Студент взглянул на нее. Ей было лет семнадцать - восемнадцать. Красота и манеры были прямо на редкость. Вслушался в ее речь - не простой говор.

- Вы куда, молодой человек, держите путь? - спросила она.

- Я, видите ли, - отвечал Лянь, - исполняю кой для кого роль почтаря!

- В пустынных местах часто встречаются страшные незнакомцы, - сказала девушка. - Спать на открытом месте опасно. Если не отнесетесь с пренебрежением к грубому нашему шалашу, то я желала бы, чтобы вы у нас остановили, так сказать, колесницу.

И с этими словами пригласила студента войти в помещение. Там была всего-навсего только одна кровать, но она велела прислуге застлать ее двумя одеялами. Студент, стыдясь своей телесной мерзости, выразил желание улечься на полу. Девушка засмеялась.

- Я познакомилась, - сказала она, - с таким прекрасным гостем. Смеет ли женщина Юань-лун лечь гордо и выше его?

Студенту не было иного выхода, и он лег с ней на одну кровать. Однако, дрожа от страха, не посмел вытянуться.

Не прошло и небольшого времени, как девушка незаметно залезла к нему под одеяло своей тоненькой ручкой и стала легонько щупать у его ног и колен. Студент притворился спящим и сделал вид, что ничего не чувствует и не понимает.

Вскоре она открыла одеяло и влезла к нему. Давай его расталкивать, но он решительно не шевелился. Тогда она стала нащупывать тайное место - и вдруг остановила руку, приуныла, с грустным-грустным видом ушла из-под одеяла, и студент сейчас же услыхал ее сдержанный плач. Весь в волненье стыда, не зная, куда деваться, со злобой и досадой роптал он на Небесного владыку за его проруху... Но больше ничего предпринять не мог.

Девушка крикнула служанке, чтобы та зажгла свечу. Та, заметив следы слез, удивленно спросила, в чем неприятность. Девушка помотала головой и сказала:

- Я сама оплакиваю свою же судьбу.

Служанка стала у кровати и пристально всматривалась в ее лицо.

- Разбуди барина, - сказала она, - и выпроводи!

Услыша такие слова, студент почувствовал еще более жестокий прилив стыда... Кроме того, его брал страх очутиться среди ночи в темных, мутных пустырях, не зная больше, куда идти... Пока он все это соображал, вошла, распахнув двери, какая-то женщина.

- Пришла тетушка Хуа, - доложила служанка.

Студент исподтишка взглянул на нее. Ей было уже за пятьдесят, хотя живая рама красоты ее еще не покидала. Увидев, что Девушка не спит, она обратилась к ней по этому поводу с вопросом. Не успела еще девушка ответить, как женщина, взглянув на кровать, увидела, что там кто-то лежит, и спросила, что за человек разделяет с ней ложе. Вместо девушки ответила служанка:

- Ночью здесь остановился спать один молодой человек!

Женщина улыбнулась.

- Не знала я, - сказала она, - что Цяо-нян с кем-то справляет свою узорную свечу.

Сказав это, заметила, что у девушки еще не высохли следы слез, и испуганно бросила ей:

- Ни на что не похоже тужить и плакать в вечер соединения чаш. Уж не грубо ли с тобой поступает женишок?

Девушка, не отвечая, стала еще грустнее. Женщина хотела уже коснуться одежды, чтобы посмотреть на студента. Едва она взялась за нее, чуть встряхнула, как на постель упало письмо. Женщина взяла, поглядела и, остолбенев от изумления, сказала:

- Что такое? Да ведь это же - почерк моей дочери!

Распечатала письмо и принялась громко вздыхать. Цяо-нян спросила, в чем дело.

- Вот здесь известие от моей Третьей. Муж ее умер, и она осталась беспомощной сиротой... Ну как тут теперь быть?

- Это верно, - сказала девушка, - что он говорил, будто кому-то несет письмо... Какое счастье, что я его не прогнала!

Женщина крикнула студенту, чтоб он встал, и стала подробно расспрашивать, откуда у него это письмо. Студент рассказал все подробно.

- Вы потрудились, - сказала она, - в такую даль нести это письмо... Чем, скажите мне, вас отблагодарить?

Затем пристально посмотрела на студента и спросила его с улыбкой, чем он обидел Цяо-нян. Студент сказал, что не может понять, в чем провинился. Тогда женщина принялась допрашивать девушку. Та вздохнула.

