— Наш Ангел готовит перышки к полету. Мы не можем ее беспокоить. К тому же, насколько я помню, ты здесь с Ричфилдами, но не один из них. Мы делаем исключения лишь для VIP-персон.

Я стискиваю зубы, но улыбаюсь самой обаятельной улыбкой.

— Что ж, значит, нам просто нужно это исправить, верно?

Истон

Я жду до последней минуты, прежде чем зайти в аудиторию. Мне не удалось добиться от Скарлетт объяснений насчет ее ночных похождений в прошлую субботу, но это не значит, что я не попытаюсь вытянуть из нее правду при свете дня.

Как я и ожидал, Скарлетт сидит в одиночестве, уткнувшись носом в свою верную тетрадь. Я поднимаюсь по ступенькам и занимаю свободное место рядом с ней. Почувствовав мое присутствие, она поднимает голову, и ее темно-карие глаза встречаются с моими – в них читается отвращение. Она напрягается, но тут же возвращается к конспекту, делая вид, будто меня здесь нет.

Так дело не пойдет.

Я с шумом захлопываю ее тетрадь и наклоняюсь к ее шее. Ее спина мгновенно выпрямляется, словно по струнке, а взгляд упорно устремлен к доске впереди.

— Уходи, Истон. Это даже не твой предмет.

Она права. Не мой. Но на прошлой неделе она не появлялась на тех лекциях, где мы пересекались, так что теперь я решил сменить тактику.

— Мне больше понравился твой субботний наряд, – шепчу я ей на ухо, наблюдая, как ее фарфоровая кожа мгновенно покрывается румянцем от моего дыхания.

Это ложь, но мне хотелось вызвать у нее реакцию.

Ее губы сжимаются, когда я откидываюсь назад и демонстративно оглядываю ее с ног до головы.

В отличие от той ночи в "Латунной Гильдии" сейчас на ней привычный "камуфляж". Безупречно собранный хвост придает ей строгий, деловой вид. Объемный свитер успешно скрывает все те соблазнительные изгибы, от которых у тех идиотов текли слюни. А завершает образ ее фирменный аксессуар – толстые очки в темной оправе, прячущие ее лучшую черту: большие, выразительные карие глаза. Я представляю, как они расширяются, когда она собирается кончить.

Никто не представляет эту версию Скарлетт.

Никто, кроме меня.

— Скажи, тебе доставляет нездоровое удовольствие осознавать, что ты всех дурачишь?

Она продолжает молчать, высокомерно подняв подбородок и уставившись вперед. Меня бесит, что она не смотрит на меня, когда я с ней говорю. Бесит настолько, что я хватаю ее за подбородок и резко поворачиваю к себе, вырывая у нее легкий вздох.

— Тебя это заводит? Выставлять всех вокруг дураками?

— Единственный дурак здесь – ты, – шипит она, и в ее глазах плещется чистая ненависть.

— Да неужели? – я усмехаюсь, приближаясь так близко, что чувствую аромат ее лосьона с запахом сакуры. — Я не дурак, Скар. Я знаю, чем ты занимаешься по ночам. И если не будешь вести себя хорошо, я расскажу об этом всему миру. Начиная с твоего дядюшки-пастора.

В ее взгляде мелькает тревога, но она мгновенно маскирует ее презрением.

— Я не понимаю, о чем ты, – лжет она сквозь зубы, вырывая подбородок из моей хватки.

— Понимаешь. Но если хочешь играть в эту игру – посмотрим, кто окажется победителем.

— Я с тобой ни во что не играю.

— О, а как бы было весело, если бы поиграла, – провоцирую я. — Только не в этом своем чопорном образе. Ангел, однако… с ней я бы поиграл с удовольствием.

Надо отдать ей должное – она даже бровью не ведет от моих слов.

— Повторяю, я не понимаю, о чем ты. Просто уйди, Истон, – сухо отвечает она, бросая на меня равнодушный взгляд.

— Нет, не думаю, что сделаю это. У меня на нас с тобой есть большие планы.

— Меня это не интересует.

Мой взгляд скользит к ее губам с четким изгибом "лука Купидона", нижняя из которых пухлее верхней. Я снова беру ее за подбородок, но на этот раз провожу большим пальцем по этой самой нижней губе, и ее мягкость возвращает воспоминания о том, как она выглядела той ночью – словно бесстрашная богиня в полупрозрачном белом платье. Мой член дергается, давая понять, что воспоминания об этой картине не принесут мне никакой пользы. Тем более, он вполне доволен и тем, что сейчас надето на Скарлетт.

