Давай послушаем их личные отзывы о посещении стройки Беломорканала: и определим, как любил выражаться Меченый, «кто есть ху»!

На сцену по очереди выходили известные всему миру писатели, поэты, драматурги, публицисты и, трясясь от стыда, повторяли вранье, которым они в свое время кормили население планеты...

Евгений Шварц:

- «Настоящего мастера всегда узнаешь по работе. Работа мастера и хороша и характерна для него. Беломорский канал и великолепен и поражает особой точностью, целесообразностью и чистотой работы.

ОГПУ, смелый, умный и упрямый мастер, положил свой отпечаток на созданную им стройку.

То, что мы увидели – никогда не забыть, как не забыть действительно великое произведение искусства».

Николай Чуковский:

- «Я был в Карелии несколько лет назад. Блуждая по безмерным пространствам диких каменистых пустынь, я думал о том, сколько надо еще поколений, чтобы этот край стал обжитым, чтобы подчинились человеку эти леса и воды. Я был неправ. Я не знал тогда, что труд, организованный большевиками, может за двадцать месяцев преобразить страну и людей».

Александр Малышкин:

- «Я видел страшную воду, чудовищную силу воды, обузданную камнем, деревом и бетоном; эта разрушительная сила работает теперь на человека, разумно направившего ее в новое русло. И в лагере я видел людей - вчера еще необузданную, темную, враждебную нам силу, - сейчас эти люди, перекованные морально в процессе трудового перевоспитания, с энтузиазмом работают на социалистическое строительство. И самое главное – это то, что ОГПУ достигло этого не какими-то необычными, таинственными методами, а именно теми же самыми, которыми вся наша страна строит и построила свои Магнитострои и Днепрогэсы. Привет ОГПУ, строителю нового человека!»

Лев Кассиль:

- «Об этих пяти днях буду помнить, думать многие ночи, месяца, годы. Каждый день, проведенный на канале, вмещал столько впечатлений, что к вечеру мы чувствовали себя как-то повзрослевшими, «углубленными» и... немножко обалдевшими.

Хочется тотчас откликнуться своим трудом, собственным делом. Но все виденное за эти дни так огромно, сложно, необычно, что хлынувший напористый поток новых мыслей, решительных утверждений готов смести все установившиеся представления о людях, вещах, делах... И хочется об этом новом написать по новому.

Потрясающее путешествие!..»

Евгений Габрилович:

- «Мы видели на канале десятки замечательных сооружений, каждое из которых эмоционально воздействует с силой подлинного художественного произведения.

Мы видели, также, бывших воров, недавних преступников, вчерашних врагов революции – строителей канала, ставших полноценными гражданами социалистической родины.

Все это – сделала наша партия, сделали чекисты, которым партия поручила строить величайший канал и перевоспитать десятки тысяч людей.

Нам, советским писателям, которые призваны «перестраивать души» – следует поучиться этому труднейшему и ответственнейшему мастерству – у ОГПУ».

Вера Инбер:

- «Товарищу Ягоде.

С быстротой, невиданной ни разу,

В срок, который легендарно мал,

На крепчайшей базе диабаза

Беломорский выстроен канал.

И не знаешь, видя эти скалы,

Что же тверже: дух или гранит,

Что великолепней – мощь канала

Или тех, кто им руководит».

Илья Ильф, Евгений Петров:

- «Очень нас поразило то, что перед Маткожнинской плотиной, ревущей и громадной, лежала маленькая комнатная решоточка для вытирания ног.

Эта, казалось бы, только трогательная подробность, на деле начинает новую главу в истории нашего строительства.

Строители канала показали, как надо строить вещи. Они сделали свою работу сразу, от начала до конца – вывезли миллионы кубометров земли, взорвали скалы и не стали от этого высокомерными. Раз нужна решоточка для вытирания ног – сделали и решоточку.

Вот эта законченность и есть замечательный стиль работы чекистов».

- И они тоже! - огорчился Ельцин за эту парочку - коллективного гения мировой сатиры... Он любил их бессмертные творения «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок»...

А на сцену влез Бруно Ясенский:

- «Мы были вчера в Надвойцах

на слете ударников сплава.

Слова просил заключенный.

