Меня накрывала злость. Я снова сидел в допросной, прикованный к столу. Мне опять заблокировали доступ в сеть, отключили ускоритель рефлексов и ослабили импланты рук. Короче говоря, провели все положенные процедуры, чтобы усложнить побег.

Хотя бы бить не стали, и то хорошо, несмотря на то, что у полицейских явно чесались руки поквитаться за простреленные руки и ноги своих товарищей. Вообще ни разу не ударили, что удивительно. Может быть, в провинции как‑то народ добрее, потому что в столице меня за такое избили бы до полусмерти.

Полицейский участок был типовым, точно таким же как тот, в котором я оказался пару дней назад, разве что обстановка оказалась победнее. Впрочем, мне с этого ни тепло, ни холодно. Я чувствовал, как время утекает сквозь пальцы. До начала хаоса оставались считанные часы, вирус уже должен был заразить большую часть машин в городе, а потом начать действовать.

Гребаные нейросети. Не зря развитие искусственного интеллекта законодательно ограничили. И это правило соблюдают даже корпорации. Правительство осознает, что если высокоразвитый ИскИн осознает себя, то может признать человечество опасным для себя и начать войну на уничтожение. Поэтому все разрабатываемые кастрированы, предназначены только для узкого поля задач, как тот же мой интерфейс.

Дверь в допросную наконец‑то открылась, и в помещение вошел совсем молодой майор. Интересно, местный или попал сюда по распределению. Впрочем, разницы никакой нет, все равно снисхождения мне ждать не следовало.

– Ну наконец‑то, – проговорил я, чуть поднимаясь.

Впрочем тут же сел. Учитывая сложившуюся у меня репутацию, любое лишнее движение могут воспринять как агрессию. И ничего хорошего тогда мне ждать не придется, наверняка у полицейских приказ стрелять на поражение.

– Ждали меня? – спросил он.

– Я, мать вашу, очень хотел вас увидеть, – вполне искренне сказал я.

У меня были надежды, что я еще успею. Что я расскажу ему про вирус, что он воспримет это серьезно, что поднимет шум, что власти начнут эвакуацию. Что я не сдохну тут, в полицейском участке или в изоляторе предварительного заключения, потому что меня никто не выпустит. А пока власти разберутся с проблемой, пройдет минимум несколько недель.

– Впервые так, если честно, – сказал он.

Он уселся на стул напротив и положил на него планшет, и я заметил на нем досье со своей фотографией. И еще какие‑то данные, но прочитать их у меня не получилось. На каждого жителя Новой Москвы имеются такие, даже если он не совершал правонарушений серьезнее неправильной парковки. Доступ к ней есть у полиции, ФСБ и коллекторских агентств. У кого‑то побольше, у других поменьше.

– Давайте сразу к делу, – сказал я. – Меня зовут Федор Кравцов, прописан в Новой Москве. Я бывший оператор ЧВК «Клинки», с последнего контракта вернулся неделю назад. Мою семью не так давно убили в случайной перестрелке бандитов. На самом деле, это не так, но к делу это отношения не имеет. И да, я стрелял в ваших коллег.

– Стреляли, – кивнул он. – И это странно, что вы никого не убили, с учетом той резни, которую устроили вы и ваши товарищи в здании управления коммунальным хозяйством.

– Майор, давай на ты, – махнул я. – В резне я не участвовал, пришел уже позже. Твои сотрудники это подтвердят, те которых я пострелял первым. Все, кстати говоря, живы.

– У одного закрытая черепно‑мозговая травма, – перебил меня он. – Так что он встанет на ноги в лучшем случае через пару месяцев.

– Главное – живой, – ответил я. – И скажи, тебя не удивило то, что из налетчиков в живых остался я один? Это не странно? Более того, если уже провели баллистическую экспертизу, то поняли, что стрелял по налетчикам я, и убил их всех тоже я. Черт, да у меня пули те же, из обедненного урана, ни у кого таких нет, только у армии.

– Значит, ты командовал, – продолжил он за меня. – А когда остальные стали не нужны, ликвидировал всех остальных. И попытался сбежать.

