Огнестрельное ранение шеи. Повреждение гортани. Повреждение мозга. Мгновенная смерть.      

Ещё одно движение справа, и я заметил, как из‑за поворота выбежала его группа оперативников. Я укрылся за металлическим баком, а потом, резко вынырнув, открыл огонь, выпустив половина магазина одной очередью. На землю попадали трупы.

        Множественные огнестрельные ранения грудной клетки. Повреждение внутренних органов. Мгновенная смерть.      

        Множественные огнестрельные ранения грудной клетки. Повреждение внутренних органов. Мгновенная смерть.      

        Множественные огнестрельные ранения грудной клетки. Повреждение внутренних органов. Мгновенная смерть.      

Выстрелы вдруг закончились. Я посмотрел на мини‑карту, и не увидел позади себя ни одной метки. Я убил их всех. Как там говорят? «Живи сам и дай жить другим?» Нет, корпораты такого правила не признают. Впрочем, и у меня оно другое: «Живи сам и дай другим умереть».

А вот дальше, впереди меток было предостаточно. Встав, я вскинул автомат, высунулся и осмотрелся. Нет, охранников больше нет, одни ученые, похоже, что другого выхода из цеха не было, вот им и оставалось сидеть там и надеяться, что охрана убьет меня.

Они попрятались за столами и укрытиями, высовывались, и я видел, что их глаза полны страха. Снова вскинув автомат, я махнул им в сторону:

– Сюда встали! Все сюда встали, живо! Иначе начну убивать!

Они послушались, с опаской двинулись в указанное мной место. Я продолжал контролировать их, потому что опасался, что кто‑нибудь решит поиграть в героя. Но нет, это были не бойцы. Совсем не бойцы.

Ученые сбились гурьбой, оружия ни у кого из них в руках не было. Ну и что теперь делать, не убивать же их? Нет, с одной стороны, стоило бы, с учетом того, что они делали, но с другой.

Они явно боялись, после того, как увидели, что я сделал с их охраной. Но страх бывает двух видов: тот, что заставляет тебя бросаться вперед на врага, кромсать его ногтями и грызть зубами, и тот, от которого ты замираешь на месте. Это как‑то избитое сравнение со спартанцами, которые кидали своих в клетку со львом и смотрели, покраснеет он или побелеет. Его еще все писатели подряд используют.

Эти были из тех, кто на льва броситься не готов. Впрочем, неудивительно, они ведь мозги, а не мускулы, и их никто не предупреждал, что в лабораторию может вломиться один человек и перебить всех охранников. А с учетом моего внешнего вида, они были уверены, что я вот‑вот примусь за них.

– Кто старший?! – крикнул я и тут же повторил. – Кто из вас тут главный?!

– Он! Он! – указали на одного из ученых, мужчину с тронутыми сединой висками и обширной лысиной. Выглядел он как типичный безумный ученый из детских мультиков, разве что волосы не так сильно торчали.

Тот, на кого мне указали, попытался отойти назад, спрятаться в толпе, но его вытолкнули наружу. Что ж, это даже хорошо, значит, готовы сотрудничать.

Я схватил ученого за горло и резким движением принудил встать на колени. Сперва сдавил, перекрыв доступ воздуха, подержал так несколько секунд, а потом приотпустил, чтобы он мог хлебнуть немного.

– Подопытных вывозят в город! – прорычал я, ему в лицо. – Кто, зачем и для чего?

– Я ничего не знаю! – завопил он. – Я всего лишь обычный лаборант!

Я сдавил еще сильнее, и на этот раз подержал подольше. Глаза ученого вылезли из орбит, он напрасно хватал ртом воздух, но вдохнуть все равно не мог. Его лицо резко раскраснелось. Ну, пусть благодарит меня, что не посинело.

Ученые смотрели за пыткой, и не предпринимали никаких действий. Взамовыручка, похоже, у них была не в чести. А может быть, начальником он был надоедливым и въедливым, вот и не стал его никто выручать.

Хотя если бы навалились с разных сторон, то точно забили бы насмерть. Толпой дело нехитрое.

– Кто устраивал нападения в городе?! Говори!

– Я ничего не знаю, – уже прохрипел‑пробулькал он.

