- «Ну, что касается Маши, она пороху не выдумывает, она... помните в сказке «Конек Горбунок» Ершов так характеризует второго и третьего братьев:

«Средний был и так и сяк,

«Третий просто был дурак...»

И тем не менее М.И. Ульянова, по инициативе самого Ленина, еще в добольшевистские времена была назначена секретарем «Правды». Впрочем, она является на этом «посту» лицом без речей, но, как сестра «самого», она все-таки окружена известным ореолом...».

Оппозиционера дополнил верный ленинец Молотов:

- «Мария Ильинична... Бухарину с-сочувствовала. Та совсем б-была под обаянием Бухарина, любовалась им, была ближе к нему, чем к Ленину, и, если бы не Ленин, п-перешла бы в правые. Но она не пошла за ним, хотя в душе б-была бухаринкой. А ведь сестра Ленина, п-преданная большевичка. Настолько сильна эта т-тяга вправо!»

Впрочем, негативные отзывы двух антагонистов не помешали Мане стать участницей нового грандиозного ленинского проекта.

- Что-то уж больно сурово Вы о своей семье отзываетесь, - сухо бросил Ницше.

- Я говорю только правду!

- «Правда, сказанная злобно, лжи отъявленной подобна», - прокомментировал Вильям Блейк.

- Неужели Вы ни о ком из своих родных, кроме казненного старшего брата Александра, не сказали доброго слова?! - не унимался автор «Заратустры».

- Мой отец был исключительно добрым и порядочным человеком. А мама... Она - святая! Она не была революционеркой, но помогала и мне, и сестрам, и братьям. Поэтому мои родители в отличие от всех своих детей там – НАВЕРХУ, - грустно ответил Ильич.

Г. Соломон: «...Вспоминаю, что он несколько раз говорил о своей матери, и, всегда резкий и какой-то злой, он, поразительно для всех знавших его, как-то весь смягчался, глаза его приобретали какое-то сосредоточенное выражение, в котором было и много теплой, не от мира сего, ласки, и просто обожания...»

Несмотря на такую замечательную характеристику, а скорее, именно благодаря ей, ни отец, ни мать Ленина в новый Совет Народных Комиссаров не попали... Родители Сталина тоже не удостоились этой чести – по обратной причине. Когда Жданов предложил их кандидатуры, его в очередной раз обозвали идиотом, а Хозяина (заодно со всеми собравшимися) стал нестерпимо жечь адский мучительный огонь.

... Семья сапожника Виссариона Джугашвили была обижена судьбой и Богом. Два старших сына умерли младенцами, Иосиф родился слабеньким. Чтобы выжил, мать обещала его Всевышнему – он должен был стать священником. Отец Бесо был алкоголиком и драчуном, бил жену и Сосо, как в детстве прозвали будущего диктатора.

Врач Н. Киншидзе: «Однажды пьяный отец поднял сына и с силой бросил его на пол. У мальчика несколько дней шла кровавая моча».

Сначала Кокэ убегала с ребенком, потом начала драться со слабеющим пьяницей – мужем. Он уехал в Тифлис из Гори.

Подруга матери Сталина Хана Мошиашвили: «Жуткая семейная жизнь ожесточила Сосо. Он был дерзким, грубым, упрямым ребенком».

- В детстве я действительно «был капризным, иногда плакал», - признался Вождь.

- Иосиф Виссарионович, - дал свой комментарий невидимый Троцкий, - «... порки, которые задавал Вам отец в детстве, изгнали из Вашего сердца любовь к Богу и людям... Незаслуженные ужасные побои сделали мальчика таким же угрюмым и бессердечным, как его отец».

Душе Ельцина при виде побоев, которые пьяный Бесо наносил маленькому Сосо, в очередной раз стало страшно и гадостно.

Детство-то у Сталина такое же проклятое, как у Гитлера и у меня... Неужели все тираны... а я-то, Боже мой, тогда кто? - с юных лет унижались своими отцами? - подумал он.

- Я так и не установил здесь какой-либо закономерности, - ответил читавший мысли Дьявол. - У Муссолини – схожая картина, Александр Македонский враждовал со своим отцом Филиппом. Царевич Иван Иванович, сын Грозного, не ладил с батюшкой, тот его и прикончил. А какой злодей грозил из него вырасти, задатки-то были многообещающие! Петр Первый тоже первенца уконтропупил.

