Капитану Беннету за оба корабля он заплатил мехами — дал двадцать тысяч котиков. А кроме того, ему удалось пополнить свои запасы провизии, купив их у Беннета за 31 тысячу пиастров. Корабли оказались хорошие, с полным вооружением. Большой проблемой, однако, было отсутствие у Баранова опытных штурманов. И опять ему на помощь пришли иностранцы. Он сумел нанять с иностранных кораблей двух шкиперов — англичанина Юнга и американца

Вудсворта, а кроме того, и Беннет остался на своем корабле, теперь носящем название «Беринг». Вудсворту было поручено водить «Ильмень».

Приблизительно в это же время жизнь Баранова сплелась с жизнью двух иностранных авантюристов, которым он доверился и деятельность которых оставила большой след в делах компании. Первым возник португалец дон Хуан Элиот Кастро, кажется, американский гражданин. Никто из приближенных Баранова не знал, как и когда Кастро появился в Новоархангельске. В то время порт становился все более и более оживленным, и в гавани все время находились иностранные корабли. Кастро сумел войти в доверие к Баранову, язык у него был хорошо подвешен, и, видно, Баранов попал под его обаяние. Другой был доктор Шеффер, тот и вовсе впоследствии обошелся компании в кругленькую сумму — около двухсот тысяч рублей. Постарел, видно, Баранов и потерял способность разбираться в людях. От его прежней интуиции не осталось и следа.

В это же время в Новоархангельск приехали Антипатр и Ирина. И их приезд придал Баранову новые силы, и, казалось, он стал опять прежним неутомимым правителем. Ирине было уже одиннадцать лет, и можно было с уверенностью сказать, что она вырастет красавицей. Даже теперь, в этом еще детском возрасте она была необыкновенно красива: с тонкими, аристократическими чертами лицами, гордым профилем, длинными черными волосами, мягко падающими на плечи, и изящными маленькими ручками и ножками. Не видавший ее почти четыре года и помнивший Ирину ребенком с болтающимися косичками, даже отец просто не узнавал ее. Антипатр, которому уже исполнилось шестнадцать лет, тоже вырос, возмужал и стал красивым, хорошо физически развитым молодым человеком. Он был немного похож на свою сестру, но, пожалуй, больше унаследовал сходство со своим отцом, чем с матерью.

С гордостью смотрит Баранов на своих детей. Глядя на их молодые лица, он сам как будто помолодел. Забылись четыре года одинокой жизни в пустом, казалось, безжизненном, суровом нахохлившемся доме. Теперь вдруг все посветлело — и солнечные лучи, пробивающиеся в окна, стали ярче, и дом ожил, повеселел. Особенно чувствовалось в доме присутствие Ирины, сразу поставившей себя в положение хозяйки дома. Антипатр же с восхода солнца и до заката проводил время, на свежем воздухе, большей частью на верфи, где опять строился корабль. Юноше нужно было видеть и знать все подробности постройки судна. Он уже мыслил себя капитаном, и кто знает, может быть, в будущем компания доверит ему большое трехмачтовое судно иностранной постройки. Он сам старался помочь на верфи, помогал во всем и плотникам с топором, и конопатчикам, и всем прочим, кто чем-то способствовал постройке. Ни Антипатр, ни Ирина, однако, не пропускали ни одного дня своих регулярных занятий с гувернером, мистером Джонсом. Баранов настоял, чтоб в занятиях не было никаких поблажек. Его дети должны были получить самое лучшее образование. Он не хотел, чтобы на них смотрели свысока, как смотрели невежественные штурмана на него, малограмотного «купчишку».

Баранов не терял времени и нетерпеливо подгонял людей для выполнения своих новых планов. Он знал, что стареет и, вероятно, в недалеком будущем не сможет больше руководить делами компании. И прежде чем это произойдет, он торопился претворить в жизнь планы покойного камергера Резанова. Баранов решил отправить два новоприобретенных корабля — «Беринг» и «Ильмень» — в чужие края, чтобы установить связи и начать торговлю с остальными углами обширного бассейна Тихого океана.

