Из форта Росс «Ильмень» зашел в бухту Сан-Франциско, где капитан Вудсворт занялся с испанцами меновой торговлей, правда, не особенно прибыльной, а затем, как только корабль вышел в открытое море, Вудсворт отдал приказание алеутам начать промышлять морских бобров у берегов Калифорнии. Капитан знал, что занимается незаконной охотой, со злорадством поглядывал на берег, понимая, что испанцы следят за ним в полном бессилии.

Через несколько дней он решил пополнить запасы питьевой воды, которая быстро расходовалась из-за большого количества охотников на борту. Вудсворт подошел к устью небольшой речки, «Ильмень» стал на якорь, и капитан послал на шлюпке четырех алеутов на берег. Не успели те выйти с бочонками на берег, как к ним бросился из-за песчаной дюны отряд испанских солдат.

— Гишпанцы! — завопили алеуты и кинулись к шлюпке.

Им посчастливилось избежать захвата, и шлюпка вернулась на корабль с пустыми бочонками.

Полупьяный гигант Вудсворт рассвирепел:

— Ерунду вы чешете! — заревел он и сжал свои громадные кулаки. — Марш на берег, и без воды не возвращайтесь!

Испуганные алеуты снова направились на шлюпке к берегу и, как и следовало ожидать, на них опять напали испанцы, от которых им вновь пришлось бежать и возвращаться обратно на корабль, не пополнив запасов.

Капитан буквально озверел, когда увидел, что алеуты вернулись ни с чем.

— Почему вернулись без воды, сукины дети?! — заревел он.

Один из алеутов пытался объяснить что-то, но Вудсворт схватил железный прут и с размаху ударил им беднягу по голове. Алеут, как подкошенный, с разбитой головой свалился на палубу. Остальные испугано попятились назад.

Убийство алеута привело в шок остальных охотников и Тараканова. К несчастью, капитан совершенно не считался с Таракановым и вел себя на корабле, как полновластный хозяин.

Тимофей, потерявший своего лучшего охотника, пошел в каюту капитана, где нашел того по обыкновению с большой кружкой рома в руке.

— Капитан Вудсворт, — сурово заявил ему Тараканов, — вы совершили преступление, чему нет никакого оправдания, и от имени правителя колонии я протестую против подобных актов.

Вудсворт насмешливо воззрился на него, ожидая, что еще скажет ему этот смешной русский гигант, который, пожалуй, физически был не менее силен, чем сам Вудсворт, разве что помоложе.

Тимофей посмотрел на него и понял: этот лоб ничем не прошибешь, но считал, что он должен высказаться до конца, и продолжал:

— Вернуть к жизни этого человека, моего лучшего охотника, мы не можем. Так как он умер — а его убили вы, — то по условиям контракта, заключенного вами и правителем Барановым, вы обязаны уплатить мне двести рублей для передачи семье убитого, а что касается самого акта убийства, то вы сами за него будете отвечать правителю.

Вудсворт прищурил глаза и презрительно посмотрел на Тимофея:

— Протесты заявляешь, а!.. Хочешь двести рублей! Ты от меня не получишь ни копейки, а если рот еще откроешь, то вместо двухсот рублей получишь двести плетей, а потом пойдешь акулам на кормежку — понял?

Потом он усмехнулся, точно какая-то новая, дьявольская мысль родилась в его пьяном мозгу:

— Нет, пожалуй, лучше закую тебя в кандалы, да так в цепях и отвезу на берег и передам испанцам…

Ты у них там поработаешь и не за двести рублей, а за удары плетью… им нужны рабы — работники на маисовых полях, а пока… вон из моей каюты!