Я снова принялся его душить. На этот раз подержу дольше, но не столько, чтобы вырубился. Нет уж, допрос надо проводить на месте, вывозить кого‑то из Старой Москвы мне вовсе не улыбается. Заложники и пленные – это иногда только лишние нервы.

– Да расскажи ты ему все! – крикнул один из толпы. – Пусть он уйдет!

– Расскажи! – поддержали его.

– Кто устраивал нападения! – прорычал я еще раз.

– Это Исупов! – вдруг крикнули кто‑то из ученых. – Исупов Игорь Алексеевич! Он руководитель проекта, мы здесь все ему подчиняемся.

Что ж, такое тоже работает. Любой из них ведь сейчас думает, что я могу в любой момент просто сломать шею этому профессору, и взяться уже за него. Страх – это власть. Собственно, на этом и на авторитете и держится власть бандитов, даже не на оружии.

– Зачем он отправлял психов в город?! – спросил я, обратившись уже к тому, что был готов говорить.

– Я не знаю! – ответил он. – Нам просто приходило сообщение: собрать группу. Охранники везли ее на место. Иногда они потом возвращали подопытных. Иногда нет.

– Он убивал других корпоратов! – крикнул я. – Сегодня пытались убить Ежевикина, руководителя какого‑то отдела. Остальные пиджаки тоже работали в этом отделе. Зачем ему это надо? Думай!

– Ежевикин! – крикнул еще один. – Он перехватил у Исупова руководство проектом. Очень перспективным, если все выгорит, то попадет в совет директоров, как минимум.

– А Исупов сам туда хочет! – подхватил второй.

Ну вот, коллективным разумом родили. Один одно слово, второй до еще одного допер, а так в итоге составили стройную гипотезу. И ведь действительно. Общество пиджаков – тот еще серпентарий, и выживает в нем тот, кому удается вырваться выше, подмяв остальных под себя. По слухам даже руководство на это, бывает, сквозь пальцы смотрят. Когда этим менеджеры занимаются, разумеется, а не когда, скажем, ученых убивают. Курицу, которая несет золотые яйца резать нельзя, а «Биотика» очень хорошо живет на госконтрактах.

– А вы почему не доложили? – спросил я.

– У него полный контроль, – прохрипел тот, которого я душил. – Смысла нет, докладная просто не дошла бы. Да и полевые испытания надо проводить.

Убить бы ублюдка, да не буду. Не стоит все‑таки.

– Что за проект? – спросил я, хотя у меня особого интереса к этому не было.

– Клонирование, создание суперсолдат, – ответил тот же, из толпы. – Миллиарды рублей, если сработает.

– Кого клонируют?

– Легендарного наемника. Мо…

– Там! Там! – крикнул вдруг ученый, которого я держал, показав пальцем мне за спину.

Я сперва подумал, что это он отвлечь меня пытается, чтобы какую‑нибудь гадость учинить, да только вот слишком искренним оказалось выражение испуга на его лице. И это наверняка не охранник, потому что о нем он меня предупреждать бы не стал.

Резко повернувшись, я выхватил из кобуры и вскинул пистолет, и увидел между рядами оборудования…

Не знаю, как это назвать, но пусть будет «туша». Именно это эта тварь и представляла: здоровенный такой шмат мышц, костей и жира, обтянутый практически прозрачной кожей, под которой было отчетливо видно мышцы и сосуды. Тварь смотрела на меня двумя буркалами, в которых не было ни крупицы интеллекта.

Уж понятия не имею, из какого животного его сделали, но думаю, что там смешался материал сразу нескольких. Вот таких вот генетических кадавров выпустили в Москве и еще на нескольких городах, плюс‑минус такие же, только способные жить под водой, сейчас властвуют в затопленном Санкт‑Петербурге.

И одно было известно точно: эти твари злобные, агрессивные, и их можно убить только с очень большим трудом. Хороший способ – взрывчатка. Еще один неплохой – это тяжелый крупнокалиберный пулемет, который при попадании в человека оставляет дырку с кулак, да и с такой тушей может справиться. Или что‑нибудь покруче, вроде винтовки "Лобаева", крупнокалиберной. Там и с безопасного расстояния отработать можно.