— Стоун, если Финн узнает, что ты копаешь в этом, у него случится инфаркт. Ты же знаешь, что в этом городе и так хватает трупов. Завязывай и оставь Общество нам.

Я знал, что не стоило брать ее с собой на ту встречу на прошлой неделе. Финн думает, что держать ее в курсе происходящего – это совсем не то же самое, что участвовать в извращенном шантаже Общества. Он уверен, что если она будет в курсе событий, то будет в безопасности. Защищенной. Но это все, на что он согласен в отношении ее и Общества.

Мой друг просто бредит.

Стоун как та чихуахуа с косточкой – чертовски милая, пока не вцепится тебе в задницу, если попытаешься отобрать ее любимую игрушку. Финну следовало бы это понимать. Он может изображать альфу-защитника сколько угодно, но Стоун всегда найдет способ его обойти.

— Ой, да ладно тебе. Я просто познакомлюсь со Скарлетт, и, может, мы станем подружками, будем ходить на двойные свидания и все такое, – дразнит она, нарочито растягивая слова с южным акцентом, кокетливо закручивая прядь волос и прикрывая глаза, словно какая-то светская львица.

Я не могу удержаться от смеха. Мне нравится ее настырность, правда. Она подходит Финну. Держит его в балансе. Дает ему то самое спокойствие, в котором он нуждается, что иронично, поскольку Стоун – это чертова гроза, готовая в любой момент разразиться.

Но Скарлетт?

Скарлетт – загадка. Как и Общество, она хранит слишком много тайн, которые я хочу разгадать. Но я хочу сделать это сам, без чьей либо помощи.

— Веди себя хорошо, Стоун, а остальное предоставь нам.

— Боже, вы, ребята, как заноза в моей заднице. Ист, я не спрашивала твоего разрешения. Я просто поставила тебя в известность из уважения. Потому что ты лучший друг красавчика. Вот и все.

— Стоун. – Я ловлю ее за локоть, не давая развернуться и уйти. — Не делай глупостей. Я серьезно. Если с тобой что-то случится, не уверен, что Финн это переживет.

— Со мной ничего не случится, – она закатывает глаза. — Просто делай, что должен, и я буду делать то, что должна. Этой девушке понадобится поддержка, когда ты с ней закончишь. Так почему бы мне не стать ею?

Почему у меня ощущение, что не только Общество загоняет меня в угол? Я не хочу, чтобы Стоун ввязывалась во что-то рискованное. Она важна для Финна, а значит, важна и для меня. Как сказал Линк, теперь она семья. А мы защищаем своих.

— Ладно, черт с тобой. Ты поможешь мне со Скарлетт, но на моих условиях. Поняла?

— Как скажешь, – она салютует мне с кривой ухмылкой.

Что-то мне подсказывает, что я еще пожалею об этом.

Если бы мне нужно было кого-то подослать к Скарлетт, чтобы завоевать ее доверие, Стоун была бы последней в списке. Кеннеди подошла бы куда лучше. Она умеет очаровывать и растопить любой лед. Скарлетт даже не поняла бы, в чем подвох. Кен умеет заводить друзей – это факт. Но если бы я попросил ее об услуге, то она начала бы спрашивать о вещах, которые мы с парнями как раз тщательно пытаемся от нее скрыть.

Дерьмово держать от нее в тайне нечто столь важное. Кен – одна из нас. Семья. А мы врем ей в лицо, и это неправильно. Но если Стоун я просто хочу защитить, то Кеннеди – обязан. Она для меня как родная сестра, которой у меня никогда не было. Сделать ее соучастницей преступления – не лучший подарок для укрепления семейных уз. Так я лишь окажусь еще большим ублюдком.

В отличие от Кеннеди, Стоун втянули в эту мясорубку против нашей воли. Вернее, почти против. Финн сам решил раскрыть ей правду, это был его выбор, не Общества. А вот завербовать ее для помощи со Скарлетт – уже мое решение. Я просто надеюсь, что не совершаю ошибку, втягивая ее в это глубже, чем необходимо.

— Ну, так как будем действовать? – напевает Стоун слишком бодро для собственного блага.

— Следующее занятие у Харпер. Скарлетт будет там. Все, что нам нужно сделать, это сесть рядом и импровизировать.

— И все? Это и есть твой гениальный план? – спрашивает она, не скрывая своего крайнего разочарования.

— У твоего парня же это сработало, не так ли? – подкалываю я. — Может, и мне повезет.

— Слишком не надейся, Истон. Ты не Финн.

