21 июня 1902 «Они идут — туманные…» Они идут — туманные С мерцаньями в глазах. На них одежды странные, Вокруг — печаль и страх. Несут обетования, Но шаг их мерно-тих. Ужасные желания Когда-то были в них. Они сердца кровавили, Их слезы запеклись. Кровавый ток оставили И улетели в высь. Теперь идут туманные, Одежды их белы. Но чудные, но странные, Исполненные мглы. 23 июня 1902 Канун Иванова дня «Я помню тихий мрак и холод с высоты…» Я помню тихий мрак и холод с высоты. Там своды мрачные задумчиво чернели. Там нити прочные сплетались, как мечты, Здесь — думы грешные, сплетаясь, пламенели. Там — лестницы взбегали к куполам, И образа мерцали странным светом. Недосягаемым тогда казалось нам Предаться пламенеющим обетам… 29 июня 1902 «Ушли в туман мечтания…» Ушли в туман мечтания, Забылись все слова. Вся в розовом сиянии Воскресла синева. Умчались тучи грозные, И пролились дожди. Великое, бесслезное!.. Надейся, верь и жди. 30 июня 1902 «Вот снова пошатнулись дали…» Вот снова пошатнулись дали, Бегут, синеющие, в высь. Открыли всё, что закрывали, И, засмеявшись, вновь слились… Пускай же долго без просвета Клубятся тяжко облака. Ты неизбежна, Дева Света, Душа — предчувствием легка. Она займется в час вечерний, В прохладном таинстве струи, И скроет свой восторг безмерный В одежды белые Твои. Июнь 1902 «Хоронил я тебя, и, тоскуя…» Хоронил я тебя, и, тоскуя, Я растил на могиле цветы, Но в лазури, звеня и ликуя, Трепетала, блаженная, ты. И к родимой земле я клонился, И уйти за тобою хотел, Но, когда я рыдал и молился, Звонкий смех твой ко мне долетел. Похоронные слезы напрасны — Ты трепещешь, смеешься, жива! И растут на могиле прекрасной Не цветы — огневые слова! Июнь 1902 «Когда смыкаешь ты ресницы…» Когда смыкаешь ты ресницы, Твоя душа себе берет Прекрасный образ белой птицы И в нем взрезает глади вод. Июнь-июль 1902
«Замерла береговая песня…» Замерла береговая песня; В стоне чайки — белоснежный зов. В тишине — еще, еще чудесней Дуновенья снежных облаков. Июнь-июль 1902 «Для меня возможны все желания…» Для меня возможны все желания, И великие и малые мечты. Мне понятны бездны, содрогания, Тишина, и день, и ночь, и ты. 5 июля 1902 «Исчезла, отлетела в высь…» Исчезла, отлетела в высь. Замолкла в сферах отдаленных. Стезей лазурной поднимись На крыльях светлых и влюбленных. Там подними ее покров. На стон ответствуй равным стоном. Страну видений и духов Могучим пронизай законом. Лови, лови ее ответ. Ты лучшие проводишь годы. Там — впереди — ни звуков нет, Ни снов, ни страсти, ни свободы. Проснулся дремлющий орел И к солнцу обратил зеницы. И там, тоскующий, нашел Стезю мятежной голубицы. 11 июля 1902 «В дрожащем эфире…» В дрожащем эфире Светила купались чудесно. Я думал о мире С тобою, прелестной. С тоскою о боге, С тоскою в невольной разлуке — На этой дороге Мне слышались чудные звуки. 13 июля 1902 «По узким площадям ловил я тень девицы…» По узким площадям ловил я тень девицы, Но камни и тоска, казалось, — заодно. Я ночью ворожил перед окном светлицы, — Не отворилось мне дрожащее окно. Я птицей пролетел, бросая страсти крики, И страстно верил я белеющим словам. Я был перед тобой двуликий и безликий, Я тень твою искал по узким площадям. 13 июля 1902 «Сладко найти нам звезду…» Сладко найти нам звезду. Вот она — в небе видна. Я осторожно приду — Будем шептать имена. К нашей родной стороне Ты устремись — и не лги. Вечер мой снова в огне, День мой свершает круги. 18 июля 1902 «Вечер мой в красном огне…» Вечер мой в красном огне. День мой свершает круги. О, не вздыхай обо мне, Юная, сердцем не лги. Сонная дремлет земля, Этих огней далека. Выйди в ночные поля, Мы углубимся в века. |
