- Здесь ведь не священные горы Пэнлай, Фанчжан и Ин-чжоу, - ответил слуга, - как же могла очутиться здесь фея?

- Тогда, быть может, это золото?

- Говорят, "золото встречается на реке Лишуй", - заметил слуга, - а здесь нет Лишуй. Откуда же взяться золоту?

- Может, это нефрит?

- Говорят, что нефрит находят в горах Куньлунь, а это ведь не горы Куньлунь! Как мог попасть сюда нефрит?

- Тогда что же это такое? Не дикая ли роза?

- Ведь здесь нет чистого морского песка, откуда же взяться розе?

- Наверное, это оборотень!

- Тут не крутые скалистые горы, откуда же здесь быть оборотню?

- Так что это, наконец? - разгневался Ли.

- Ах, это, - спохватился слуга. - Да это же Чхунхян - "Весенний аромат". Дочь здешней кисэн Вольмэ.

- Прекрасно, - воскликнул юноша, - раз это певичка, нельзя ли на нее взглянуть? Ну-ка позови ее!

Слуга, причмокнув от удовольствия, наломал целую вязанку дубовых веток и направился к Чхунхян со страшным шумом, чтобы привлечь ее внимание. Подойдя поближе, он козырьком приставил руку к глазам и заорал:

- Чхунхя-я-ян!

Чхунхян испугалась и спрыгнула с качелей. - Кто меня зовет?

- Молодой господин Ли, - ответил слуга. - Важное дело есть! Пойдем скорее!

- Вот негодник! Ты зачем меня напугал? Даже не покачалась вволю. Что тебе за дело, весенний ли я аромат или другой какой?.. Зачем ты наболтал обо мне молодому господину Ли?

- Устроила бы свои качели где-нибудь в укромном местечке, - возразил слуга. - А то вот сын правителя, господин Ли, захотел полюбоваться природой, поднялся на башню Кванхаллу и вдруг видит, что среди зелени твой зад мелькает. Велел сию же минуту тебя позвать. Не пойти никак нельзя! Пусть даже хлынет дождь, господин Ли все равно не уйдет отсюда, теперь для него здесь будто обитель бессмертных! А ты, уж если разоделась в шелка, так не выставляй хоть наружу свою задницу. Молодой господин приклеился глазами к твоей левой ягодице - и забыл обо всем на свете! Разве тебе это не по нраву?

Пришлось Чхунхян подвязать пестрой шелковой лентой свои косы и заколоть на затылке. Нежной нефритовой ручкой она подобрала подол синей шелковой юбки и, прижав его к груди, пошла грациозной походкой. Вслед за слугой ступала она по дороге, залитой солнцем, словно большая черепаха по белому песку, будто ласточка по балке дворца Дамин. Перед входом в башню Чхунхян остановилась и почтительным поклоном приветствовала юношу. А тот, едва глянул на нее - в глазах у него померкло, и он прокричал что было мочи:

- Эй, слуга! Так-то выполняешь приказание? А ну, быстро проведи барышню наверх!

Пришлось Чхунхян подняться на площадку. Усадив ее, юноша обратился к ней с вопросом:

- Сколько тебе лет? Как тебя звать?

И Чхунхян нежным голоском ответила:

- Лет мне дважды по восемь, а звать - Чхунхян.

Юноша улыбнулся.

- Дважды по восемь - значит, шестнадцать. Мне тоже шестнадцать, значит, мы с тобой одногодки! Вот удача! Зовут тебя Весенний аромат, ты прекрасна так же, как и твое имя. До чего ж ты хороша, просто загляденье! Но пройдут годы, и станешь ты вроде совы на трухлявом дереве или одинокого журавля, будешь как бесприютная ласточка на веревке. А когда у тебя день рождения?

- Мой день рождения летом в начале четвертой луны, в восьмой день, в час Мыши, - ответила Чхунхян.

- В четвертой луне? - воскликнул юноша. - Ведь мы с тобой родились в одну и ту же луну, да нам судьбой назначено стать мужем и женой! Досадно только, что день и час не совпадают.