Ещё бы. Мой лучший друг, конечно, был полным профаном в ухаживаниях, но сумел пробраться в сердце южанки. Сомневаюсь, что мне так же повезет со Скарлетт.

Мы заходим в аудиторию, и мой взгляд машинально находит ее. Четвертый ряд с конца, фирменный хвостик – Скарлетт, как и предполагалось, сидит в гордом одиночестве. Так ей комфортнее. Вот только сегодня ее комфорту придет конец.

Мы поднимаемся по ступенькам, и Стоун сладким голоском спрашивает у Скарлетт, можно ли занять место рядом. Я не церемонюсь и сажусь без разрешения.

— Спасибо, – говорит Стоун, устраиваясь с другой стороны.

Теперь моя церковная мышка зажата между нами.

— Кстати, я Стоун. Ты же Скарлетт, верно? – ослепляет она ту улыбкой, пытаясь быть милой.

Я закатываю глаза. Стоун не из вежливых, да и Скарлетт тоже не нужна любезность. Ей нужен нажим.

Скарлетт лишь вежливо кивает, затем наклоняется за рюкзаком, делая вид, что ищет что-то внутри – лишь бы не поддерживать беседу. Стоун поворачивается ко мне и пожимает плечами.

"Ты говняный напарник", – беззвучно говорю я.

"Иди в жопу!" – отвечает она.

Хочешь сделать что-то хорошо – сделай это сам.

Я разваливаюсь поудобнее, пока мое колено не касается ее ноги. Она хватает меня за бедро и с силой сдвигает мои ноги.

— Ты совсем? – рычит она.

— А что такого? – дразню я, снова их раздвигая.

Я вижу, как она стискивает зубы, но больше ко мне не прикасается.

Жаль.

Я разваливаюсь на стуле, изучая ее. В своем унылом наряде Скарлетт выглядит так, будто готова заточить себя в монастырь. Ну серьезно, какая нормальная двадцатитрехлетняя студентка носит такое?

Скарлетт, вот кто.

Раз Стоун, похоже, не собирается больше ничего говорить, теперь когда профессор Харпер начала свою лекцию, мне придется встряхнуть ситуацию. Я начинаю играть с ее свободно свисающим хвостом, и кожа на ее шее покрывается мурашками. Мне нравится, что каждый раз, когда я к ней прикасаюсь – даже если просто перебираю шелковистые пряди ее темно-каштановых волос – ее тело реагирует на меня. И я представляю, как еще можно его спровоцировать.

Менее невинными способами.

— Прекрати, – шипит она сквозь зубы.

— Это тебя отвлекает?

— Да. Держи свои руки при себе.

— Зачем? Мне так нравится с тобой играть.

Она поворачивает голову, и ее темные глаза вспыхивают огнем.

— Я тебе не игрушка.

Я наклоняюсь к ее шее, и ее чувствительная кожа тут же покрывается легким румянцем, едва мое дыхание касается ее поверхности.

— Ох, Скар, но так оно и есть. Ты моя самая любимая игрушка, – признаюсь я, и мой голос звучит глубже, чем я ожидал.

— Я пытаюсь сосредоточиться, – выдыхает она, не отрывая взгляда от моего кадыка и стараясь не смотреть мне в глаза.

— Я тоже. Но ты мне мешаешь.

От нее пахнет ее любимым ароматом цветущей вишни – сладко, маняще. Ароматом, так непохожим на саму хозяйку, и в то же время таким ее.

— Ты не можешь продолжать это делать, Истон. Ты постоянно пристаешь ко мне на занятиях. Я могу донести на тебя, ты знаешь? – угрожает она, наконец подняв подбородок и посмотрев мне в глаза.

Я мягко беру ее за подбородок, притягивая ближе, пока мы не начинаем дышать одним воздухом.

— Не думаю, что ты это сделаешь. Тебе нравится, когда я уделяю тебе внимание.

— Чего ты хочешь, Истон? – спрашивает она, не отрицая моих слов. — Просто скажи, чтобы мы могли наконец с этим покончить.

— Я еще не решил. Но, думаю, ты догадываешься.

Я провожу языком по губам, сокращая и без того крошечное расстояние между нами. Аромат ее духов впитывается в мою кожу, и мне интересно, будут ли ее губы такими же сладки на вкус. Я застываю в этом моменте, который сам же и создал, и весь мир вокруг нас растворяется. Так просто было бы наклониться и поймать ее дрожащую нижнюю губу своими.