18 января 1902. Исаакиевский собор «Я укрыт до времени в приделе…» Я укрыт до времени в приделе, Но растут великие крыла. Час придет — исчезнет мысль о теле, Станет высь прозрачна и светла. Так светла, как в день веселой встречи, Так прозрачна, как твоя мечта. Ты услышишь сладостные речи, Новой силой расцветут уста Мы с тобой подняться не успели, — Загорелся мой тяжелый щит. Пусть же ныне в роковом приделе, Одинокий, в сердце догорит. Новый щит я подниму для встречи, Вознесу живое сердце вновь. Ты услышишь сладостные речи, Ты ответишь на мою любовь. Час придет — в холодные мятели Даль весны заглянет, весела. Я укрыт до времени в приделе, Но растут всемощные крыла. 29 января 1902 «И нам недолго любоваться…» И нам недолго любоваться На эти, здешние, пиры: Пред нами тайны обнажатся, Возблещут дальные миры. Январь 1902 «Уходит день. В пыли дорожной…» Уходит день. В пыли дорожной Горят последние лучи. Их красный отблеск непреложно Слился с огнем моей свечи. И ночь моя другой навстречу Плывет, медлительно ясна. Пусть красный отблеск не замечу, — Придет наверное она. И всё, что было невозможно В тревоге дня, иль поутру, Свершится здесь, в пыли дорожной, В лучах закатных, ввечеру. 1 февраля 1902 «Сны раздумий небывалых…» Сны раздумий небывалых Стерегут мой день. Вот видений запоздалых Пламенная тень. Все лучи моей свободы Заалели там. Здесь снега и непогоды Окружили храм. Все виденья так мгновенны — Буду ль верить им? Но Владычицей вселенной, Красотой неизреченной, Я, случайный, бедный, тленный, Может быть, любим. Дни свиданий, дни раздумий Стерегут в тиши… Ждать ли пламенных безумий Молодой души? Иль, застывши в снежном храме Не открыв лица, Встретить брачными дарами Вестников конца? 8 февраля 1902 «На весенний праздник света…» На весенний праздник света Я зову родную тень. Приходи, не жди рассвета, Приноси с собою день! Новый день — не тот, что бьется С ветром в окна по весне! Пусть без умолку смеется Небывалый день в окне! Мы тогда откроем двери, И заплачем, и вздохнем, Наши зимние потери С легким сердцем понесем… 8 февраля 1902 «Ты была светла до странности…» Ты была светла до странности И улыбкой — не проста. Я в лучах твоей туманности Понял юного Христа. Проглянул сквозь тучи прежние Яркий отблеск неземной. Нас колышет безмятежнее Изумрудною волной. Я твоей любовной ласкою Озарен — и вижу сны. Но, поверь, считаю сказкою Небывалый знак весны. 8 февраля 1902 «Не поймут бесскорбные люди…» Не поймут бесскорбные люди Этих масок, смехов в окне! Ищу на распутьи безлюдий, Веселий — не надо мне! О, странно сладки напевы… Они кажутся так ясны! А здесь уже бледные девы Угото́вали путь весны. Они знают, что́ мне неведомо, Но поет теперь лишь одна… Я за нею — горящим следом — Всю ночь, всю ночь — у окна! 10 февраля 1902 «Сны безотчетны, ярки краски…» Для солнца возврата нет. «Снегурочка» Островского Сны безотчетны, ярки краски, Я не жалею бледных звезд. Смотри, как солнечные ласки В лазури нежат строгий крест. Так — этим ласкам близ заката Он отдается, как и мы, Затем, что Солнцу нет возврата Из надвигающейся тьмы. Оно зайдет, и, замирая, Утихнем мы, погаснет крест, — И вновь очнемся, отступая В спокойный холод бледных звезд. 12 февраля 1902 «Мы живем в старинной келье…» Мы живем в старинной келье У разлива вод. Здесь весной кипит веселье, И река поет. Но в предвестие веселий, В день весенних бурь К нам прольется в двери келий Светлая лазурь. И полны заветной дрожью Долгожданных лет Мы помчимся к бездорожью В несказанный свет. |