А вот остальные... Аттила и Чингизхан папашек потеряли в детстве, правда, Чингиз своего старшего сыночка Джучи уделал. У Цезаря, Калигулы, Ганнибала, Наполеона, Ленина были прекрасные отцы, с которыми они ладили...

...С матерью отношения у Иосифа Джугашвили тоже были очень сложными – не как у Гитлера. О ней в Гори ходили грязные слухи: Кокэ работала прислугой в богатых домах. Отцом Иосифа упорно называли то известного путешественника Пржевальского, то одного из местных толстосумов. Иногда Сосо вгорячах ругал ее старой проституткой. Мать его часто лупила за непослушание, хотя его отличали необыкновенная память, большие способности к наукам, музыке и пению. Весьма характерный диалог состоялся у него при последнем свидании с матерью незадолго до ее смерти:

« - Почему ты так сильно била меня?

- Потому ты и вышел такой хороший. Иосиф, кем же ты теперь будешь?

- Царя помнишь? Ну, я вроде царь.

- Лучше бы ты стал священником...»

В разгар самых жутких репрессий, в середине раскаленного лета 1937 года 4 июня в 23 часа 5 минут у себя на квартире после тяжелой и продолжительной болезни скончалась Екатерина Георгиевна Джугашвили. Сын даже не приехал ее хоронить...

Еще раз символически оплевав (слюны-то не имелось!) пришипившегося идеолога-придурка Жданова, члены Политбюро приступили к обсуждению кандидатуры первой жены Вождя – Екатерины Сванидзе. При этом выяснилась пикантная деталь: Коба с ней... венчался, что считалось позором для революционера. Като была покорной женой. Даже если бы и захотела, за год совместной жизни, отведенный им судьбой, просто не успела осмелеть. Когда к Иосифу приходили товарищи, она от смущения пряталась под стол и ни за что не хотела вылезать. Она родила Якова, заболела – или тифом, или скоротечной чахоткой. На лечение у Кобы не было денег – опять страшный позор для грузина. Като скончалась у него на руках. Есть фото, сохранившееся в семье Сванидзе: новоявленный вдовец стоит над гробом – несчастный, с взъерошенными волосами... Яков до 1921 года жил у тетки Екатерины, и лишь потом Сталин забрал его в Москву...

Учитывая все эти факты, Като в СНК не пригласили...

Оживленную дискуссию и грандиозный приступ адских мук у Сталина вызвало обсуждение подробностей его личной жизни со второй женой – Надеждой, дочкой старого большевика Сергея Аллилуева. Когда-то, будучи еще девочкой, она чуть не утонула в море – ее спас Коба, близкий друг семьи, образцовый революционер. Детская влюбленность перешла в девичью любовь. Во время Гражданской она вышла за него замуж и работала его личным секретарем. Когда он стал Генсеком, решительно отказалась вести обычную беспросветную жизнь в кругу стареющих революционерок – жен кремлевских вождей. И чувствовала себя при живом супервлиятельном муже одинокой вдовой...

Надежда Аллилуева-Сталина: «Я в Москве решительно ни с кем не имею дела. Иногда даже странно: за столько лет не иметь приятелей, близких. Но это, очевидно, зависит от характера. Причем странно: ближе чувствую себя с людьми беспартийными, женщинами, конечно. Это объясняется тем, что эта публика проще, конечно. Страшно много новых предрассудков. Если ты не работаешь – то уже «баба». Хотя, может быть, не делаешь этого, потому что считаешь работу без квалификации просто не оправдывающей себя... Вы даже не представляете, как тяжело работать для заработка, выполняя любую работу. Нужно иметь обязательно специальность, которая дает возможность не быть ни у кого на побегушках, как это обыкновенно бывает в секретарской работе...»

Какое-то время Надежда работала в секретариате у Ленина. Однако вскоре ей пришлось уйти – она оказалась «в положении». Но постеснялась признаться, что беременна, объяснила уход желанием мужа. Ильич пожал плечами и выдал диагноз: «Азиат».

В 1921 году, во время очередной чистки ВКП(б), Надю исключили «как балласт, не интересующийся партией». Она объяснила свою неактивность рождением ребенка, но тщетно. Однако Ленин, продвигавший тогда Кобу, не позволил ударить по своему протеже. Он написал в декабре 1921 года письмо о заслугах Аллилуевых, ее оставили в ВКП(б), хотя и перевели в кандидаты.