Яша рос нелюдимым, закомплексованным.

В. Буточников, который учился в Кремле в военной школе и дружил с этим неразговорчивым юношей:

- «Яша почти никогда не принимал участия в оживленном разговоре, исключительно спокоен и одновременно – вспыльчив».

Старший сын не мог терпеть постоянного презрения отца. Он рано решил жениться. Но Генсек не только запретил – посмеялся над ним. И Яша пытался застрелиться, но ... только ранил себя. После этого не захотел остаться в доме – бежал в Ленинград, к Аллилуевым. 9 апреля 1928 года Сталин написал супруге: «Передай Яше от меня, что он ведет себя как хулиган и шантажист, с которым у меня нет и не может быть ничего общего. Пусть живет где хочет и с кем хочет».

Молотов: «Я бы сказал, что Яков каким-то беспартийным был. Я его встречал у Сталина, но очень редко, и особой теплоты, конечно, не было. Сталин его суховато принимал. Был ли Яков коммунистом? Наверно, был коммунистом, но эта сторона у него не выделялась. Работал на какой-то небольшой должности. Красивый был. Немножко обывательский».

Из автобиографии Я. Джугашвили: «... До 1935 года жил на иждивении отца и учился, в 1935 году окончил транспортный институт... В 1937 году поступил в Артиллерийскую академию...»

Его поступление в Академию вызвало примирение с отцом, который всегда хотел, чтобы его сыновья были военными. Яков окончил этот вуз 9 мая 1941 года, за 42 дня до начала войны, и ушел на фронт в первый ее день. У него даже не оставалось времени увидеть Генсека. Яков позвонил ему по телефону с дачи младшего брата Василия. Там шли веселые проводы... Отец сказал: «Иди и сражайся».

Нарком обороны Тимошенко спросил Вождя: отправлять ли на передовую позицию Якова, который очень туда просится. «Некоторые, - молвил Сталин, сдерживая гнев, - мягко говоря, чересчур ретивые работники всегда стремятся угодить начальству. Я не причисляю Вас к таковым, но советую Вам впредь никогда не ставить передо мной подобных вопросов».

Командование полка, не зная, что Джугашвили из окружения не вышел, представило его к ордену Красного Знамени. Списки утвердил главнокомандующий войсками Западного направления маршал Семен Константинович Тимошенко. Член военного совета Николай Александрович Булганин сообщил Сталину, что его старший сын представлен к ордену.

Но награду Яков не получил. В Москве унали, что он в плену...

17 июля немцы разрешили ему написать короткое письмо, которое по дипломатическим каналам попало в столицу СССР.

«Дорогой отец! Я в плену, здоров, скоро буду отправлен в один из офицерских лагерей в Германии. Обращение хорошее. Желаю здоровья. Привет всем. Яша».

Его фотографии использовались в немецких листовках, которые сбрасывались над расположением советских войск. В одной из них говорилось: «По приказу Сталина учат вас Тимошенко и ваши политкомы, что большевики в плен не сдаются. Однако красноармейцы все время переходят к немцам. Чтобы запугать вас, комиссары вам лгут, что немцы плохо обращаются с пленными. Собственный сын Сталина своим примером доказал, что это ложь. Он сдался в плен, ПОТОМУ ЧТО ВСЯКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ ГЕРМАНСКОЙ АРМИИ ОТНЫНЕ БЕСПОЛЕЗНО!

Следуйте примеру сына Сталина — он жив, здоров и чувствует себя прекрасно. Зачем вам приносить бесполезные жертвы, идти на верную смерть, когда даже сын вашего верховного заправилы уже сдался в плен».

Когда его первенец попал в плен, Хозяин поверил в его измену. И когда немцы через Красный Крест предложили обменять Джугашвили-младшего на пленного Паулюса, он выдал знаменитую фразу: «Солдата на фельдмаршала не меняю». Не привлек его и вариант обмена Якова на племянника Гитлера Лео Раубаль. Правда, были созданы несколько диверсионных групп, которые должны были выкрасть Джугашвили-младшего из плена или убить, чтобы фашисты перестали его использовать. Все они погибли...

- Такое поведение доказывает, что Вы безжалостны и к своим детям, и к чужим, - начал очередной сеанс психоанализа Фрейд. - Герр Джугашвили мог спасти сына, обменяв на пленных немцев, и в этом не было бы ничего дурного. Но он не захотел. Вполне вероятно, что в этом человеке умерли даже отцовские чуства. Похоже, кстати, своего первенца он просто не любил. В 1934 году отец довольно зло сказал о Якове:

- «Его ничто не спасет, и стремится он ко мне, потому что ему это выгодно».

