Мгновение — и заклятье Спазма мягкой волной разошлось во все стороны. Всех, кто присутствовал в комнате, скрутило. Насладившись парой минут их корчей, я свернул проклятье и равнодушно сообщил:
— А теперь слушайте. Я — Император, только я принимаю решения. И у меня родится законный наследник, и у меня будет жена-Жрица, если я того хочу. Ясно? А домыслы свои можете оставить при себе. Она ничего не сможет сделать — на ней браслет, изготовленный Верховным магом. А вот Сит — это да, проблема, но! У меня в руках Кин, за которую племяшка отдаст жизнь, не задумываясь. В то же время, Сит чем угодно пожертвует ради Тан. Вот такая цепочка! Так что утихните.
Я по их глазам видел, что они не согласны. И пускай! Тоже мне, советники…
— Лас, — неожиданно ласково заговорила Целительница, — Лас, прошу тебя… Ты нас губишь, понимаешь?! Помнишь древние манускрипты? «Нет худшего проклятия для правителя, чем встретить дочь Луны на пути своём». Пойми, она — наша погибель…
— Ты опять начинаешь?
— Да! Ты не видишь очевидного!
— Молчи, женщина, когда тебя не спрашивают!
Презрительно покривив губы, она отвернулась:
— Я-то умолкла, милый. Но ОНА молчать не станет…
Кин
Под утро его вызвал начальник стражи и я, наконец, смогла вздохнуть свободно, не притворяясь спящей. Я встала, медленно прошлась по комнате и застыла перед неосвещённым косыми утренними лучами зеркалом. Я долго смотрела в тёмное стекло, отыскивая в пустых глазах несуществующие ответы.
Невольно вспомнилось: жаркий день, шёпот трав — и мы с сестрой. Мне 13, ей 27. Такие юные, красивые…
— Кин, день свадьбы — это сказочно! Ты — невеста, чистая и прекрасная, а рядом — твой любимый! Ты в светлом платье, с цветами в руках, со счастьем в глазах… Жаль, нам это не светит.
— Почему? — спросила я обиженно, — Мы не хуже других.
— Мы — Дочери Луны, Кин, и в этом наше проклятье. Мы обречены на вечное одиночество…
.. Выдавив из себя усмешку, я отвернулась от отражения и подошла к шкафу. Там, выглаженное ещё с вечера, висело моё свадебное платье. Я долго смотрела на него, подбирая мысленно к нему макияж и украшения. Вошла в ванную, активизировала водный поток, с удовольствием погрузилась в ароматную пену. Помылась быстро, чтоб не навредить малышке, снова заглянула в зеркало. Машинально, как сомнамбула, накрасилась и начала укладывать волосы, не дожидаясь служанок. День моей свадьбы. Я хочу выглядеть идеально…
Время ползло, как черепаха. Забегал Лас, глянул как-то странно, сказал поторопиться. Я пожала плечами, упрямо послала служанок и собралась за десять минут.
Когда Император вошёл, я сидела, равнодушно глядя в окно. Пока он шлялся где-то, я накрепко связала свою ауру с дочерью. Теперь если мы и умрём, то вместе. Пока жива я — она не уйдёт за Грань.
— Милая, нам пора!
Я счастливо улыбнулась в ответ. Наконец-то это кончится!
Боги, дайте мне сил! Моя воля — как и сто лет назад, я не отступлюсь. Есть вещи, которых не прощают…
Я шла по коридору — за ним. Дворец стоял на ушах, все бегали и суетились — но я сейчас смотрела прямо перед собой. И улыбалась.
«Больно ли тебе, Жрица, тоскливо ли, пусто — всё это дым. Помни, ты Женщина — и улыбайся…»
Полдень окрасил улицы яркими бликами света. Мы с Императором гордо выплыли на высокие ступеньки дворца. Радостно закричала при виде нас пёстрая толпа. Я высоко вздёрнула подбородок, стараясь не щуриться от мерзкого солнечного света.
По традиции Империи, мы должны были пройти главную улицу столицы пешком, якобы, чтоб так же, рука об руку, мы преодолели и жизненный путь.
Стараясь не обращать внимания на назойливую жару, орущую толпу и волнение, я ступила на брусчатую мостовую и гибким шагом двинулась вперёд.
Бедные бывшие Императрицы! Понятно теперь, почему и они, и их мужья методично сворачивали на жизненном пути, причём налево! По приколу судьбы (или Клановых архитекторов), все переулки с центральной улицы поворачивают только в одну сторону…
Мы шли медленно, гудела, как улей толпа. Мне было жарко, и сердце неслось вскачь. Смазались лица, теряясь в круговерти дурноты. Так недолго и в обморок упасть! Собравшись с силами, я упрямо вцепилась в локоть жениха и выровняла шаг.
