Наполнив до краев чашу с вином из раковины "морского попугая", она подала его Ли и запела застольную песню:
"Выпейте, выпейте
полную чашу вина -
Тысячелетия
ваша продлится весна,
Тысячелетия
будут у вас впереди:
Влаге живительной
рад был и ханьский У-ди.
Не оставляйте же,
выпейте это вино,
Сладкое, горькое ль -
пейте его все равно.
Жалок не выпивший,
напоминая скупца, Чьи драгоценности
вдруг уплыли из ларца. Жизнь оборвется -
кто скажет вам: "Выпей винца?"
Живы покуда -
давайте же пить без конца!
Милый вдали от меня...
Как хотелось бы мне
С ним повстречаться сегодня
хотя бы во сне.
Чувства нахлынули -
и не прогонишь их прочь,
А между тем отступила,
рассеялась ночь!.. "
( Стихи в повести даны в переводе Г. Ярославцева.)
Юноша слегка захмелел и попросил Чхунхян:
- Повесели меня еще!
И Чхунхян спела еще одну песню:
"За домиком, крытым травою,
кукушка: "Ку-ку!"
Куда мне деваться! Не скрою,
не спрячу тоску.
В "ку-ку" этих слышу с досадой
лишь "он" да "она"...
Не надо, кукушка, не надо,
лети от окна!
Незваная гостья забора,
любви не взыскуй,
Лети-ка в пустынные горы
да там и кукуй!"
Ли тем временем осушал чарку за чаркой и до того опьянел, что понес всякий вздор: ведь когда начинает говорить вино - разум молчит.
- Что это Большую Медведицу так скрючило? - пробормотал он.
Чхунхян показалось это скучным.
- Луна уж опустилась, глубокая ночь, а вы все чепуху болтаете!
- Вот и хорошо! - воскликнул юноша. - Разденься, ляг!
- Нет, сперва вы, - промолвила Чхунхян.
Они стали было препираться, но тут Ли предложил:
- Я порядком захмелел, может, попробуем друг друга стихами утешить.
Они выпили вина, которое полагалось пить молодым на свадьбе, и юноша стал читать подряд все, что знал:
"День нашей встречи предопределен.
Запишем слово "встреча" знаком "пон".
Мы рядом сели - хорошо двоим.
Для "хорошо" знак "хо" употребим.
Сто лет продлится радостный наш брак.
Знак "радости" здесь иероглиф "нак".
Вот в третью стражу при свете лупы
Друг перед другом мы обнажены.
Для "обнаженья" иероглиф "тхаль",
Точнее знак отыщется едва ль.
В одной постели мы вдвоем поспим.
"Сон" обозначит иероглиф "чхим".
Мы на подушку головы кладем.
Знак "ва" для слова "класть" мы изберем.
Объятья рук, переплетенье ног,
Два тела были - стал один клубок.
"Пхо" для "объятий" самый точный знак,
Иначе их не выразить никак.
Слиянье в поцелуе жадных губ,
Для "поцелуя" символ "не" не груб.
Я у тебя ложбинку разгляжу.
"Ложбинку" знаком "ё" изображу,
На выпуклость мою смотреть изволь.
Для "выпуклости" - иероглиф "тхоль".
- Мне теперь все нипочем, как говорится, "большие Южные ворота стали, что вход в нору краба". А ведь любовь может быть все равно, что колокольчик на хвосте у сокола, что контора, где принимают налоговый рис, вроде мелкой монеты!
Небо и земля завертелись у него перед глазами, все смешалось, и, полный восторга, он проговорил:
- А мы с тобой связаны судьбой, вот почему и встретились друг с другом. Давай споем песню о судьбе, так, чтобы каждая строка заканчивалась словом "человек".
Судьба захотела, чтоб в чаще зеленой
мне встретился близкий один человек.
Луна осветила высокую башню,
здесь много людей - не один человек!
Сравнил бы я нынешний век процветанья
с тем веком, что древний познал человек!
Я через дворцовую прыгнул ограду -
не встретился мне ни один человек.
За тысячи ли, на чужбине далекой,
старинного друга нашел человек.
Ветвистые ивы вокруг зеленеют -
в дороге о друге грустит человек.
Мост Ло обезлюдел, но снегом и ветром
средь ночи назад возвращен человек.
Уважаемый человек, большой человек, нищий человек, старый человек, молодой человек, многие люди связаны судьбами. Два человека соединены брачными узами и радуются бесконечно!
Чхунхян на это говорит:
- Молодой господин сочинил песню со словом "человек", а я попробую придумать песню, где в каждой строке будет слово "лета".
На дождь моросящий и непогоду
судьба обрекает не на сто лет.
Любому из нас ненавистна старость,
но не вернуть уже юных лет.
Резвятся фениксы - дружная пара,
им целый год угомона нет!
Вокруг пустынно, бедна природа
не мало, не много - уж сотню лет!..
Воспитывать нужно дух благородный
у тех, кто не вышел из детских лет.
Год уж в пути до границы далекой!..
Сколько же минет их, долгих лет?..
Не замечаешь, живя на покое,
куда-то вдаль убегающих лет...
Один год, десять лет, тысяча лет, прошлый год, а в этом году нас случайно судьба связала на сто лет, а сто лет - ведь это, говорят, очень много лет!
- Мы с тобою связаны любовью на десятки тысяч лет, - согласился юноша. -
Час настанет с миром распроститься -
Будешь ты не феникс, не кукушка,
Не фазан, не утка-говорушка!
Станешь ты лазоревою птицей.
Я умру - и разольюсь водою:
Хуанхэ не стану я рекою,
Девятью истоками не стану -
Я ручьем Инь-Ян тебе предстану,
Чтобы ты, лазоревая птица,
На моих волнах могла резвиться.
Станешь ты кымсонскою ольхою,
Мне плющом бы стать всего верней:
Летом обовью тебя, укрою
От корней до кончиков ветвей.
Тесно перевьются ветви, плети -
Единенья истинного знак!
И тогда уже ничто на свете
Разлучить не сможет нас никак!
