— Тогда я не была готова к тебе. И ты не был готов ко мне. Нам нужно было прийти друг к другу в свое время. Иначе мы могли бы потерять все это, если бы поспешили.

Его глаза сверкают, наполненные любовью и благоговением, и в них я вижу подтверждение своим словам. Мы все равно оказались бы здесь – в этом моменте – если бы просто дали себе время понять, что это неизбежно.

— Как поживает твоя мама? – спрашиваю я, рисуя пальцем круги на его груди.

— Лучше, теперь, когда рядом Ричард, – он искренне улыбается. — Но ты же знаешь, полностью она уже не оправится.

— Да, знаю.

Если сливают интимное видео с мужчиной – он "крутой", но если с женщиной – ее навеки клеймят шлюхой. И не важно, что ее частную жизнь нарушили, или что она занималась любовью со своим мужем. Отныне люди будут видеть ее самую уязвимую сторону, а не добрую, самоотверженную женщину, какой она является. Общество извращенно. Оно берет прекрасное мгновение между любящими людьми и делает его грязным. Наоми будет трудно преодолеть это клеймо, но если она окружит себя теми, кто ее ценит – возможно, справится с этим штормом.

— Вижу, ты не скучала в мое отсутствие, – говорит он, играя прядью моих волос.

— О чем ты?

— Увидел кучу бумажных пакетов в гостиной, когда вошел. Чуть не споткнулся о них из-за их количества.

— А, это. Это не я. Стоун и Кеннеди ворвались ко мне на днях, требуя "девичника". Кеннеди заявила, что шоппинг-терапия лечит все. А поскольку она меня пугает, я подчинилась.

— Да, это похоже на Кен, – усмехается он. — Она хороший человек. С ней ты в безопасности.

Хм. Не уверенна, но оставлю это при себе. Истон любит ее, как сестру, значит, теперь она навсегда в моей жизни – нравится мне это или нет.

— Пока тебя не было, они со Стоун не отлипали от меня. Стоун и Финн провожали меня на занятия. Твои друзья взяли меня в кольцо.

— Потому что они знают, как ты важна для меня. И если я не мог защитить тебя, это бы сделали они.

Я хмурюсь.

— Зачем мне защита?

Его тело напрягается, и тревога сжимает мне горло. Истон приподнимается, прислонять к изголовью кровати, и кусает губу.

— Истон, зачем мне защита? – повторяю я тверже, садясь прямо.

— Потому что слив видео с моей матерью было не просто чьей-то больной шуткой. Это наказание. Мое наказание.

Я взбираюсь к нему на колени, обнимая, и жду объяснений.

— Ты права, думаю, в этом мире есть монстры, Скар. Я – один из них. И за это карма рано или поздно настигнет меня.

— Я в это не верю. Ты не монстр, Ист.

— Твое сердце мешает тебе видеть правду.

— Мое сердце видит тебя настоящим.

Он нелепо проводит по моей щеке тыльной стороной ладони.

— Иногда я жалею, что не могу смотреть на себя твоими глазами. Ты заставляешь меня верить, чтобы однажды я могу стать хорошим, – шепчет он.

— Ты уже такой. Для меня – так точно, и этого достаточно.

— Значит, тебя не волнует, если бы я был монстром для кого-то еще?

— Если ты когда-либо становился таким, то лишь потому, что они этого заслужили. Потому что в глубине души ты хороший, Истон. Твоя темная сторона проявляется только тогда, когда тебя вынуждают.

— Ты чертовски идеальна, ты знаешь это? – хрипло шепчет он, обхватывая мою шею, чтобы его висок прильнул к моему.

— Нет, это не так. Но и в этом нет ничего страшного. Мне достаточно быть идеальной только для тебя.

— Я люблю тебя, Скар. Люблю всем своим черным сердцем.

— И я люблю тебя, – признаюсь я, приближаясь, чтобы скрепить этот обет поцелуем.

Когда нам наконец удается прервать этот испепеляющий поцелуй, Истон хватает меня за бёдра и с силой опускает на кровать.

— Ты идеальна, – шепчет он, и в его глазах пылает голод. — Позволь мне показать, насколько ты идеальна для меня. Позволь мне посвятить остаток жизни тому, чтобы доказывать тебе это.

