Зарождение П. относится к глубокой древности. Первые значительные образцы П. встречаются в древневосточной, главным образом древнеегипетской, скульптуре. Здесь назначение П. было во многом обусловлено культовыми, религиозно-магическими задачами. Необходимость «дублирования» модели (П. как двойник её в загробной жизни) приводила к проецированию на имперсональный канонический тип изображения (воплощающий нечто неизменное) индивидуально-неповторимых черт определённого человека. Со временем содержание древнеегипетский П. углубляется (особенно в человечных одухотворённых образах эпохи Нового царства периода Эль-Амарны, 14 в. до н. э.). В Древней Греции в эпоху классики создаются обобщённые, идеализированные скульптурные П. поэтов, философов, общественных деятелей. С конца 5 в. до н. э. древнегреческий П. всё более индивидуализируется (творчество Деметрия из Алопеки, Лисиппа), тяготея в период эллинизма (конец 4—1 вв. до н. э.) к драматизации образа. Высокого расцвета античной скульптуры П. достигает в искусстве Древнего Рима. Развитие древнеримского П. связало с усилением интереса к конкретному человеку, с расширением круга портретируемых. В основе художественной структуры многих древнеримского П. — чёткая, подчас скрупулёзная передача неповторимых черт модели при соблюдении определённого единства индивидуального и типического начал. В период империи отдельные мастера обращались к идеализирующему, нередко мифологизированному П. В своих лучших образцах древнеримский П. отмечен жизненной достоверностью, психологической выразительностью характеристик. В эпоху эллинизма и в Древнем Риме, наряду с портретными бюстами и статуями, широкое распространение получили П. на монетах, камеях и т.п., отчасти живописные П. Ранние сохранившиеся образцы станковой портретной живописи представляют фаюмские портреты (Египет, 1—4 вв.). Во многом связанные с традициями древневосточного П., с религиозно-магическими представлениями фаюмские П. вместе с тем создавались под воздействием античного искусства, непосредственно с натуры, несли в себе ярко выраженное сходство с конкретным человеком, а в поздних образцах — специфическую духовность.

  Полная острых противоречий, многоликая европейская средневековая культура с присущей ей постоянной борьбой спиритуалистических и стихийно-материалистических тенденций наложила на развитие П. особый отпечаток. Средневековый художник, ограниченный строгими церковными канонами, сравнительно редко обращался к П., личностное начало в его понимании растворялось в религиозной соборности. Средневековый П. во многих случаях представляет собой неотъемлемую часть церковного архитектурно-художественного ансамбля; его моделями являются преимущественно знатные лица — правители, члены их семей, приближённые, донаторы . Средневековый П. во многих своих образцах имперсонален, в то же время некоторым готическим скульптурам, фрескам и мозаикам византийских, русских и др. церквей Западной и Восточной Европы присущи духовная характерность, ясная физиономическая определённость. Чертами конкретных людей средневековый художник часто наделяет изображения святых. Большой конкретностью отличается средневековый китайский П. (особенно периода Сун, 10—13 вв.). Несмотря на подчинение строгому типологическому канону, средневековые китайские мастера создали множество ярко индивидуализированных светских П., часто выявляя в моделях черты интеллектуализма. Психологически заострены некоторые П. средневековых японских живописцев и скульпторов. Высокие образцы портретной миниатюры были созданы в эпоху феодализма мастерами Средней Азии, Азербайджана, Афганистана (Кемаледдин Бехзад), Ирана (Реза Аббаси), Индии.

  Широкий расцвет живописного, скульптурного и графического П. происходит в эпоху Возрождения , с особенно большой полнотой проявляясь в искусстве Италии. Гуманистический индивидуализм ренессансного человека, ослабившего путы религии, твёрдо уверовавшего в силу творческой личности и полагавшего себя «мерой всех вещей», требовал совершенно новой структуры П. Художественное видение портретиста эпохи Возрождения во многих случаях идеализировало модель, но непременно следовало из необходимости постичь её сущность. Изображая своего героя в определённой земной среде, художник свободно располагал модель в пространстве. И модель всё чаще выступала не на условном, ирреальном фоне, как это было в искусстве средневековья, а в единстве с реалистически трактованными интерьером или пейзажем, часто — в непосредственном живом общении с вымышленными (мифологическими и евангельскими) персонажами. В монументальных росписях среди др. персонажей художник нередко изображает себя. Все эти особенности ренессансного П. отчасти наметились уже в П. треченто (Джотто, Симоне Мартини) и прочно утвердились в 15 в. (монументальная и станковая живопись Мазаччо, Андреа дель Кастаньо, Доменико Венециано, Доменико Гирландайо, Сандро Боттичелли, Пьеро делла Франческа, Пинтуриккьо, Мантеньи, Антонелло да Мессина, Джентиле и Джованни Беллини, статуи Донателло и Верроккьо, станковая скульптура Антонио Росселлино, Дезидерио да Сеттиньяно, Мино да Фьезоле, Бенедетто да Майано, медали А. Пизанелло). Ренессансный антропоцентризм особенно ярко проступает в портретном творчестве мастеров Высокого Возрождения. Леонардо да Винчи, Рафаэль, Джорджоне, Тициан, Тинторетто ещё в большей мере углубляют содержание портретных образов, наделяют их силой интеллекта, чувством личной свободы и духовной гармонией, существенно обновляют средства художественной выразительности (воздушная перспектива Леонардо да Винчи, колористические открытия Тициана). Высочайшие достижения в П. эпохи Возрождения связаны с творчеством нидерландских (Я. ван Эйк, Робер Кампен — т. н. флемальский мастер, Рогир ван дер Вейден, Х. ван дер Гус, Гертген тот Синт-Янс, Лука Лейденский, К. Массейс, А. Мор) и немецких (А. Дюрер, Л. Кранах Старший, Х. Хольбейн Младший) мастеров 15—16 вв. При известной стилистической общности с П. итальянского Возрождения их произведения отличаются большей духовной заострённостью характеристик, предметной точностью изображения. Если портретисты итальянского Возрождения часто как бы возносили своего героя над миром, то здесь портретируемый нередко представлен как неотъемлемая частица мироздания, органично включенная в его бесконечно сложную систему. Ренессансным гуманизмом проникнуты тонкие по характеристике, изящные по исполнению живописные, графические и скульптурные П. французских мастеров Возрождения (Ж. Фукс, Ж. и Ф. Клуэ, Корнсль де Лион, П. Бонтан, Ж. Пилон). В эту эпоху в разных странах возникают новые формы группового П. Иератически застывшие портретные группы средневековья сменяются многофигурными композициями, полными живой, действенной взаимосвязи персонажей. Создаются первые значительные образцы группового и парного П. в станковой живописи. В различных видах развивается тип исторического П. В искусстве маньеризма (16 в.) П. утрачивает ясность ренессансных образов. В нём проявляются черты, отражающие драматически тревожное восприятие противоречий эпохи. Меняется композиционный строй П. Им присуща подчёркнутая острота и насыщенность духовного выражения. Это в разной степени свойственно П. итальянских мастеров Понтормо, Бронзино, испанского живописца Эль Греко.

