Пове'рхность уде'льная, усреднённая характеристика размеров внутренних полостей (каналов, пор) пористого тела или частиц раздробленной фазы дисперсной системы . П. у. выражают отношением общей поверхности пористого или диспергированного в данной среде тела к его объёму или массе. П. у. пропорциональна дисперсности или, что то же, обратно пропорциональна размеру частиц дисперсной фазы. От величины П. у. зависят поглотительная способность адсорбентов, эффективность твёрдых катализаторов, свойства фильтрующих материалов. П. у. активных углей составляет 500—1500, силикагелей — до 800, макропористых ионообменных смол — не более 70, а диатомитовых носителей для газожидкостной хроматографии — менее 10 м² /г. П. у. характеризует дисперсность порошкообразных материалов: минеральных вяжущих веществ, наполнителей, пигментов, пылевидного топлива и др. Величина их П. у. обычно находится в пределах от десятых долей до нескольких десятков м² /г. П. у. чаще всего определяют по количеству адсорбированного материалом инертного газа и по воздухопроницаемости слоя порошка или пористого материала. Адсорбционные методы позволяют получать наиболее достоверные данные.

  Лит.: Грег С., Синг К., Адсорбция, удельная поверхность, пористость, пер. с англ., М., 1970; Коузов П. А., Основы анализа дисперсного состава промышленных пылей и измельченных материалов, 2 изд., Л., 1974.

  Л. А. Шиц.

Повествова'ние, весь текст эпического произведения, за исключением прямой речи (рассказ о событиях, а также описание , рассуждение и пр.). Характер П. зависит от позиции, с которой оно ведётся: оптической — кто видит изображаемое, и оценочной — кто оценивает: сам автор, повествователь (рассказчик), герой. Различают объективное П. (авторская оценка в тексте не присутствует — А. П. Чехов 90-х гг.) и субъективное (автор прямо выражает свои эмоции и выносит приговор — Л. Н. Толстой периода «Воскресения»). В литературе нового времени чётких границ между этими типами и компонентами П. уже нет.

По'вести древнеру'сские, литературные произведения (11—17 вв.), охватывающие различные типы повествования. В литературе Киевской Руси были распространены переводные повести с нравоучительными тенденциями и развитыми сюжетами (повесть об Акире Премудром; повесть «О Варлааме и Иоасафе»; воинское повествование «История Иудейской войны» Иосифа Флавия; «Александрия»; «Девгениево деяние» и др.). Оригинальные русские повести первоначально носили легендарно-исторический характер и включались в летописи (об Олеге Вещем, о мести Ольги, о крещении Владимира и др.). В дальнейшем П. д. развивались в двух основных направлениях — историко-эпическом и историко-биографическом. Первое культивировало принципы повествования о событиях главным образом военных (повести о междоусобных войнах князей; о войнах с половцами 11-12 вв.; о татаро-монгольском нашествии 13-14 вв.; «Сказание о Мамаевом побоище», 15 в.). Воинские повести часто превращались в обширные беллетризованные «истории» («Повесть о Царь-граде», 15 в.; «История о Казанском царстве», 16 в., и др.), в ряде случаев приобретали фольклорно-эпическую окраску («Повесть о разорении Рязани Батыем», 14 в.; «Повесть об Азовском сидении», 17 в., и др.). К повестям такого типа относятся дружинно-эпические «Слово о полку Игореве» (12 в.) и «Задонщина» (14 в.). Воинским повестям свойственны патриотические идеалы, красочность батальных описаний. Среди повествований о событиях выделяются также повести, посвященные проблемам государственности. Легендарно-исторические повествования периода формирования Русского централизованного государства посвящались преемственности мировых монархий и происхождению династии Рюриковичей (повести «О Вавилонском царстве», «О князьях Владимирских» и др., 15—16 вв.). Затем главной темой повестей становится историко-публицистического описание кризиса московской государственности в «смутное время» и смены царствующих династий («Повесть 1606 года», «Сказание» Авраамия Палицына, «Летописная книга» И. Катырева-Ростовского и др.).

