Он решился выдать троих беглецов, но добился от вождей обещания, что русские не будут наказаны, с ними будут лучше обращаться и, что, главное, у них будет достаточно пищи.

Кончилась зима, и снова наступила весна… теперь уже 1811 года. Племя хозяина Тимофея в марте переселилось на летнее становище около океана. Опять Тимофей показал свое искусство, поразившее индейцев. В то время как индейцы ютились в своих ветхих шалашах, Тимофей построил для себя просторную крепкую землянку, где устроился с большим комфортом. Мало того, со стороны моря он в землянке устроил бойницы.

Прошло совсем не много времени и слава о его землянке распространилась среди всех соседних индейских племен. К его хозяину стали приезжать гости — вожди соседних племен, которые после обязательного совещания в шалаше вождя или на лужайке перед шалашом, закончив официальную часть визита, обязательно просили разрешения осмотреть чудо-землянку Тараканова.

Увидев ее, они теряли свое традиционное ледяное спокойствие, присущее индейским вождям, и, как дети, возбужденно осматривали все не только внутри землянки, но и снаружи. Нет нужды говорить, что Тараканов в эти дни находился на вершине своей славы.

«Милостивый Бог внял мольбам нашим и послал нам избавление», — писал позже Тараканов. Было тихое, хорошее, ясное раннее утро 6 мая 1811 года, когда Тимофей вдруг из своей землянки увидел вдали двухмачтовое судно, медленно шедшее к берегу.

Сразу же на берегу собралось почти все население племени. Как только корабль приблизился и встал на якорь, хозяин Тимофея сказал:

— Ну брат, пришло твое освобождение… бери лодку и поедем на корабль!

Поднявшись на судно, Тараканов поздоровался со шкипером, капитаном Брауном. Его корабль «Лидия» принадлежал Соединенным Штатам, и он занимался торговыми операциями среди индейцев всего побережья.

На корабле оказался старый друг Тимофея Афанасий Валгусов, которого капитан Браун выкупил. Тимофей радостно и крепко обнялся с ним.

— Вот неожиданная встреча! — воскликнул он. — Видно, кончилась наконец наша неволя.

Тараканов немедленно рассказал капитану Брауну, что индейцы держат в плену еще нескольких русских. Браун кое-как объяснился с вождем и просил, чтобы тот договорился с другими вождями об освобождении пленных за выкуп. Вождь важно произнес:

— Завтра привезем людей.

Тараканова он оставил на корабле, а сам удалился на берег для совещания с другими вождями.

На следующее утро подошла индейская лодка, на ней, кроме индейцев, находился еще один человек, показавшийся не знакомым как Тараканову, так и Валгусову. Когда лодка подошла, обнаружилось, что это никакой не русский, а англичанин Джон Вильяме, захваченный индейцами три года тому назад. Бедный английский матрос провел все это время в отдаленной индейской деревушке, где у него не было возможности даже перекинуться с кем-то словом на родном языке. Он просто не мог остановиться и все разговаривал с капитаном Брауном, точно старался удостовериться, что его понимают. Индейцы долго его не отпускали с лодки, стараясь получить богатый выкуп. Наконец соглашение было достигнуто, и Вильяме поднялся на борт «Лидии» в обмен на пять байковых одеял, пять сажен сукна, слесарную пилу, два стальных ножа, одно зеркало, пять картузов пороху и пять мешков дроби.

Браун снова потребовал доставки русских пленных, и к вечеру индейцы привезли Касьяна Зырянова, Савву Зуева, Абрама Петрова, одного алеута и двух алеуток, за каждого из которых получили такой же выкуп, как и за Вильямса.

Другая группа индейцев, доставив к кораблю Ивана Болотова и Ивана Курмачева, потребовали за них совершенно немыслимый выкуп. Когда капитан Браун отказался платить, они сказали, что увезут их в отдаленную деревню, откуда те никогда не вернутся. Что касается Дмитрия Шубина, то, по их словам, он уже увезен далеко и его вернуть нельзя, так же как и мальчика Филиппа Котельникова, который находится в племени, кочующем где-то около Колумбии.