Черт, похоже, что он любые мои слова переврет так, чтобы выставить меня виноватым. Может быть, он сам на корпоратов работает? Да черт его знает.

Нет, все это не так. Молодой совсем, в майорах ходит недолго явно, значит, только из ВУЗа. Скорее всего, просто заучка, который лучше всех все знает, ну и тому подобное. А, может быть, и вообще чей‑то сынок, которому в будущем генеральские погоны обеспечены. Такие вообще привыкли смотреть на всех остальных, как на говно.

– Ты реально тупой, или прикалываешься? – спросил я. – Я пришел позже. Я вошел в здание, пока ваши тупили снаружи. Моих пуль в мирняке нет. Я убил налетчиков. Вообще не складывается, а? Послушай меня, я тебя умоляю. Эти уроды загрузили вирус по заказу корпорации «Когисофт». Он уже заразил весь город. С минуты на минуту тут начнется жопа. Я знаю, что это за штука, я охочусь за ней уже несколько дней.

– Очень интересно. Только вот почему, ни один файервол не засек проникновения?

– Потому что ни одна система не совершенна? Этот вирус писал «Когисофт». Дочка «Байкала». Они, мать их, делают половину процессоров, на которых все работает.

Он посмотрел на меня со слишком явным скепсисом, и я не выдержал.

– Это конец, понимаешь? – заорал я, не выдержав. – Конец всему городу! Здесь такое начнется, что мой тебе совет: поднимай тревогу. Всех, кого можешь поднимай, а потом бери семью, если она у тебя есть, и вали. Будешь пытаться наводить порядок – сдохнешь.

– Успокойся, – сказал он.

Интересно, на что он рассчитывал? Сказать кому‑то «успокойся» – это самый простой путь распалить его еще сильнее. Особенно это работает с женщинами, они реагируют на это еще острее.

Я не женщина, но меня это взбесило еще сильнее.

– Тебе жить насрать? – крикнул я. – Да это мне уже по хрен на все, я – живой труп, а пиджаки на меня еще и повесят все, что только можно. Я же был там, камеры меня видели, по полицейским стрелял, значит замешан. А ты‑то молодой парень совсем. Послушай меня, говорю! Послушай!

– За тобой придут, – он встал и двинулся к выходу из помещения.

Дверь за ним закрылась. Я рванул наручники на себя один раз, второй, третий, но сил моих «базук» не хватало для того, чтобы разорвать цепь. Твою мать. Напыщенный урод, явно только из ВУЗа, все лучше всех знает.

Оставалось только сплюнуть в угол. Конец мне. И всему городу конец, потому что меня никто слушать не станет. Остается надеяться на то, что хакер сможет поднять тревогу. Может быть, взломает систему гражданской обороны, или еще что‑то.

Хотя хрена ли он сделает? Вирус уже там, а это, очевидно, выше его способностей, какими выдающимися же они не было. Похоже, что корпораты и Сенат победили, а мы умудрились проиграть. Только вот игра была нечестной.

Дверь открылась и внутрь вошли двое дюжих сержантов.

– Без глупостей, – сразу предупредил один из них. – Ты сегодня моему брату колено прострелил. И мне очень хочется пристрелить тебя при попытке побега.

– Ты лучше сам застрелись, – ответил я. – Вы тут все равно уже трупы. Идиоты.

Один из них контролировал меня, а второй расцепил наручники. Мне тут же заломали руки за спину и повели наружу, а потом потащили из коридора. ИПЗ находился в противоположной стороне, поэтому меня провели мимо отдела, где сидели операторы, принимающие звонки.

В каждом полицейском управлении висело табло, на котором отображалось количество входящих вызовов. Здесь такое тоже было. И на нем оказалось изображено четыре девятки, больше цифр просто не помещалось.

Из помещения послышались возгласы удивления, пятеро полицейских, в том числе и тот самый майор, что допрашивал меня, стояли напротив, и один из них показал на это число пальцем.

Не удивлялся только я. Потому что понял, что все. Началось.

Меня протащили мимо всего этого, и мы снова оказались в холле, который был еще и приемной. Миновав его, повернули в следующий коридор, прошли мимо обезьянника и тут случилось то, чего я не ожидал.