Инструкции «Берингу» были — сначала отправиться в Охотск и доставить туда меха с Прибыловых островов. После этого корабль должен был отправиться на Сандвичевы острова, где ему надлежало встретиться со вторым кораблем, «Ильмень».

«Ильмень» вначале, по плану Баранова, должен был пройти вдоль берегов Южной Калифорнии, где русским промышленным и охотникам-алеутам было дано задание поохотиться на морских бобров. Капитаном «Ильменя» назначили бостонского штурмана Вудсворта. Ему в помощь Баранов послал Тимофея Тараканова, уже два раза побывавшего в индейском плену и чудом спасшегося оттуда. Своим доверенным лицом Баранов посадил на корабль Элиота Кастро. Кастро как знатоку нескольких иностранных языков, было поручено войти в сношения с испанцами в Сан-Франциско и других пунктах южнее залива и по возможности заключить с ними торговый договор.

После этого «Ильмень» должен отправиться на Сандвичевы острова для рандеву с «Берингом». Баранов поручил Кастро, чтобы тот постарался умилостивить короля Камехамеха, которого чем-то обидел лейтенант Гагемейстер, не так давно побывавший на островах. Гагемейстер не отличался большими дипломатическими способностями, был сухим, педантичным немцем и с гавайским королем обращался свысока, что почти привело к разрыву сношений между королем Камехамехой и Русской Америкой. Баранов надеялся, что Кастро сможет уладить недоразумения.

Громкими пожеланиями счастливого пути и скорого возвращения провожали ситкинцы оба корабля, выходившие в поход в дальние края. Тараканов, стоявший на борту «Ильменя», махал рукой своей жене Марии, пока мог различить ее яркий платок. Два раза уже ходил он в дальние походы, и оба раза его путешествия заканчивались пленом. На этот раз как будто все благоприятствовало и никакой особенной опасности не предвиделось, особенно еще и потому, что путешествие совершалось на прекрасном новом судне под командованием опытного морского волка, шкипера Вудсворта.

Не хотелось Тимофею оставлять жену одну в этот раз, но ослушаться приказания правителя он не мог. Он стоял на палубе пока Новоархангельск не скрылся за поворотом пролива. «Ильмень» взял курс на юг!

С хорошим попутным ветром, на всех парусах, «Ильмень» быстро покинул холодные берега Русской Америки. Русские промышленные радовались, что будут иметь возможность охотиться у теплых калифорнийских берегов, а не в ледяных водах около Ситки или Алеутских островов. Капитан Вудсворт по соглашению с Барановым обязался выплачивать охотникам их заработки. В том случае, если с кем-либо из русских или алеутов произойдет несчастье, Вудсворт обещался платить семьям погибших по двести рублей. Старшим над всеми охотниками поставили Тимофея Тараканова. Как представитель Баранова, он должен был следить за тем, чтобы капитан Вудсворт в точности выполнял условия заключенного соглашения.

Первая часть пути до форта Росс прошла без сучка и задоринки. Тараканов побывал у Кускова, повидался со своим приятелем и был совершенно поражен, насколько форт Росс под управлением Кускова преуспел и разбогател. Люди жили хорошо и зажиточно, все раздобрели, обзавелись хозяйством — жизнью своей были довольны. Тараканов позже отмечал в своих воспоминаниях о полном удовлетворении жителей форта Росс и особенно о тех дружественных отношениях, что у них установились с соседними индейскими племенами. Позже он отмечал контраст в отношениях русских и испанцев к индейцам. Он писал, что испанцы обращались с индейцами с неимоверной жестокостью.

«Ильмень» провел несколько дней в районе форта Росс и залива Бодега, прежде чем опять были подняты паруса, и корабль отправился дальше на юг — к берегам теплой Южной Калифорнии. И чем дальше корабль удалялся от Ситки, тем больше капитан стал показывать свой истинный характер. Как с командой корабля, так и с алеутами, доверенными Тараканову, он обращался с нечеловечной жестокостью. Пил он много и часто, но никто никогда не видел его очень пьяным.