26 мая 1899 «Я стар душой. Какой-то жребий черный…» Я стар душой. Какой-то жребий черный — Мой долгий путь. Тяжелый сон, проклятый и упорный, Мне душит грудь. Так мало лет, так много дум ужасных! Тяжел недуг… Спаси меня от призраков неясных, Безвестный друг! Мне друг один — в сыром ночном тумане Дорога вдаль. Там нет жилья — как в темном океане — Одна печаль. Я стар душой. Какой-то жребий черный — Мой долгий путь. Тяжелый сон — проклятый и упорный — Мне душит грудь. 6 июня 1899 «Не проливай горючих слез…» Не проливай горючих слез Над кратковременной могилой. Пройдут часы видений, грез, Вернусь опять в объятья милой. Не сожалей! Твоим страстям Готов любовью я ответить, Но я нашел чистейший храм, Какого в жизни мне не встретить. Не призывай! Мирская власть Не в силах дух сковать поэта. Во мне — неведомая страсть Живым огнем небес согрета. Тебя покину. Скоро вновь Вернусь к тебе еще блаженней И обновлю мою любовь Любовью ярче и нетленней. 8 июня 1899 «Зачем, зачем во мрак небытия…» Зачем, зачем во мрак небытия Меня влекут судьбы удары? Ужели всё, и даже жизнь моя — Одни мгновенья долгой кары? Я жить хочу, хоть здесь и счастья нет, И нечем сердцу веселиться, Но всё вперед влечет какой-то свет, И будто им могу светиться! Пусть призрак он, желанный свет вдали! Пускай надежды все напрасны! Но там, — далёко суетной земли, — Его лучи горят прекрасно! 29 июня 1899 «Дышит утро в окошко твое…» Дышит утро в окошко твое, Вдохновенное сердце мое, Пролетают забытые сны, Воскресают виденья весны, И на розовом облаке грез В вышине чью-то душу пронес Молодой, народившийся бог… Покидай же тлетворный чертог, Улетай в бесконечную высь, За крылатым виденьем гонись. Утро знает стремленье твое, Вдохновенное сердце мое! 5 августа 1899 «Помнишь ли город тревожный…» Помнишь ли город тревожный, Синюю дымку вдали? Этой дорогою ложной Молча с тобою мы шли… Шли мы — луна поднималась Выше из темных оград, Ложной дорога казалась — Я не вернулся назад. Наша любовь обманулась, Или стезя увлекла — Только во мне шевельнулась Синяя города мгла… Помнишь ли город тревожный. Синюго дымку вдали? Этой дорогою ложной Мы безрассудно пошли… 23 августа 1899 «Город спит, окутан мглою…» Город спит, окутан мглою, Чуть мерцают фонари… Там, далеко за Невою, Вижу отблески зари. В этом дальнем отраженьи, В этих отблесках огня Притаилось пробужденье Дней тоскливых для меня. 23 августа 1899 Неведомому Богу Не ты ли душу оживишь? Не ты ли ей откроешь тайны? Не ты ли песни окрылишь, Что так безумны, так случайны?.. О, верь! Я жизнь тебе отдам, Когда бессчастному поэту Откроешь двери в новый храм, Укажешь путь из мрака к свету!.. Не ты ли в дальнюю страну, В страну неведомую ныне, Введешь меня — я вдаль взгляну И вскрикну: «Бог! Конец пустыне!» 22 сентября 1899 «Не легли еще тени вечерние…» Не легли еще тени вечерние, А луна уж блестит на воде. Всё туманнее, всё суевернее На душе и на сердце — везде… Суеверье рождает желания, И в туманном и чистом везде Чует сердце блаженство свидания, Бледный месяц блестит на воде… Кто-то шепчет, поет и любуется, Я дыханье мое затаил, — В этом блеске великое чуется, Но великое я пережил… И теперь лишь, как тени вечерние Начинают ложиться смелей, Возникают на миг суевернее Вдохновенья обманутых дней… 5 октября 1899 Servus-Reginae [3] Не призывай. И без призыва Приду во храм. Склонюсь главою молчаливо К твоим ногам. И буду слушать приказанья И робко ждать. Ловить мгновенные свиданья И вновь желать. Твоих страстей повержен силой, Под игом слаб. Порой — слуга; порою — милый; И вечно — раб. 14 октября 1899 Моей матери («Спустилась мгла, туманами чревата…») Спустилась мгла, туманами чревата. Ночь зимняя тускла и сердцу не чужда. Объемлет сирый дух бессилие труда, Тоскующий покой, какая-то утрата. Как уследишь ты, чем душа больна, И, милый друг, чем уврачуешь раны? Ни ты, ни я сквозь зимние туманы Не можем зреть, зачем тоска сильна. И нашим ли умам поверить, что когда-то За чей-то грех на нас наложен гнет? И сам покой тосклив, и нас к земле гнетет Бессильный труд, безвестная утрата? |