Юноша, сидящий перед Чхунхян, был очень хорош собою - прямо Фань Куай, который на пиру в Хунмэне смерил гневным взглядом Сян Юя и, прищурив глаза, выхватил большой меч и исполнил танец - ну точь-в-точь старый дракон из озера Девяти драконов, который, пробудившись от сна, играет с драгоценной жемчужиной, исполняющей любые желания. Он был как белолобый тигр с темных круч, который утащил собаку и забавляется с ней. Ли не сиделось на месте, и он снова заговорил:

- Я не просто пригласил тебя. Ведь, когда мы жили в Сеуле, я в третью луну, в сезон весеннего ветра - зеленеющих ив и благоуханных цветов, в десятую луну - время осенних ветров и желтых хризантем, все дни проводил в харчевнях да в зеленых теремах, знавал необыкновенных красавиц и смотрел на время, как на легкий танец. А теперь увидел тебя - и все другое перестало для меня существовать. Душа моя пришла в смятение, полна страстными чувствами. Пусть свяжут нас единою нитью Лунный старец, струна от цитры Чжо Вэнь-цзюнь. Соединим свои жизни союзом на сто лет!

Чхунхян, выслушав его, нахмурила тонкие брови-бабочки:

- Хоть я и певичка, но душа моя чиста, как небесные ворота, что у Полярной звезды, и наложницей я не стану! Вы хотите, чтоб мы дали друг другу клятву, но я не могу уступить вашему желанию!

- Мы с тобой, конечно, не сможем исполнить все шесть свадебных церемоний, - снова заговорил юноша, - но наш союз будет настоящим! Не стоит зря терять время, соглашайся!

- А если после того, как я соглашусь, - возразила Чхунхян, - вашему отцу придется уехать в столицу? Ведь вы тоже поедете за ним! Потом женитесь на девице из знатной семьи, и души ваши будут звучать в лад, как гусли с цитрой. Разве вспомните вы тогда о жалкой наложнице вроде меня? Не останется у меня никакой надежды, и буду я одна, неприкаянная, как желудь в собачьей похлебке. Давайте уж лучше этого не делать!

Юноша опять начал ее уговаривать:

- Если даже случится беда и папаша отправится в столицу, неужели я брошу тебя и уеду? Конечно, я должен буду ухаживать за своей матушкой, но ты поедешь вместе со мной в повозке, запряженной парой. Янбан на ветер слов не бросает. Соглашайся скорее!

- Чего там ждать, пока тушь прокиснет или загустеет и ее придется подогревать. Поклянитесь, как в управе, и напишите обещание о том, что никогда меня не забудете!

Юноша обрадовался, разгладил бумагу, растер тушь "слюна дракона" и, обмакнув в нее кисточку из шерсти ласки, одним взмахом написал: "В такой-то год, такую-то луну и день обещаю Чхунхян никогда ее не забыть. Желая полюбоваться природой, я поднялся на башню Кванхаллу и встретил супругу, суженую Небом. Все чувства мои пришли в смятение, и я заключил с ней союз на сто лет. Клянемся умереть, если когда-нибудь случится беда и мы нарушим клятву!"

Чхунхян взяла бумагу, сложила и спрятала в карман.

- Я низкого происхождения. Если пойдут слухи и ваш отец обо всем узнает, мне, одинокой, останется только умереть. Прошу вас, будьте осторожны!

Юноша ответил на это:

- Папаша сам в молодости был гулякой, ходил по зеленым теремам, и хоть сейчас он этого не помнит, но, бывало, захаживал в самые захудалые публичные дома! Так что ты не беспокойся!

Так они беседовали между собой, а под конец юноша спросил:

- А где твой дом?

Чхунхян взмахнула прелестной ручкой.

- Минуете ту горку и еще вон ту, потом опять будет горка, когда пройдете ее, увидите тенистую бамбуковую рощу. Там среди платанов и будет мой дом.

Проводив Чхунхян, юноша вернулся в комнату для занятий, но душа его была полна смятения. Тогда, чтобы успокоиться, он решил заняться книгами, разложил их, но в каждой строчке, в каждом иероглифе он видел только Чхунхян. Один иероглиф, другой... одна строчка, другая - и все Чхунхян! Он рассердился и решил во что бы то ни стало заставить себя читать.

- "Небо - чхон, земля - чи, темный - хён, желтый - хван... " "Среди всего сущего на небе и земле самое ценное человек!.. " "Небесный государь правил под покровительством стихии "дерево". Он придерживался принципа недеяния и воздействовал на подданных собственным нравственным примером... " "В чем сущность пути Неба? Начало, развитие, выявление, завершенность - вот в чем сущность пути Неба... " "Книга обрядов" - основа человеческой жизни... " "Путь "Великого учепия" - в достижении высшей радости... " "Философ сказал: "Разве не радостно учиться с постоянным упорством и прилежанием?.. " "Мэн-цзы представился лянскому правителю Хуэй-вану. Правитель сказал: "Вы пришли, не посчитав далекими тысячу ли. Могу ли я предположить, что у вас найдется нечто, способное принести выгоду моему царству?"