Я не знал ни видов, ни уязвимых мест этих монстров, никогда не готовился сражаться с ними. Их просто признали неудачным экспериментом, и в Африке, например, не использовали. К тому же для выполнения боевых задач помимо обезлюживания территории они, откровенно говоря, не годились. Слишком агрессивные и неуправляемые.

Да уж, с пистолета в моей руке толку определенно не будет. «Винторез»? Ну он, может быть, и справится. Хотя сейчас и узнаем, потому что тварь явно не удивилась встрече с кучей разумных. Скорее она выбирает, кто из нас наиболее опасен, чтобы напасть первым.

Ученые замерли, замолчали, даже тот, которого я душил, замер не месте, не попытался скрыться среди своих. Несколько секунд это продолжалось, а потом монстр, издав воинственный визг, бросился вперед.

И началось. Ученые принялись разбегаться в разные стороны с воплями и криками, кто‑то из них побежал в сторону входа, другие попрятались среди оборудования. И это на несколько секунд дезориентировала монстра, что дало мне возможность уклониться от удара его передней лапы.

На нем был костяной нарост, что‑то вроде пилы, только во всю длину. Возможно, модифицированное копыто, может быть, еще что‑то, но я понимал, что его удар – это смерть. Более того, даже если меня не порежет так сильно, то та дрянь, которая у него на пиле, наверняка заразит меня чем‑то.

Я уклонился, сместился в сторону, тварь пронеслась мимо, но ее забег не пропал зря: под удар второй лапы попал один из замешкавшихся ученых, и она попросту отрезала ему голову, которая отлетела в одну сторону. Из сосудов шеи вырвался фонтан крови, забрызгивая все вокруг, и только потом труп упал на землю.

Выронив пистолет, я схватился за винтовку, вскинул ее, нажал на спуск, но монстр каким‑то неуловимым движением ушел с линии прицела. Я выстрелил еще раз и еще, то пули летели мимо. И это при том, что тварь стояла ко мне спиной. Как у нее это получается, глаз‑то на затылке у нее нет.

Все‑таки опрометчиво было оборудовать лабораторию здесь, в Старой Москве. И если звуки генераторов особого внимания мутантов не привлекали, то со стрельбой, похоже, имелась четкая ассоциация: там, где раздаются эти громкие и резкие щелчки, всегда есть добыча. Или трупы, которые можно сожрать, ведь если стреляют, то так или иначе кого‑то убивают.

Резко развернувшись на месте, тварь рванулась на меня, и я, уже не щадя оружие, выпустил по ней длинную очередь на половину магазина. Благо отдача у «Винтореза» была вполне терпимая, а с учетом моих протезов, да прошивки на автоматическую компенсацию, я ее вообще практически не почувствовал.

Пули немного замедлили монстра, и это все, чего я добился. Он все равно рывком преодолел расстояние до меня, снова махнул своей пилой. Сработал ускоритель рефлексов, я умудрился уклониться, сместившись в сторону, приставил ствол к суставу одной из его задних лап, практически уперся в него глушителем…

Но на спуск нажать не успел. Тварь резко рванулась в сторону, врезалась в меня всем телом, отбрасывая назад. Не удержавшись на ногах, я отлетел на пару шагов и рухнул, но оружия не выпустил. Монстр рванулся в мою сторону, я выстрелил наугад, и умудрился выбить ей один из глаз.

        Огнестрельное ранение головы. Повреждение глаза. Нарушение зрения.      

Тварь взвизгнула, но даже не остановилась, я перекатился в влево, туда, где она теперь не могла видеть, и она пробежала мимо и резко встала на месте. Я замер, задержал дыхание, надеясь, что она меня не услышит, тем более, что источников шума вокруг было достаточно, ученые продолжали ломиться прочь. А от входа были слышны неразборчивые вопли, полные ужаса, что наводило меня на нехорошие мысли. Но пока что я отбросил их.

Вот ведь тварь, в цеху и снаружи достаточно мяса валяется, мало что ли СБшников «Биотики» я сегодня убил. Но вместо того чтобы спокойно и мирно жрать эту падаль, тварь атаковала. Впрочем, понятно, инстинкт выживания, голод, у нее выдавлены на второе место. А на первом – жгучая нужда убивать. Есть такие хищники, которым не так важна добыча, как процесс.

