунг «трудовых советов», социальное назначение которого состояло в маскировке настоящих намерений Директории и узаконении диктатуры кулачества. В «трудовых советах» решающей фигурой должен был стать кулак.
