Разве что снова накачиваться пивом. Так что придется выбирать из двух зол.

Подумав, я все‑таки выдавил на руку таблетку, сунул ее под язык, чувствуя чуть щиплющий вкус лимона. Через несколько секунд она растворилась. Я открыл воду и сделал несколько глотков, чтобы перебить химозу, после чего поднял голову и широко зевнул.

Ну все, теперь можно спать.

Вернувшись в основную комнату, я завалился на диван, накрылся пледом и отрубился. На этот раз уже без снов.

Наступил четвертый день вынужденного безделья. Шерлок искал данные, Макс так и не вышел на связь, а я отдыхал, хотя, если честно, то попросту маялся. Первый день почти весь провел в кровати, щелкая кнопками пульта. Нет, ну обработал раны, естественно, помылся, ел три раза в день, как положено.

На второй ускоренная регенерация сделала свое дело, так что я решил не заклеивать рану, чтобы высыхала и быстрее заживала. Проделал комплекс упражнений. Провел ревизию имущества. Поправил нож бруском, вновь заточив его до бритвенной остроты. Почистил и смазал оружия: необходимости в этом не было, но надо было занять руки.

Возвращаться к телевизору мне уже не хотелось, и тогда я взялся за книгу. Читал читал, под вечер понял, что не помню, о чем шла речь в начале, а линия повествования уже была утеряна. Тогда, не выдержав, сожрал еще снотворного и отрубился до утра.

На третий день понял, что начинаю сходить с ума, и что мне очень хочется выбраться наружу. Хотелось связаться с кем‑то, поговорить, но мне лучше было пока избегать каких‑либо контактов, даже с учетом установленного анонимайзера.

Интересно, каково бывает наемникам. Им ведь после некоторых дел приходится и по две недели на дно залегать. А это значит, что никаких привычных для них развлечений: ни андеров, ни девчонок, просто сидишь в четырех стенах в каком‑нибудь укрытии, да и все. И это при их очень деятельных натурах.

Впрочем, так поступают те, что поопытнее. Новички часто бегут тратить нажитые нечестным путем деньги, на чем и попадаются.

Третий день я провел слоняясь по комнате, после чего вновь принял снотворное и уснул.

А на четвертый меня разбудил звонок. Открыв глаза, я посмотрел на окошко входящего вызова и хмыкнул: Макс. Что ж, похоже, что про меня вспомнили.

Естественно надо было брать трубку. Я поднялся, прошелся до ванной, напился воды из‑под крана, после чего принял звонок.

– Слушаю, – проговорил я.

– Интересное дело ты нарыл, Хантер, – проговорил полицейский вместо приветствия. – Очень интересное.

– Что там? – спросил я.

– Я проверил по другим отделам. Похищено уже больше двух десятков девчонок, все одного типажа. И ни одно из дел не раскрыто.

– Я об этом в курсе, – я зевнул.

Нет, все‑таки после этих таблеток с утра бывало тяжеловато прийти в себя. Именно поэтому я их не любил. Но ничего, вернусь в дело, начну уставать, может быть, сон и нормализуется. Все‑таки иногда я спал нормально. А это нужно, какие у меня альтернативы?

Начать «шок» долбить? Это не наркотик, конечно, коктейль из гормонов и стимуляторов, официально он привыкания не вызывает. Но рано или поздно сердце встанет. У меня его нет, но здоровье все равно не железное.

– И я попытался осторожно расспросить тех, кто эти дела в нашем отделе вел, – сказал Макс. – И мне прозрачно намекнули, чтобы я не в свои дела не лез. Сказали, что это висяк, и что заниматься им нет никакого смысла. Понимаешь, к чему я веду?

– К тому что, никто этим заниматься не собирается, – сказал я. – Как считаешь, это опера на лапу получили?

– Нет, сам полковник, – ответил он. – Иначе такого единодушия не было бы. Да и так вышло, что я к себе внимание привлек. После моего повышения до капитана‑то заинтересовались, уж очень быстрый карьерный рост, а теперь.

– Тогда пока сиди тихо, – сказал я. – Знаю я, что бывает с полицейскими, которые доверие начальства теряют.