- Мне жалко себя, - сказала она. - Живою я вышла за евнуха, мертвой - сбежала к скопцу!.. Вот где мое горе!

Женщина посмотрела на студента и промолвила:

- Такой умный мальчик... Что ж это ты: по всем признакам мужчина - и вдруг оказываешься бабой? Ну, ты мой гость! Нечего тут дольше поганить других людей!

И повела студента в восточный флигель. Там она засунула руку ему между ног, осмотрела и засмеялась.

- Не удивительно, - сказала она при этом, - что Цяо-нян роняет слезы. Впрочем, на твое счастье, есть все-таки корешок.

Можно еще что-нибудь сделать!

Зажгла лампу. Перерыла все сундуки, пока не нашла какой-то черной пилюли. Дала ее студенту, велела сейчас же проглотить и тихо рекомендовала ему не шуметь. Затем ушла.

Студент, лежа один, стал размышлять, но никак не мог взять в толк, от какой болезни его лечат.

Проснулся он уже в пятой страже и сейчас же ощутил под пупом нить горячего пара, ударяющего прямо в тайное место. Затем что-то поползло, как червяк, и как будто между ляжек свисла какая-то вещь. Пощупал у себя, - а он, оказывается, уже здоровенный мужчина! Сердце так и встрепенулось радостью... Словно сразу получил от государя все девять отличий.

Только что в рамах окна появились просветы, как вчерашняя женщина уже вошла и принесла студенту жареные хлебцы. Велела ему терпеливо отсидеться, а сама заперла его снаружи.

- Вот что, - сказала она, уходя, своей Цяо-нян, - молодой человек оказал нам услугу, принес письмо. Оставим его пока да позовем нашу Третью в качестве подруги-сестры для него. Тем временем мы его снова запрем, чтоб отстранить от него надоедливых посетителей!

И вышла за дверь.

Студенту было скучно. Он кружил по комнате и время от времени подходил к дверной щели, - словно птица, выглядывающая из клетки. Завидит Цяо-нян - и сейчас же захочется ее поманить, все рассказать... Но конфузился, заикался и останавливался. Так тянулось время до полуночи. Наконец вернулась женщина с девушкой, открыла дверь и сказала:

- Заморили скукой молодого господина! Третья! Можешь войти поклониться и попросить извинения!

Тогда та, которую он встретил на дороге, нерешительно вошла.

Обратись к студенту, подобрала рукава и поклонилась. Женщина велела им называть друг друга старшим братом и сестрой.

Цяо-нян хохотала:

- Старшей и младшей сестрой... Тоже будет хорошо!

Все вместе вышли в гостиную, уселись в круг. Подали вино. За вином Цяо-нян в шутку спросила студента:

- Ну, а что, скопец тоже волнуется при виде красавицы или нет?

- Хромой, - отвечал студент, - не забывает времени, когда ходил. Слепой не забывает времени, когда видел.

Все расхохотались. Цяо-нян, видя, что Третья утомлена, настаивала, чтобы ее оставили в покое и уложили спать. Женщина обратилась к Третьей, веля ей лечь со студентом. Но та была вне себя от стыда и не шла. Хуа сказала:

- Да ведь это мужчина-то мужчина, а на самом деле - покойник! Чего его бояться?

И заторопила их убираться, тихонько шепнув студенту:

- Ты за глаза действуй, как мой зять. А в глаза - как сын. И будет ладно!

Студент ликовал. Схватил девушку за руки и залез с ней на кровать. Вещь, только что снятая с точильного камня, да еще в первой пробе... Известно, как она быстра и остра!..

Лежа с девушкой на подушке, Фу спросил ее: что за человек Цяо-нян?

- Она мертвый дух. Талант ее, красота не знают себе равных. Но судьба, ей данная, как-то захромала, рухнула. Она вышла замуж за молодого Мао, но тот от болезненного состояния стал как кастрат, и когда ему было уже восемнадцать лет, он не мог быть, как все люди. И вот она, в тоске, которую ничем нельзя было расправить, унесла свою досаду на тот свет.

Студент испугался и выразил подозрение, что Третья и сама тоже бес.

- Нет, - сказала она, - уж если говорить тебе правду, то я не бес, а лисица. Цяо-нян жила одна, без мужа, а я с матерью в это время остались без крова, и мы сняли у нее помещение, где и приютились!