— Кин, что с тобой? — я только мотнула головой. Сила Сотворённого Бога сгущалась над площадью, становилось всё жарче, губы пересохли и потрескались, и я чувствовала, как испуганно дрогнула аура дочери. Не бойся, маленькая! Мама не позволит, чтоб с тобой что-то случилось!!
«Остановись, Киннирра, Дочь Таннирры, Созданная и Проклятая! Ты не ведаешь, что творишь!» — грянул властный голос в моей голове. Одновременно что-то с силой ударило в мою ауру. А вот и ты, Лживый Бог…
«Остановись!» — рык. Ноги подкашиваются, и я чудом не падаю. Больно.
«Остановись, или твоей дочери не жить!»
Я вздрогнула. Боги, нет! Ни капли не сомневаясь, я застыла посреди площади. Что угодно, но не дочь. Я не могу…
— Эй, а ты не передёргиваешь, хороший мой? Кто тут Проклятый и Созданный, можно ещё поспорить!
Я замерла и неверяще подняла голову. Она стояла в двух шагах, невидимая для смертных — но не для меня, её дочери, самой любимой, самой похожей…
У меня её лицо, её глаза, фигура, волосы того же оттенка. У нас похожие голоса. Только у меня лицо человеческое, а у неё — нереально дикое и хищное, потому, слава богам, те, кто видел статую Ханнирры или саму её, не замечают сходства…
— Прочь, Ханнирра! Тебя сюда не звали, богиня шлюх!
Она расхохоталась:
— Милый, это твои непорочные жрицы, обслуживающие воинов по первому щелчку пальцев, и Целительницы, подстилки магов — шлюхи, которые травят в себе неизвестно чьих детей! Я — Богиня Женщин! Завпомни, божок, а лучше запиши! И вообще, не ты ли поскуливал у ног моей Дочери, как щенок?.. Кин, солнышко, не бойся, поступай, как знаешь. Этот индюк не вмешается!
Я усмехнулась и подняла взгляд на Императора, застывшего рядом. Моя улыбка стала шире, когда я наклонилась, якобы поправила обувь и двинулась дальше. Всё же, в этой традиции что-то есть! Сбывается ведь!
Теперь, когда я знала, что Ханнирра рядом, ступать стало легче. Храм приближался, и с каждым шагом словно бы груз падал с моих плеч. Я подняла голову и поняла, в чем дело: солнце прикрыла громадная тёмная туча. Ещё пара метров — и утробно зарокотал гром. Я невольно улыбнулась, ощутив на губах привкус дождя и ветра. Как хорошо, боги…
Хлынул ливень. Тёплый, обжигающий, хлёсткий… живой. Император поставил было щит — но убрал, глянув на меня. А я наплевала на всё, на всех, и протянула руки к тёмному, бездонному, как любовь и ненависть, небу, ловя воду. И пусть прилипнет к телу платье, пусть смоется косметика — плевать! Пусть день, когда я стану женой отца моего ребёнка, запомнится мне чем-то приятным и ласковым, терпким, живым, юным и красивым. Как этот дождь. Как я — настоящая! Неожиданно для себя, я поняла — она ещё жива! Та девочка, что некогда болтала с любимой сестричкой — жива, и хватит лгать самой себе!
Я повернулась к Императору и улыбнулась, слизнув с губ дождь. А потом, наплевав на все правила, шагнула к нему и поцеловала, вложив всё, что чувствовала, в этот жест.
По толпе пробежал шепоток. Я почувствовала волнение детей Ночи. Глупенькие… я — жива. Я никогда, никогда вас не предам!
Я оторвалась от его губ и заглянула в глаза. Эмоции клекотали во мне, как бесов котёл, но главной была дикая радость: я буду свободна — наконец. Спасибо, Ханнирра. Ты ответила для меня на главный вопрос, сама, возможно, того не желая.
Я люблю тебя, Лас. Любила ещё тогда, много лет назад, как-то извращенно и дико, но — любила! И сейчас не боюсь признавать это, чувствуя на губах капли дождя и зная, что Богиня стоит за моей спиной. Моё чувство выросло, как сорняк, из ненависти, оно ширилось и крепло, оно мучило меня все эти годы. И сегодня, сейчас, признаю — всё сложно. Я. Люблю. Тебя.