Ну да. В РУВД полковники – цари и боги, могут карать и миловать. И даже не факт, что «грязные» убьют его собственными руками, у них возможностей убрать зарвавшегося коллегу хватает. Могут ведь просто в какую‑нибудь жопу заслать, чтобы там с ним разобрались или еще что‑то.

– А ты как думаешь все‑таки, кто это устроил? – все‑таки спросил полицейский.

– Есть несколько вариантов, – уклоничиво ответил я.

Действительно, над этой историей я достаточно много думал, но посвящать Макса в свои догадки не собирался. Нужно было сперва проверить. Вот потом расскажу.

– «Резаки»? – все‑таки спросил он.

– Вряд ли, – ответил я. – Есть у меня мысль, то это на уровне дурацкой фантастической книжки. Что это секта какая‑нибудь жертвоприношение готовит. Набрали два десятка юных дев ликом одинаковых, даже страшным образом их в жертву принести, и дьявола в наш мир призвать.

– Чего? – спросил он. – Ты реально так думаешь?

– Нет, конечно. Надо искать, и раз полиция этого делать не собирается, я сам этим займусь. Ты вот что… Посмотри за сводками, если в ближайшее время еще кого‑нибудь украдут, сообщи мне. А лучше всю информацию перешли.

– После того, что мне сказали? – проговорил он. – Хотя… Ладно, мне самому их порядки поперек горла. Буду держать ухо востро.

Перед глазами появился входящий звонок со второй линии, на этот раз с одноразового номера. Быстро распрощавшись с Максом, я принял его и услышал синтезированный голос:

– Ты у себя? – спросил Шерлок.

– Да, – ответил я. – Где мне еще быть‑то?

– Я тебе кое‑что отправил на ноутбук. Посмотри.

– Это по поводу нападения на меня? – спросил я.

– Нет, – проговорил Шерлок и несколько секунд спустя добавил. – Это по поводу лаборатории.

Я нахмурился. Мне в эти дела лезть не хотелось совершенно, но раз Шерлок закусил удила, то все, уже не отвертишься. Придется смотреть.

Покинув ванную комнату, я добрался до стола с ноутбуком, уселся на стул, включил его. Открыл браузер для даркнета, которым в последнее время привык пользоваться. Ну да, и им, и криптой, а как иначе, я же теперь за чертой закона, и обычная сеть для меня – не вариант.

Открыл почту, увидел присланный мне видеофайл. Открыл, он загрузился за несколько секунд. Да уж, если что в Новой Москве и было доступным, так это быстрый интернет и дешевое электричество. Ну а как иначе, целых три атомных электростанции в окрестностях.

Я открыл файл, и увидел, что это изображение с носимой камеры. Скорее всего, полицейской, такой, что висели на груди. У них они отдельно есть, с оптики видео им снимать запрещено строго, только через такие штуки, причем идет оно сразу на сервер.

Судя по дате в углу, видео снято сегодня ранним утром, а оно выдалось достаточно солнечным. Сезоны у нас смешались, вчера и позавчера весь день шли дожди, а теперь распогодилось.

Видно руки, причем, одно из них с оружием. Дело происходило где‑то на окраине, причем не в спальном районе, а в резервации для пиджаков, вроде той, где мы с Максом разобрались с педофилом. И я увидел, как от одного из домиков в сторону полицейского бегут люди.

Бледные, как смерть, худые, будто не ели несколько дней, одетые… В робы заключенных, такие же темно‑серые.

– Стоять! – услышал я крик. – Руки за голову!

Рядом послышался выстрел, камера на секунду повернулась, и я увидел еще одного сержанта с пистолетом. Ага, на вызов прибыла стандартная двойка, только вот на них нападали.

Но парень, в которого попала пуля, только дернулся назад, и продолжил бежать, будто не обратил внимания на боль. В него выстрелили еще дважды, на этот раз попали в бедро, колено подломилось, и он упал. Однако тут же поднялся и, хромая, продолжил двигаться вперед.

Тот полицейский, у которого была камера, выстрелил в грудь, дважды. А потом третий раз, туда, где находилось сердце. И только тогда нападавший упал.

А остальные продолжали бежать вперед. Легавый отстрелял остатки магазина по еще одному, быстро сменил его, продолжил палить.