Корабль отправился дальше на юг, потому что охота на морских бобров оказалась недостаточно успешной. Дня два пробыли недалеко от Монтерея, и это совсем не понравилось Тараканову. Меньше всего хотел он заниматься охотой на морского зверя у входа в бухту, где находилась столица Новой Калифорнии; Кусков, как и Баранов, всегда старался избегать столкновений с испанцами. Говорить об этом капитану Вудсворту было бесполезно. Он не терпел никаких указаний, и все разговоры с ним обычно оканчивались угрозами с его стороны. По приказу Вудсворта, шлюпки с охотниками были спущены для поисков морских бобров. Охота оказалась удачной — за два дня было убито около двухсот животных. Довольный капитан направился дальше на юг в поисках большего количества бобров. Следующая остановка была около Санта-Барбары, где добыча тоже оказалась удачной, так же как и около Сан-Луис Обиспо. Несколько дней лавировало судно у берегов Южной Калифорнии, то там, то здесь останавливаясь для охоты на бобров. Капитан был доволен, так как трюмы были полны мехов. Пришла пора собираться и в обратный путь.

В последний раз «Ильмень» стал на якорь у мыса Кончепчион, где капитан решил пополнить запасы провизии свежим мясом. Берег казался пустынным. Ни людей, ни строений не было видно. Кругом — песчаные дюны, поросшие травой и кустарником, и нигде ни души.

— Хорошее место для охоты, — пробурчал капитан, обращаясь к дону Элиоту Кастро. — Можно подстрелить дикого козла или барана.

Он отобрал группу охотников в одиннадцать человек — русских и алеутов — и приказал им спускать две шлюпки. Матросам-гребцам было приказано держать шлюпки наготове у берега, если охотникам придется спешно отступать от испанцев.

Когда люди были уже в шлюпках, взгляд капитана упал на Тараканова

— А вот ты как раз и нужен! Ты очень заботишься о своих людях, так вот и поезжай с ними на охоту… смотри, чтоб с ними ничего не случилось на берегу!.. Ну, полезай в шлюпку!

Тимофей пожал плечами и, ничего не сказав, спустился в одну из шлюпок.

— Капитан, — обратился к Вудсворту дон Элиот Кастро, — насколько можно видеть отсюда, берег совершенно пустынный и там никого не видно. Я думаю, что будет вполне безопасно, если я тоже поеду на берег, — если, конечно, не будет препятствий с вашей стороны.

Вудсворт в недоумении посмотрел на него:

— Если вам хочется, пожалуйста! — как-то безразлично разрешил он.

Кастро радостно спустился следом за Таракановым.

Шлюпки быстро подошли к берегу. Тараканов и Кастро тщательно осмотрели прибрежные дюны и кусты. Испанских солдат нигде не было видно. Охотники осторожно направились к дюнам, за которыми виден был лесок, где можно было поохотиться.

Как Тараканов, так и охотники не знали, что испанцы следили за их кораблем, незаконно охотившемся за бобрами в прибрежных водах, еще с Сан-Франциско. Испанские власти были озлоблены пиратской деятельностью Вудсворта, и солдатам было наказано следить за продвижением корабля и не допускать выхода команды на берег, а если те посмеют сделать это, то доставить их в Монтерей. И нужно было, чтобы Тараканов, который обычно оставался на корабле, когда охотники уходили на охоту, в этот день был отправлен на берег. Очевидно, его обычное «счастье» сопутствовало ему.

Не успела группа войти в лесок, как их неожиданно окружил отряд испанских кавалеристов, бросившихся на перепуганных охотников с обнаженными саблями. Все тринадцать человек были захвачены, что называется, на месте преступления и обезоружены. Затем солдаты крепко связали им руки сзади сыромятными ремнями.

Пораженный всем случившимся дон Элиот запротестовал, что с ним, джентльменом, обращались подобным образом.

— Вы еще поплатитесь за такое обращение! — громко заявил он солдатам по-испански.

Один из солдат повернулся к нему и наотмашь ударил по лицу.

— Заткнись, пират! — прохрипел солдат и крепче затянул узлы ремней.

Кровь бросилась в лицо Кастро от полученного оскорбления:

— Я представитель благородного сословия и требую, чтобы со мной обращались подобающе. А что касается тебя, негодяй, — посмотрел он на солдата, ударившего его, — то я о тебе доложу его превосходительству губернатору и потребую для тебя достойного наказания.

Солдату это показалось забавным и он обратился к своим товарищам:

— Этот тщедушный цыпленок будет жаловаться губернатору! — не мог удержаться он от смеха.

По команде капрала солдаты вскочили в седла и погнали группу связанных пленников перед собой.