Чекист сказал: «Говори!»

Он говорил о труде,

о деле чести и славы.

Зал аплодировал стоя, -

одни кулаки и воры.

«Товарищи, я был бандитом,

убийцей, судимым дважды.

На труд воспитателя худших

я прошлое променял.

Я перекую их досрочно

в полноценных советских граждан,

Как этот чекистский лагерь

перековал меня...»

Вода гремит на плотинах

и грохот ее неистов.

С зеркальной лестницы шлюзов

в сумерки сходит день...

Я знаю: мне нужно учиться, -

писателю у чекистов, -

Искусству быть инженером,

строителем новых людей».

- А чего он написал? - вопросил по привычке ЕБН своего гида.

Ему ответил кто-то из присутствовавших в зале:

- Роман «Человек меняет кожу»...

- С моей жопы на твою рожу! - быстро добавил его сосед, явно не выказывая христианской любви к ближнему, конкретно — к Ясенскому.

- Вот я вас! - пригрозил болтунам Вождь – и все прикусили языки...

- Новых советских людей мы действительно построили! - похвастался Ягода. - В шеренги, колонны, каре. Вообще мы их в любые позы ставили! И писатели учились у чекистов. А мы их учили!

- Это точно! - подтвердил фельетонист газеты «Правда» Рыклин. - «В начале 30-х годов состоялась встреча журналистов с руководителями партии и правительства. В конце ее мы коллективно сфотографировались, и я был запечатлен рядом с Вождем.

Шли годы, и шли аресты. Хранить фотографии врагов народа было опасно. И я начал резать: брал в руки ножницы и отхватывал то одного, то другого. Вожди и журналисты постепенно исчезали с фото. В конце концов остались только Сталин и я. После XX съезда я отрезал Сталина и остался один».

На всю жизнь партийную науку запомнил – и в посмертии не забыл!

- Хорошая шутка! - одобрил Хозяин. - Я тоже любил учить литераторов, шутя. Помнишь, товарищ Ильичев?

... Однажды, когда в СССР шла навязанная Генсеком дискуссия о проблемах языкознания, Коба позвонил главному редактору «Правды»:

- «Ильичев?»

- «Да, товарищ Сталин».

- «У Вас готова газета с листком по языкознанию?»

- «Уже готова, товарищ Сталин».

- «Давайте приезжайте ко мне на ближнюю дачу».

- «Немедленно выезжаю».

Через две минуты Хозяин звонит опять:

- «Нет, лучше в ЦК».

Центральный Комитет партии располагался на Старой площади. Сталин еще с довоенных времен сидел в Кремле, но, видимо, полагал, что ЦК там, где он находится.

Кремлевский горец стал нахваливать Ильичеву анонимного молодого автора:

- «Он просто гений. Вот он написал статью, она мне понравилась, приезжайте, я Вам покажу. Сколько у нас молодых и талантливых авторов в провинции живет. А мы их не знаем. Кто должен изучать кадры, кто должен привлечь хороших талантливых людей с периферии?»

Когда Ильичев приехал, Вождь в одиночестве прогуливался по кабинету. Дал рукопись. Редактор главного партийного органа быстро ее прочитал, дошел до последней страницы. Внизу стояла подпись: И. Сталин.

Ильичев с готовностью произнес:

- «Товарищ Сталин, мы немедленно останавливаем газету, будем печатать эту статью».

Хозяин по-детски радовался тому, как разыграл журналюгу.

- «Смешно? - спросил он. - Ну что, удивил?»

- «Удивили, товарищ Сталин».

- «Талантливый молодой человек?»

- «Талантливый», - согласился Ильичев.

- «Ну что же, печатайте, коли так считаете», - сказал довольный Вождь.

На следующий день «Правда» вышла со статьей «Марксизм и языкознание». Потом ее пришлось изучать всей стране...

- А я тоже помню шутки товарищи Сталина! - поделился своими воспоминаниями личный доктор Хозяина Володинский. - Как-то Иосиф Виссарионович приболел. «К концу лечения приехал к Сталину Алексей Максимович Горький, как раз в тот момент, когда мы пили кахетинское вино на террасе. Сталин предложил ему выпить вина. Горький шутливо ответил: