21 ноября 1903 Заключение спора Ты кормчий — сам, учитель — сам. Твой путь суров. Что толку в этом? А я служу Ее зарям, Моим звездящимся обетам. Я изменений сон люблю, Открытый ветру в час блужданий. Изменник сам — не истреблю Моих задумчивых гаданий. Ты также грезишь над рулем, Но ветх твой челн, старо кормило, А мы в урочный час придем — И упадет твое ветрило. Скажи, когда в лазури вдруг Заплещут ангелы крылами, Кто первый выпустит из рук Свое трепещущее знамя? 2 декабря 1903 «Протянуты поздние нити минут…» Протянуты поздние нити минут, Их все сосчитают и нам отдадут. «Мы знаем, мы знаем начертанный круг» — Ты так говорила, мой Ангел, мой Друг. Судьбой назвала и сказала: «Смотри, Вот только: от той до последней зари. Пусть ходит, тревожит, колеблет ночник, Твой бледный, твой серый, твой жалкий двойник. Все нити в Одной Отдаленной Руке, Все воды в одном голубом роднике, И ты не поднимешь ни края завес, Скрывающих ужас последних небес». Я знаю, я помню, ты так мне велишь, Но ты и сама эти ночи не спишь, И вместе дрожим мы с тобой по ночам, И слушаем сказки, и верим часам… Мы знаем, мы знаем, подруга, поверь: Отворится поздняя, древняя дверь, И Ангел Высокий отворит гробы, И больше не будет соблазна судьбы. 28 декабря 1903 «Я кую мой меч у порога…» Я кую мой меч у порога. Я опять бесконечно люблю. Предо мною вьется дорога. Кто пройдет — того я убью. Только ты не пройди, мой Глашатай. Ты вчера промелькнул на горе. Я боюсь не Тебя, а заката. Я — слепец на вечерней заре. Будь Ты ангел — Тебя не узнаю И смертельной сталью убью: Я сегодня наверное чаю Воскресения мертвых в раю. 28 декабря 1903 Стихотворные переводы Гораций. «Милая дева, зачем тебе знать, что́ жизнь нам готовит…» Милая дева, зачем тебе знать, что́ жизнь нам готовит, Мы, Левконоя, богов оскорбляем страстью познанья. Пусть халдеи одни ум изощряют в гаданьи, Мы же будем довольны нашим нынешним счастьем. Дева! узнать не стремись, когда перестанет Юпитер Скалы у брега крошить волнами Тирренского моря. Будь разумна, вино очищай для верного друга; Что́ в напрасных сомненьях жизнь проводить молодую? Век завистливый быстро умчится среди рассуждений, Ты же светлое время лови, — от мглы удаляйся. 28 января 1898 Гораций. Liber II. Carmen XX Не на простых крылах, на мощных я взлечу, Поэт-пророк, в чистейшие глубины, Я зависти далек, и больше не хочу Земного бытия, и города́ покину. Не я, бедняк, рожденный средь утрат, Исчезну навсегда, и не меня, я знаю, Кого возлюбленным зовешь ты, Меценат, Предаст забвенью Стикс, волною покрывая. Уже бежит, бежит шершавый мой убор По голеням, и вверх, и тело человечье Лебяжьим я сменил, и крылья лишь простер, Весь оперился стан — и руки, и заплечья. Уж безопасней, чем Икар, Дэдалов сын, Бросаю звонкий клич над ропщущим Босфором, Минуя дальний край полунощных равнин, Гетульские Сирты окидываю взором. Меня послышит Дак, таящий страх войны С Марсийским племенем, и дальние Гелоны, Изучат и узрят Иберии сыны, Не чуждые стихов, и пьющий воды Роны. Смолкай, позорный плач! Уйми, о, Меценат, Все стоны похорон, — печали места нету, Зане и смерти нет. Пускай же прекратят Надгробные хвалы, не нужные поэту. 16 октября 1901 Мюссе. «Открою ль, дерзновенный…» Открою ль, дерзновенный, Названье девы милой? За власть над всей вселенной Назвать ее нет силы! Прославим в песнях страстных, В веселой шумной пляске Поток кудрей прекрасных, Любовь мою, как в сказке! Причуды все прелестной Давно мне только в сладость! Захочет — жизнь небесной Отдам, — а в сердце радость! Прекрасная не знает, Что я люблю так жарко… Пускай душа сгорает В ее незнаньи ярко! Любовь моя — порука, Что имя я лишь знаю! За имя в смертных муках Окончить жизнь желаю! 25 ноября 1898 Карпани. In questa tomba oscura laschia mi riposar… [19] В этой мрачной гробнице, О, дайте мне отдохнуть! Милая роза — денница, Приди о милом вздохнуть… Февраль (?) 1899 Шуточные стихи и сценки Впечатления Рейна Рейн — чудесная река, Хоть не очень широка. Берега полны вином, Полон пивом каждый дом, Замки видны вдалеке, Немки бродят налегке, Ждут прекрасных женихов И гоняют пастухов. Скалы мрачные висят, Немцы гадостью дымят, Лёрлей нежная сидит И печально так глядит, Как победная Денкмаль Кулаком грозит французу И Термаль пускает в Узу. вернуться Оставь меня покоиться в этой темной могиле… (итал.). — Ред. |