И прежде чем я успеваю что-то ответить, Истон уже склоняется передо мной на колени. Он поклоняется мне своим ртом, шепча свою любимую молитву, и не успокаивается, пока не низведет для меня небеса. Когда я кричу, что вижу самого Бога, он возобновляет свою дьявольскую атаку, доказывая, что грехи плоти навсегда останутся игрищем дьявола.

И какой же это восхитительный способ сгореть.

Истон

— Ты точно не против, что мы не проведем День Благодарения вместе? – уже в двадцатый раз за это утро спрашивает меня мама. Она перестает складывать вещи в чемодан – вдруг я передумаю.

— Нет, мам. Все в порядке. Поездка с Ричардом на Багамы – это как раз то, что вам обоим нужно. Да и Кеннеди уже устроила кулинарный марафон у Линкольна. Она прирежет меня кухонным ножом, если я не явлюсь.

— Как мило, что вы с друзьями собираетесь у него. Знаю, как тяжело ему в праздники. И уверена, все просто счастливы, что ты вернулся.

— Они – моя семья, мам.

Она бросает мне теплую улыбку, и в ее сияющем взгляде искрится радость.

— Ладно, хватит так на меня смотреть, заканчивай сборы. Отец сказал, машина будет через час.

— Знаешь, он обожает, когда ты так его называешь.

— Наоми, ты опять за свое, – подкалываю я.

— Хорошо, прекращаю, – смеется она, возвращаясь к вещам.

— Где он, кстати? Мне нужно поговорить с ним перед вашим отъездом.

— Внизу, в кабинете. Говорил, нужно сделать пару звонков. До сих пор не верю, что он уходит из компании. Этот банк – вся его жизнь.

— Нет, мам. Ты – его жизнь. Да и компания останется его. Он просто наймет людей, которые будут волноваться вместо него. Надо было сделать это годами раньше. Не знаю, заметила ли ты, но он, мам, чертовски стар.

Она разражается смехом, а я выхожу из спальни на поиски ее мужа.

Как и сказала мама, он в кабинете – раздает указания подчиненным перед отпуском. Я сажусь напротив и жду, пока он положит трубку. Закончив, он улыбается, и выглядит на десять лет моложе, чем два дня назад в Нью-Йорке.

— Я заметил, что Скарлетт Дэвис провела здесь прошлую ночь. У вас все серьезно?

— Зависит от того, что ты называешь серьезным.

Он усмехается, зажав губу.

— Ты что, отрицаешь это?

— Не-а, – нарочито четко произношу последнюю букву. — Скар и я – это навсегда. Как только она ослабит бдительность – сделаю ее своей женой.

— Довольно смело для двадцатитрехлетнего парня, – подтрунивает он.

— Мам вышла за тебя в двадцать четыре, разве нет? – напоминаю я.

— Да, – он широко улыбается. — И я бы женился на ней двумя годами раньше, если бы она не заставляла меня так усердно ее добиваться. Надеюсь, тебе повезет больше.

— Мне не нужно везение. Только она.

Его гордая улыбка согревает мою черствую душу.

— Так это то, о чем ты хотел поговорить? Нужна помощь с организацией свадьбы? Твоя мать, пожалуй, справится лучше, – смеется он, но, заметив, как мое лицо становится серьезным, тут же замолкает.

Дерьмово подкидывать ему это перед романтическим отпуском. Но я не могу ждать две недели. Нет, если не хочу, чтобы история со Скар и моей матерью повторилась. Я должен защитить их. И это единственный способ.

— Истон? Что-то не так? Ты пришел не из-за Скарлетт, не так ли, сынок?

— Нет, – я бросаю на стол зловещий черный конверт с гербом Общества. — Мне нужна твоя помощь, пап. Я облажался.



Я наблюдаю, как девушки смеются над тыквенным пирогом, пока мы вчетвером сидим за кухонным столом и пьем пиво. Мне приятно видеть, что Стоун и Кеннеди приняли мою девушку в свою компанию без колебаний. Хотя я и не ожидал меньшего. Знал, что они полюбят Скарлетт так же стремительно, как и я. Провести День Благодарения с друзьями и любовью всей моей жизни было именно той передышкой, в которой я нуждался. Но пока я наслаждаюсь моментом, некоторые здесь выглядят так, будто готовы уничтожить весь мир.