25 июля 1899 «Сомкни уста. Твой голос полн…» Εἴϑε γενοίμην οὑρανὸς ώς πολλοῖς ὄμμασιν εἴς σέ βλέπω. [10] Сомкни уста. Твой голос полн Страстей без имени и слова. Нарушишь гимн воздушных волн, Стремящих вверх, к стопам Святого. Пускай в безмолвных небесах, Как факел, издали сияет Огонь огней в твоих очах И звезды ночи вопрошает. А я, ничтожный смертный прах, У ног твоих смятенно буду Искать в глубоких небесах Христа, учителя Иуды. 26 июля 1899
Перед грозой Закат горел в последний раз. Светило дня спустилось в тучи, И их края в прощальный час Горели пламенем могучим. А там, в неведомой дали, Где небо мрачно и зловеще, Немые грозы с вихрем шли, Блестя порой зеницей вещей. Земля немела и ждала, Прошло глухое рокотанье, И по деревьям пронесла Гроза невольное дрожанье. Казалось, мир — добыча гроз, Зеницы вскрылись огневые, И ветер ночи к нам донес Впервые — слезы грозовые. 31 июля 1899 «Она прекрасна — нет сомненья…» La virginella e simile alla rosa. [11] Она прекрасна — нет сомненья, Но я не вижу тех огней, Горевших прежде искушеньем В глазах красавицы моей. Безмолвна, холодно-сурова, Она не может выражать Живых страстей живое слово — Порывов жизни благодать. Но знаю милое притворство: Когда Амур вернется к ней, Надменность сменится покорством, И страсти будут горячей. 1 августа 1899 «Сомненья нет: мои печали…» Сомненья нет: мои печали, Моя тоска о прошлых днях Душе покой глубокий дали, Отняв крыла широкий взмах. Моим страстям, моим забвеньям, Быть может, близится конец, Но буду вечно с упоеньем Ловить счастливых дней венец. Влачась по пажитям и долам, Не в силах смятых крыл поднять, Внимать божественным глаголам, Глаголы бога повторять. И, может быть, придет мгновенье, Когда крыла широкий взмах Вернет былое вдохновенье — Мою тоску о прошлых днях. 1 августа 1899 «Природы вечера могучей…» Природы вечера могучей В окно струится аромат; Я фисгармонии певучей Докучный стон оставить рад; Спешу в забытый угол сада, Где сосен строгая гряда Склонила ветви за ограду Над чистым зеркалом пруда; Предаться милому забвенью, Призвать мечты прошедших снов… А там подскажет вдохновенье Созвучья песен и стихов!.. 3 августа 1899 Черная дева Северное преданье В дальних северных туманах Есть угрюмая скала. На безбрежных океанах Чудный лик свой вознесла. Тех утесов очертанье Бедный северный народ, По глубокому преданью, Черной Девою зовет. В час, когда средь океана Нет спасенья, всё во мгле, — Вдруг пловец из-за тумана Видит Деву на скале… Он молитву ей возносит… Если Дева смягчена, То корабль к земле приносит Ей послушная волна… 4 августа 1899 «Темна и сумрачна была…» Темна и сумрачна была Июля ночь. Я ждал свиданья. Аллея длинная вела Туда, к ее благоуханью… Я долго ждал. Уже заря Покрыла неба половину, И, ярким пламенем горя, Проснулись сонные вершины, И в первых солнечных лучах Нашел я прах далекой грезы: Полуувядшую впотьмах Благоухающую розу, — Залог обманутой мечты… Я сохранил цветок пахучий И, вспомнив милые черты, Целую ныне прах летучий… 4 августа 1899 «Тяжелый занавес упал…» Тяжелый занавес упал. Толпа пронзительно кричала, А я, униженный, молчал — Затем, что ты рукоплескала. И этот вычурный актер Послал тебе привет нежданный, И бросил дерзкий, жадный взор К твоим плечам благоуханным! Но нет! довольно! Боже мой! Устал я ревностью терзаться! Накинь личину! Смейся! Пой! Ты, сердце, можешь разорваться! 9 августа 1899. С. Трубицыно Жизнь Мы рождены; вдыхаем жадно Природы мощные дары; Нам мнится — дышит беспощадно Жизнь, занесенная в миры. Что́ наша жизнь? Порыв нежданный? Случайный плод ее творца? Дитя миров благоуханных, Обломок вышнего венца? О, нет! Горящей жизни меру Не нам познать и разгадать. Она достойна лучшей веры, На нас — творца ее печать. Уходят годы в бесконечность, — Дарует новые творец. Всегда, везде — живая вечность, — Одно начало и конец. вернуться О, если бы я был небом, чтобы смотреть на тебя многими очами! (греч.). — Ред. вернуться Девушка подобна розе (итал.). — Ред. |