  Коренные общественные, идеологические и научные сдвиги в жизни западноевропейских стран в конце 16 — начале 17 вв. повлияли на сложение новых форм П. Его специфика теперь определяется изменившимся мировосприятием, порывавшим с унаследованным Возрождением от античности антропоцентризмом. Кризис гармонически ясных взглядов на действительность сопровождается усложнением внутреннего мира человека, его взаимосвязей с миром внешним, а вместе с тем и непреодолимым стремлением к более глубокому, гибкому и многогранному самопознанию, к широкому постижению реальности. Всё это способствует поискам в П. большей адекватности истинному облику модели, раскрытию её многосложного характера. Ключевые позиции в П. с начала 17 в. безраздельно переходят к станковой живописи. Его вершины определяются творчеством крупнейших мастеров 17 в., значение которых выходит далеко за пределы эпохи. Огромным завоеванием П. 17 в. является его глубокая демократизация, получившая наиболее полное выражение в Голландии. Образы людей, представляющих самые различные социальные слои общества, национальные возрастные группы выступают во многих жизненно правдивых П. работы Рембрандта, отмеченных величайшей любовью к человеку, постижением сокровеннейших глубин его духовной жизни и нравственной красоты, в острореалистическом П. кисти Ф. Халса, ярко раскрывающих изменчивую подвижность души модели. Характерное для голландских портретистов небывало широкое обращение к групповому П. связано с усилением буржуазно-демократических начал в жизни страны. Различные грани человеческого характера выступают в реалистически глубоких, воплощающих действительность в её многогранности и противоречивости портретных работах испанца Д. Веласкеса. Халс и Веласкес создают П.-типы людей из народа, раскрывающие внутреннее достоинство, богатство и сложность их душевного мира. Большой правдивостью проникнуты П. придворной и церковной знати в творчестве Веласкеса, итальянского скульптора Л. Бернини. Яркие, полнокровные натуры привлекают крупнейшего фламандского живописца 17 в. П. П. Рубенса, повлиявшего и на сложение проникновенно-лирического интимного П. Тонкой выразительностью характеристик отмечены виртуозные по мастерству работы П. фламандца А. ван Дейка. Возросшая в 17 в. тяга художников к самопостижению, утверждению творческой личности способствует широкой и многогранной разработке станковых форм автопортрета (достигший особенных вершин в этой области Рембрандт, его соотечественник К. Фабрициус, ван Дейк, французский живописец Н. Пуссен). Реалистические тенденции искусства 17 в. проявились также в портретном творчестве В. Гисланди в Италии, Ф. Сурбарана в Испании, С. Купера и Дж. Райли в Англии, Ф. де Шампеня, М. Ленена и Р. Нантёля во Франции. Существенное обновление идейно-содержательной структуры П. в 17 в. сопровождалось эволюцией его выразительных средств (убедительная передача световоздушной среды посредством светотеневых контрастов, новые приёмы письма плотными короткими, подчас раздельными мазками), что сообщает изображению неведомую дотоле жизненность, реально осязаемую подвижность. Движение оказывается в основе композиции многих П. 17 в.; при этом огромная роль отводится выразительности жеста модели. Решительно активизируется сюжетная взаимосвязь героев группового П. Ясно обозначается его тенденция к перерастанию в групповой П.-картину. В П. 17 в. отразились и негативные тенденции искусства той эпохи. Во многих парадных П. мастеров этой эпохи реалистическое образное начало с трудом прорывается сквозь известную условность форм, свойственную искусству барокко . Ряд же П. несёт в себе откровенную идеализацию высокопоставленного заказчика (произведения французского живописца П. Миньяра и скульптора А. Куазевокса, английского живописца П. Лели).