Один из них, кстати говоря, это человек.

Тварь развернулась в мою сторону, уставилась на меня оставшимся глазами, и мне даже на секунду показалась, что ее пасть раскрылась в торжествующей усмешке. Мол, вот так, человечишка, не ушел ты от меня.

Черт его знает, скорее всего, это просто иллюзия. Разыгравшееся воображение. Не думаю я, что эти твари способны испытывать эмоции, хоть сколько‑нибудь похожие на человеческие.

В последний момент я вскинул автомат и вбил остаток магазина ей в коленный сустав, который громко хрустнул и подломился, не выдержав такого надругательства.

        Повреждение коленного сустава. Нарушение подвижности конечности.      

Монстр вдруг резко осел, снова завизжал, но теперь в его вое были отчетливо слышны нотки боли. А потом повернулся и загребая тремя лапами и волоча за собой четвертую, пополз ко мне. Так и не избавился от задумки уничтожить меня.

Я отодвинулся немного назад и сменил магазин в автомате, дернул затвор. Тварь продолжала ползти вперед, но теперь это уже не так пугало, она растеряла свою былую прыть. Я выстрелил еще раз, в ее второй глаз, и он тоже лопнул, разбрызгавшись во все стороны.

        Огнестрельное ранение глазницы. Повреждение глаза. Полная слепота.      

По морде твари щедро текла практически черная кровь, что делало его похожим на уродливую карнавальную маску, но она продолжала ползти вперед, в мою сторону. Я сделал еще пару шагов назад, заметил, как хищно раздуваются морды твари. Она наводилась на звук, на запах, похоже, что даже полная слепота не была преградой для ее охоты.

Где у этой туши мозги? Чтобы убить ее наверняка, нужно уничтожить мозг. Он должен быть маленьким и защищенным. Черт.

Я отполз еще назад и уперся спиной в стол с каким‑то лабораторным прибором. Вытягнул руку, подхватил его и швырнул прочь.

Штука, похожая на центрифугу, улетела шагов на десять в вдребезги разбилась о бак. Тварь замерла, повернулась, в ту сторону, и я увидел у нее на затылке еще один костяной нарост. Эти монстры – результат генной инженерии, верно? Так почему же ученые не могли снабдить их мозги дополнительной броней?

Интерфейс подтвердил мою догадку, пометив это место красным цветом, как уязвимое. Я вскинул автомат и высадил по нему короткую очередь. Бугор взорвался во все стороны, а тварь, как стояла, так и осела.

        Огнестрельное ранение головы. Повреждение нервного узла. Мгновенная смерть.      

Я с трудом выдохнул, а потом поменял магазин на последний полный. Все, дальше только поднимать оружие с трупов. А до них еще дойти нужно, потому что охраны нет. Еще двадцать выстрелов, и «Винторез» станет бесполезным. Нет, можно, конечно.

Я вытащил два полупустых магазина и быстро превратил их в один полный. Что ж, теперь их сорок. Ну, опасности вроде больше не предвидится, ученые разбежались, подопытные в клетке. Надо бы выяснить, что тут, может быть, какие‑то носители данных забрать…

И только я об этом подумал, как из двух разных проходов, ведущих к воротам цеха, появилось еще две твари, похожие на первую, как братья‑близнецы, разве что размерами были поменьше. Нет, вряд ли это ее дети, монстры стерильны, скорее всего, они просто сбились в стаю.

Эти твари были покрыты кровью с головы до кончиков лап, что не предвещало ученым ничего хорошего. У одной еще рот был измазан, скорее всего, подкрепилась по ходу. Я выдохнул и поднялся на ноги. Что ж, теперь мне предстоит бой со сразу с двумя такими.

Никто уже не кричал, не визжал, те ученые, что не успели разбежаться, были мертвы. Незавидная судьба, да и мне не хотелось так сильно портить кровь корпоратам. До Исупова добраться, да, надо, показать пиджакам, что берегов терять нельзя. Но громить целый проект…

Впрочем, вышло то, что вышло.

Твари бросились на меня одновременно и столкнулись между собой. Все‑таки это были не стайные животные, они не имели навыков загонной охоты, должны были действовать индивидуально, а в том, что собрались, был элемент случайности.