Капитан Браун решил попробовать старое, испытанное средство. Когда индейский вождь со своей свитой явился на корабль для переговоров, капитан дал матросам сигнал, и те схватили молодого старшину, брата вождя племени, где томились Болотов и Курмачев. Остальные индейцы были отпущены с приказом передать вождю, что его брат будет вернется только после освобождения пленников.

Мера подействовала — к вечеру привезли Болотова и Курмачева, а утром появился и Шубин. Мальчик Филипп потерялся навсегда, слишком далеко ушло племя, где он находился. Кто знает, может быть, когда он вырос, то сделался родоначальником русской ветви индейского племени, осевшего в среднем течении Колумбии.

Среди тех, кто не вернулся, были штурман Булыгин и его жена Анна Петровна, умершие в неволе, Козьма Овчинников, смертельно раненный в стычке с индейцами в самом начале, вскоре после кораблекрушения, а также умершие за эти годы Яков Петухов, Харитон Собачников и два алеута.

10 мая корабль «Лидия» вышел в океан и направил свой путь к Новоархангельску. Путешествие продолжалось долго, целый месяц, так как Браун заглядывал в каждый залив, в каждую бухту, чтобы торговать с индейцами.

Только 14 июня 1811 года двенадцать промышленных вернулись домой, словно воскресли из мертвых.

Никто за эти три года не ожидал уже их возвращения и считали погибшими.

Велика была радость Марии, у которой одной, вероятно, теплилась надежда, что ее Тимофей вернется, — и он, которого ни стрела, ни пуля не брала, ни в воде не потонул — вернулся!

Экспедиция штурмана Булыгина, посланного обследовать устье Колумбии с целью возможного устройства русского поселения, закончились катастрофически. Только часть команды корабля «Николай», во главе с Тимофеем Таракановым вернулась домой после почти трехлетнего плена у индейцев. Булыгин с женой умерли в плену. Вместе с ними пришла и другая неприятная для Баранова новость. Капитан Браун сообщил, что в устье Колумбии уже появились бостонцы, которые усиленно раздают среди индейских племен медали с изображением Джорджа Вашингтона. Очевидно, попытка основать селение Российско-Американской компании на берегах реки Колумбия вызовет столкновение с бостонцами и может привести к дипломатическому конфликту с Соединенными Штатами.

…Что же случилось со вторым кораблем, с Иваном Кусковым, отправившемся с подобной же целью к берегам Северной Калифорнии? «Кадьяк» под командой штурмана Петрова с представителем компании Кусковым на борту оказался более счастливым, чем «Николай».

Корабль медленно продвигался вдоль калифорнийских берегов, где Кусков тщательно осматривал и исследовал каждую бухту и каждый залив. Шел уже январь 1809 года, когда Кусков обнаружил прекрасный залив, носящий название Бодега, находившийся милях в шестидесяти на север от залива Сан-Франциско.

Кускову очень понравился и сам залив, и окружающая его местность. Немного севернее залива Бодега он обнаружил устье реки, не имевшей названия, и решил назвать ее Славянкой. Несколько дней были проведены группой Кускова на берегу залива Бодега и реки Славянки. За все это время, они не встретили ни одного индейца. Здешняя земля казалась пригодной для земледелия, и весь участок побережья выглядел идеальным для основания там селения и базы компании.

Кусков не располагал ни людьми, ни средствами для немедленной постройки форта и селения. Он намеревался сначала сделать доклад Баранову и затем уже вернуться для формального занятия территории. Для пущей уверенности на берегу залива Бодега он закопал медную доску, на которой было выгравировано «Земля российского владения» под номером 14. До этого он оставил тринадцать других медных досок по всему побережью, знаменуя этим приоритет занятия побережья русскими. Первая доска, под номером 1, была оставлена им на берегу залива Тринидад.

Несколько недель еще «Кадьяк» совершал плавание вдоль калифорнийских берегов. Еще одно подходящее место обнаружил Кусков миль на пятнадцать севернее устья Славянки, хотя там не было удобного залива, но довольно большой кусок земли между морем и горами позади показался ему весьма подходящим для постройки форта, который мог быть неприступным как от нападения с моря, так и с земли.