Сталину не нравилась и невестка. Когда Яков попал в плен, Сталин велел органам разобраться с его женой: не причастна ли она к сдаче мужа в плен? И это несмотря на то, что она — еврейка!

Василий Сталин презрительно заметил насчет старшего брата:

- Ваши стойкость и принципиальность вызывают уважение, - обратился Ницше к Вождю, - но почему Вы все-таки даже не попытались выручить сына?

- В то время было много солдат, сдавшихся в плен добровольно, и дезертиров. Я издал указ, в котором все военнослужащие, попавшие в плен, объявлялись вне закона, и их семьи подвергались репрессиям. Так я оставил своим солдатам только две возможности: или сражаться и победить, или - умереть. Но в это время с немецких самолетов сбрасывали листовки с фотографией моего сдавшегося в плен сына!

Согласно моему приказу, попавшим в окружение надлежало «сражаться до последней возможности, пробиваться к своим, а тех, кто предпочтет сдаться в плен, уничтожать всеми средствами, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственных пособий и помощи». Как бы я выглядел в глазах соотечественников, во мнении Истории, если бы спасал своего сына-предателя, а сыновей других людей наказывал бы за то же самое преступление?!

... И в лубянскую тюрьму отправилась Юлия Мельцер – жена его сына- «изменника», мать его внучки. Ее выпустили через два года, когда Хозяин окончательно узнал: Яков не предавал. Но это случилось потом... А тогда, в страшные дни, глава Политуправления армии Мехлис создал версию, которая распространялась в воинских частях: сын Сталина доблестно сражался, не имея никаких привилегий, был ранен и попал в плен. Немецкие листовки – всего лишь пропаганда.

Вопреки легендам о безразличии к сыну Хозяин очень переживал.

Маршал Жуков: «Я спросил: «Товарищ Сталин, я давно хотел узнать о Вашем сыне Якове. Нет ли сведений о его судьбе?» На этот вопрос он ответил не сразу. Пройдя добрую сотню шагов, сказал каким-то приглушенным голосом: «Не выбраться Якову из плена. Расстреляют его. Душегубы. По наведенным справкам, держат они его изолированным от других военнопленных и агитируют за измену Родине». Помолчав, твердо добавил: «Яков предпочтет смерть измене Родине...» Сидя за столом, Сталин долго молчал, не притрагиваясь к еде».

Из протокола допроса Я. Джугашвили в штабе командующего авиацией 4-й армии вермахта 18 июля 1941 года:

« - Вы добровольно пришли к нам или были захвачены в бою?

- «Я вынужден... Нас окружили. Это вызвало такую панику, что все разбежались. Я находился в это время у командира дивизии в штабе... Я побежал к своим, но в этот момент меня позвала группа красноармейцев, которая хотела пробиться к своим. Они попросили меня принять командование и атаковать ваши части. Я это сделал, но красноармейцы испугались, и я остался один... Если бы мои красноармейцы отступали, если бы я увидел, что моя дивизия отступает, я бы сам застрелился, так как отступать нельзя... Но это были не мои солдаты, это была пехота... Я хотел бежать к своим... В деревне я обменял у одного крестьянина одежду. Я отдал военную и получил гражданскую... Я зашел в избу, крестьянин говорит: «Уходи сейчас же, не то мы донесем на тебя». Крестьянка прямо плакала, говорила, что убьют ее, детей, сожгут ее дом... Выхода не было. Я увидел, что окружен, идти некуда, я пришел и сказал: сдаюсь...»

Густав Вегнер, командир батальона СС, охранявшего лагерь:

«В конце 1943 года... арестованные были на прогулке. В 7 часов... приказано было пойти в барак, и все пошли. Джугашвили не пошел и потребовал коменданта лагеря... Эсэсовец пошел звонить коменданту по телефону. Пока он звонил, произошло следующее. Джугашвили, идя в раздумье, перешел через нейтральную полосу к проволоке (с током). Часовой... крикнул: «Стой!» Джугашвили продолжал идти. Часовой крикнул: «Стрелять буду!» После этого окрика Джугашвили начал ругаться, схватился руками за гимнастерку, обнажил грудь и закричал часовому: «Стреляй!» Часовой выстрелил в голову и убил Джугашвили... Джугашвили одновременно с выстрелом схватился за проволоку с высоким напряжением и сразу упал на первые два ряда колючей проволоки. В этом положении он висел 24 часа, после чего труп отвезли в крематорий».