Уволь: папочка твой меня, беса, тешил немало! - облизнулся Сатана. - Более всего меня в нем устраивал воинствующий национализм, вскоре переросший в шовинизм, что в условиях многонациональной Российской империи было совершенно недопустимо. Насильственная русификация, запрет обучения многих «инородцев» на их родных языках, откровенный антисемитизм Александра III, - как тут не порадоваться!

Вы архиправы, товарищ Дьявол! — влез с комментарием Ленин. - 3 мая 1882 года были изданы «Временные правила об евреях», запрещавшие им приобретать недвижимость в черте оседлости — территории, где только и разрешалось им проживать. Пять лет спустя появилась процентная норма приема еврейских детей в средние и высшие учебные заведения, городские уездные училища. В черте оседлости она составляла 10 % от общего числа учащихся, вне черты — 5 %, в столицах — 3 %. В 1889 году ограничили доступ евреев в адвокатуру; в 1890 — запрещены выборы их в земства и городское самоуправление. В 1891-1892 годах из Москвы было выселено 20 тысяч евреев — отставных солдат и ремесленников вместе с их домочадцами, а во многих городах страны прошли кровавые еврейские погромы, когда на глазах у бездействовавший полиции пьяные бандиты убивали детей, женщин и стариков, порою истребляя целые семьи.

Тупая антисемитская политика была не только гнусной, она оказалась роковой, потому что приблизила революцию. Только короткий период — при Александре II — русские евреи чувствовали себя людьми. Отец Николая и он сам вернули государственный антисемитизм. Сынов Авраама загнали за черту оседлости. Толкали на эмиграцию. Десятки тысяч самых предприимчивых граждан уехали из России. «Некормящие груди родной матери» - так они воспринимали Отечество. Этот огромный невостребованный запас ума, энергии и одержимости взяла себе на службу наша революционная партия...

К сожалению, хотя мы и политические враги, вынужден признать Вашу правоту, господин Ульянов, - прервал Ленина граф Витте. - Я лично неоднократно докладывал Александру III об опасности положения евреев для будущего страны... И чуть за это не поплатился!

- Правда ли, что Вы стоите за евреев? - спросил меня государь. Я ответил вопросом на вопрос:

- «Можно ли потопить всех русских евреев в Черном море? Если можно, то я принимаю такое решение еврейского вопроса. Если же нельзя — решение еврейского вопроса заключается в том, чтобы дать им возможность жить. То есть предоставить им равноправие и равные законы...» И какой страшный результат дал антисемитизм! «Из феноменально трусливых людей, которыми были почти все евреи лет тридцать тому назад, явились люди, жертвующие своей жизнью для революции, сделавшиеся бомбистами, убийцами и разбойниками... ни одна нация не дала России такого процента революционеров».

Тенденция сия усугубилась при следующем монархе. Николай II с детства воспитывался в духе «государственного антисемитизма». «Эти мерзкие евреи», «враги Христовы» - вот какова была лексика дворца!

Тем не менее, когда мне полиция дала книгу «Протоколы сионских мудрецов», состряпанную в охранке, для одобрения к повсеместному распространению, я написал на полях: «Нечистыми методами пользоваться не желаю». И опус сей объявил фальшивкой!

- И при этом добавил, что авторы лже-протоколов «загрязняют светлую идею антисемитизма»! - уел его Ленин.

Все же юдофобство не помешало тебе желать трахнуть еврейку! - обличил царя в непоследовательности Дьявол. - Ельцин, вон, на еврейке женился, а ты не посмел! А какой ты был легковерный! Погромы, организованные полицией, представлялись тебе как святой взрыв народного негодования против революционеров. Сборище извозчиков, темного отребья - «Союз русского народа» - объявили народной стихией: движением простых людей в защиту своего царя. И ты, полудурок, верил!

Позвольте, я все-таки продолжу! - гнул свое Фрейд. - Вернемся опять к недостаткам отца, унаследованных сыном. Другой такой негативной чертой был сословный обскурантизм.

Я считал, - заявил Александр III, недовольный тем, что его особу обсуждают заочно, - что «образование не может быть общим достоянием и должно оставаться привилегией дворянства и зажиточных сословий, а простому народу, так называемым «кухаркиным детям» - подобает уметь читать, писать и считать». В этом вопросе я полностью резделял взгляды моего наставника Победоносцева, утверждавшего, что истинное просвещение не зависит от количества школ, а зависит от тех, кто в этих школах учит. Если в школах засели длинноволосые нигилисты и курящие папиросы дамочки, то не просвещение, а лишь растление могут дать они детям. Истинное просвещение начинается с морали, а в этом случае гораздо лучшим учителем будет не «ушедший в народ» революцинер, а скромный, нравственный и верный царю священник или даже дьячок.

Тут я с батюшкой полностью согласен! - склонил голову последний самодержец.

Вполне самостоятельной чертой, роднящий нашего пациента не с его родным отцом, а с господином Ельциным, является крайняя непоследовательность в поступках и частая смена своего окружения, - Фрейд не дал сбить себя с избранного пути. - Свидетели, выскажитесь!

Министр внутренних дел князь Святополк-Мирский:

«Царю нельзя верить, ибо то, что он сегодня одобряет, завтра от этого отказывается».

«Он увольнял лиц, долго при нем служивших, с необычайной легкостью, - подтвердил начальник канцелярии министерства двора генерал Мосолов. - Достаточно было, чтобы начали клеветать, даже не приводя никаких фактических данных, чтобы он согласился на увольнение такого лица. Царь никогда не стремился сам установить, кто прав, кто виноват, где истина, а где навет... Менее всего склонен был царь защищать кого-нибудь из своих приближенных или устанавливать, вследствие каких мотивов клевета была доведена до его, царя, сведения».

Полбеды, что он менял своих придворных, словно капризная баба — перчатки. Присущие ему доверие к клеветникам и доносчикам, а также легковерие привели его к катастрофе — Кровавому воскресенью! - возвысил голос психоаналитик.

... В 1905 году в Петербурге появился священник Гапон и призвал рабочих пойти к государю с петицией, рассказать о бедствиях простых людей, о притеснениях фабрикантов. Шествие назначили на 9 января. Идея этой манифестации была воплощением заветной мечты Николая - «народ и царь». Теперь она должна была осуществиться: простой народ сам шел за защитой к самодержцу.

За три дня до намеченного шествия праздновали Крещение... На Дворцовой набережной была воздвигнута «Иордань» - место для освящения воды. Под нарядной сенью - синей с золотыми звездами, увенчанной крестом, монарх стоял рядом с митрополитом. После освящения по традиции с другой стороны Невы торжественно произвели салют холостым зарядом из пушки Петропавловской крепости, находившейся как раз напротив «Иордани». Последовал выстрел... к ужасу собравшихся, боевым снарядом! Чудом не угодил он в царя. Пострадал полицейский по фамилии... Романов!

Полиция, обычно раздувавшая подобные дела, объявила происшествие досадной случайностью. Но желаемый кем-то эффект был достигнут: Николаю напомнили страшный конец деда, а фамилия полицейского прозвучала предзнаменованием.

Департамент полиции был отлично осведомлен о верноподданических настроениях шествия, потому что его зачинщик - Гапон - состоял на службе охранки. Тем не менее стражи закона обманули царя: донесли, что якобы во время манифестации произойдут кровавые беспорядки, подготовленные революционерами. Возможен захват дворца. Великий князь Владимир, командующий петербургским гарнизоном, напомнил племяннику о событиях начала Французской революции. Николай уехал в Царское Село.

В ночь шествия в казармах раздали патроны. Маршрут, намеченный Гапоном, оказался чрезвычайно удобен для обстрела. Были подготовлены лазареты. В это время поп держал последнюю речь к рабочим - полицейский агент призывал идти к государю-батюшке.

Утром тысячи людей направились к Дворцовой площади с хоругвями, царскими портретами, со множеством детей. Впереди Гапон. На подступах к площади их встретили войска и приказали расходиться. Но люди не желали — вожак в рясе обещал: царь их ждет. И они вступили на площадь... Раздались выстрелы. Убито более тысячи, ранено - две тысячи... Детские трупы на снегу... Днем по городу разъезжали сани - в них мертвецы, связанные веревками, как на Ходынке...