Я наклоняюсь ближе. Ее грудь учащенно вздымается, глаза расширяются, когда мои губы оказываются так близко, что почти чувствуют жар ее дыхания. Я могу это сделать. Просто наклониться и положить конец своим мучениям. И ее.

— Ист. Не надо. Пожалуйста.

Это чертово "пожалуйста" заставляет меня отстраниться и в бессилии откинуться на спинку кресла.

Я знаю, что для нас уже слишком поздно.

Карты уже розданы, и Общество решило все за нас. Хочу я разрушить жизнь Скарлетт или нет – это больше не мой выбор. В конце концов, она будет играть в их грязную игру. Как послушная маленькая мышка, она съест хлебные крошки, которые приведут ее к погибели.

Я подавляю угрызения совести – такие чувства мне сейчас ни к чему.

Мне нужна холодная голова.

Хотя трудно сохранять хладнокровие, когда против меня используют Скарлетт.

Или это я использую ее?

Я поворачиваю голову и смотрю на эту скромную, закрытую девушку, которая не была такой неуверенной, когда пела перед толпой возбужденных незнакомцев, позволяя им жадно разглядывать себя.

Это я втянул нас в эту историю, или ты, Скар?

Кого мне винить, когда все это закончится?

Себя за то, что я разбил твое сердце, или тебя за то, что ты разбила мое?

Всю оставшуюся неделю я держусь подальше от цели Общества. Не потому, что хочу, а потому, что нужно дать Скарлетт немного пространства. Ровно столько, чтобы она собралась с мыслями и была готова к встрече со мной, когда я решу взять инициативу в свои руки.

Она знает, что мне известно о ее выступлении в "Латунной Гильдии". Пусть эта мысль гложет ее изнутри. Уже одно осознание того, что она занимается этим – черт знает как долго – сводит меня с ума. Почти как сейчас, пока я наблюдаю, как она садится в машину и уезжает на свой пятничный концерт. Как только огни ее задних фар исчезают из виду, я с силой захлопываю дверь своего пикапа и направляюсь к ее дому.

Руби сказала, что Ангел не продается, но тогда откуда у нее деньги на этот коттедж? У нее что, есть гребаный папик или что-то в этом роде?

Нет.

Это не похоже на Скар.

Откуда тебе знать?

Блядь!

Я взбегаю по трем ступенькам на ее крыльцо, пытаясь сохранить хладнокровие. Нужно сделать то, что задумано, не слушая предостерегающие голоса в голове. Телефон звонит как раз в тот момент, когда я собираюсь вскрыть замок. Я ругаюсь сквозь зубы, но отвечаю по громкой связи, чтобы не отвлекаться от дела.

— Где ты? – спрашивает Финн.

— Тебе не понравится мой ответ.

На том конце провода раздается долгий, преувеличенный вздох.

— Ты не можешь быть в клубе, я только что оставил Линка внизу на кухне.

— Нет. Меня определенно там нет.

— Ты делаешь какую-то глупость, не так ли?

— С чего ты взял? Глупости – это твоя специализация, не моя.

— Очень смешно, придурок. Ладно. Не хочешь говорить – не надо. Просто будь осторожен. Эти ублюдки из Общества не шутят.

Как будто я не знаю.

— Финн, как бы я ни любил наши разговоры по душам, сейчас я собираюсь положу трубку. Руки заняты.

— Неважно. Напиши, когда закончишь.

У меня уходит несколько попыток, прежде чем я наконец проникаю внутрь. Как всегда, Скарлетт оставила свет выключенным – она не любит возвращаться в темноту. Она боится мрака, тогда как я, напротив, нахожу в нем уют. И, осматривая ее дом, я понимаю, что это лишь одно из многих наших различий.

Дом уютный, хоть и слишком девичий на мой вкус. Я брожу по гостиной, пытаясь прочувствовать свою "добычу", но ничего не привлекает моего внимания. Словно весь интерьер скопирован из каталога Pottery Barn⁹. Ни фотографий, ни личных вещей. Кухня такая же – домашняя, уютная, но совершенно никак не отражает Скарлетт.