  Другое направление П. д. разрабатывало принципы повествования о героях, первоначально основанного на христианско-провиденциальном, торжественно-риторическом описании деяний выдающихся князей в борьбе с внешними врагами (жития Александра Невского, Довмонта Псковского, 13 в.; Дмитрия Донского, 15 в.); эти произведения занимали промежуточное положение между традиционными воинскими повестями и житиями святых. Постепенно историко-биографическое повествование начало перемещать своих героев в бытовую обстановку: повесть о Петре и Февронии Муромских (15—16 вв.), проникнутая сказочной символикой; повесть о дворянке Юлиании Лазаревской (17 в.) и др. Интерес к подвигам героев вытесняется вниманием к взаимоотношениям людей, к поведению личности в быту, которое, однако, ещё обусловливалось церковно-этическими нормами. Повести биографического типа разветвлялись на поучительные жития-автобиографии (жития Аввакума, Епифания) и повествования полусветского, а затем и светского характера, проникнутые средневеково-традиционной моралью (фольклорно-лиричная «Повесть о Горе-Злочастии», книжно-беллетристическая «Повесть о Савве Грудцыне», 17 в.). Повествование всё более отрывается от исторической канвы и овладевает искусством сюжетосложення. В конце 17 в. возникают сатирические повести с элементом литературной пародии («Повесть о Ерше Ершовиче», «Шемякин суд» и др.). Острые сложнобытовые ситуации оснащаются натуралистическими деталями, свойственными ранней новелле (повести о купце Карпе Сутулове и его жене, 17 в.; «Повесть о Фроле Скобееве», начало 18 в.). Вновь входят в моду переводные повести, герои которых русифицируются в сказочном духе («О Бове-Королевиче», «О Еруслане Лазаревиче» и др.), сборники западноевропейских новелл («Великое зерцало», «Фацеции» и др.). П. д. совершают закономерную эволюцию от средневекового исторического повествования к беллетристической повести нового времени.

  Лит.: Пыпин А. Н., Очерк литературной истории старинных повестей и сказок русских, СПБ, 1857; Орлов А. С., Переводные повести феодальной Руси и Московского государства XII—XVII вв., [Л.], 1934; Старинная русская повесть. Статьи и исследования. Под ред. Н. К. Гудзия, М. — Л., 1941; Истоки русской беллетристики. [Отв. ред. Я. С. Лурье], Л., 1970; История русской литературы, т. 1, М. — Л., 1958.

  А. Н. Робинсон.

Пове'стка суде'бная, в СССР письменное официальное извещение о вызове в суд. К П. с. приравнивается также телефонограмма или телеграмма. В П. с. указывается: кто, в каком качестве, куда, к кому и на какое время вызывается, а также последствия неявки (например, свидетель может быть подвергнут приводу, обвиняемому изменена мера пресечения на более строгую и т.д.).

  Повесткой оформляется также вызов граждан к следователю (лицу, производящему дознание).

По'весть (англ. tale, франц. nouvelle, histoire, нем. Geschichte, Erzähiung), одна из эпических жанровых форм художественной литературы; её понимание исторически изменялось. Первоначально, в истории древней рус. литературы, термин «П.» применяли для обозначения прозаических (а иногда и стихотворных) произведений, не обладающих ярко выраженной экспрессивностью художественной речи («Повесть о разорении Рязани Батыем», повесть о Петре и Февронии, «Повесть о Фроле Скобееве»; см. Повести древнерусские ) и вне зависимости от их жанрового содержания; все они невелики по объёму. В середине 18 в., когда русскими писателями был усвоен термин «роман», жанровые обозначения прозаического произведения потеряли чёткость: произведения, близкие по объёму, назывались по-разному (Ф. А. Эмин назвал своего «Мирамонда» романом, а М. М. Херасков своего «Полидора» — П.). После Н. М. Карамзина П. осознавалась уже как прозаические произведения сравнительно малого, а роман — как большого объёма (А. С. Пушкин выпускает «Повести Белкина», но называет романом «Капитанскую дочку»). В 1835 В. Г. Белинский даёт этому различию общее определение: он называет П. «распавшимся на части... романом», «главой, вырванной из романа». С 1840-х гг., когда стало появляться особенно много совсем небольших по объёму прозаических произведений — рассказов (часто «очеркового» склада), понятие «рассказ» заняло своё особое место в той же шкале обозначений. Постепенно сложилось устойчивое теоретическое представление: «рассказ» — малая форма эпической прозы, «повесть» — её средняя форма, «роман» — большая. Оно преобладает и доныне.