— Назовите имя! — крикнул Вано.

— Жалоба была анонимной, ты что, не слышал? — огрызнулась Регина. — Никто тебе имя не скажет!

— Так мог поступить только трус! — брызнул злобой в ответ Вано, и Марта опустила глаза.

— И чем закончилась проверка? — спросил Матвей.

Светлана Анатольевна улыбнулась.

— Ничем, никаких нарушений выявлено не было.

Ребята снова заговорили разом, а Марта подняла на учительницу полный надежды взгляд.

— Оу, я так и знал! У нас лучшие учителя! — Вано сиял улыбкой.

— Конечно, а у Сергея Наумовича идеальная репутация! — поддакнула Регина, и только Матвей спросил:

— А почему тогда мы больше не участвуем в конкурсе?

Плечи Светланы Анатольевны поникли.

— На время проверки счета академии были заморожены, и бухгалтерия не успела перевести обеспечительный платеж на счет организаторов конкурса.

— Так пусть переведут сейчас, — бросил Вано, вставая. — Проверка же ничего не нашла!

— Это так, но, боюсь, снять арест банк может только по заявлению пристава, а эта процедура занимает до трех рабочих дней…

— А последний срок оплаты взноса — сегодня? — с невеселой усмешкой уточнил Матвей.

Светлана Анатольевна сцепила руки и опустила глаза.

— Вы серьезно? — голос Вано упал. — А если мы соберем деньги сами? Ну, скинемся разом? — он посмотрел на ребят. — Там же не такая большая сумма, правда?

Регина отвела глаза:

— Смотря какую сумму ты называешь небольшой…

Марта посмотрела на Матвея, но он уставился себе под ноги и легонько перебирал пальцами струны. Как бы она хотела сейчас броситься к нему на шею и обнять!

Сергей Наумович не пострадал, а, значит, у Матвея больше не было причин на нее злиться. Пройдет время, и он забудет ошибку Марты, и они снова будут гулять допоздна и держаться за руки. При мысли о том, как ей не хватало его прикосновений и поцелуев, Марта смутилась и прикусила нижнюю губу.

— Мне очень жаль, ребята, но, боюсь, речь идет о такой сумме, которую не покрыть, даже если мы разделим ее между всеми участниками оркестра. Если бы я могла, то внесла платеж сама. Как и Сергей Наумович, но это невозможно.

Сердце Марты пропустило удар, и она вскочила на ноги.

И все-таки в одном Матвей был прав: он ничего не мог сделать с той кашей, которую она заварила. Не потому что был слабым или равнодушным, а потому разгрести ее должна была сама Марта. И, если Илона чему и научила ее, так это идти до конца.

И добиваться своего любыми способами.

Позабыв про скрипку, Марта спрыгнула со сцены в зал и схватила с кресла свою сумку.

— Ты куда? — крикнула Светлана Анатольевна, но Марта не стала тратить драгоценное время на объяснения.

Она слишком боялась не успеть, поэтому на ходу влезла в куртку и вылетела из академии на улицу, а потом побежала домой. Туда, где на полке над рабочим столом стояла копилка в форме скрипки. Копилка, что хранила деньги, которые были ей не нужны, и которые она могла потратить на благое дело.

Все до последней копейки, лишь бы не чувствовать больше за собой вины. Люди платили за ошибки здоровьем, счастьем и даже жизнью, а от Марты требовалось всего ничего: отдать несколько розовых купюр.

Она вихрем ворвалась в квартиру и, не разуваясь, бросилась в свою комнату. Стащила с полки копилку, и побежала обратно, когда из кухни выглянула мать:

— Ты почему в обуви по дому ходишь? — возмутилась Илона, но Марта не удостоила ее и взглядом. — Я с тобой говорю! Зачем тебе…

Дослушать она не успела: створки лифта сомкнулись и, пританцовывая на одной ноге, Марта попыталась выровнять дыхание, мысленно готовясь к обратному марш броску.

Она постучала в кабинет директора за пятнадцать минут до конца рабочего дня. Взмыленная, с красными щеками и надрывным грудным дыханием, Марта переступила порог, прошла до самого стола и с грохотом поставила копилку пред Сергеем Наумовчием.

— Добрый вечер…

Он недоуменно поднял брови и посмотрел на Марту.

— Это… за… конкурс… надо внести… сейчас, — она облизала пересохшие губы и вытерла пот со лба.

— Что, прости, я не совсем тебя понял?

— Это была я… — прохрипела Марта. — Простите, пожалуйста.

Сергей Наумович поднялся, налил ей стакан воды из графина и, пока Марта пила, прикрыл дверь кабинета, а потом усадил в кресло и расположился напротив, опершись руками о стол.

— А теперь, пожалуйста, с самого начала и во всех подробностях.

И Марта, сбивчиво и эмоционально, рассказала Сергею Наумовичу обо всем, не утаив от директора ни своего стыда, ни любви, которую испытывала по отношению к Матвею.

Сергей Наумович слушал внимательно, иногда кивал, а, когда Марта закончился свою речь очередной порцией извинений, забрал из ее рук стакан и вернул копилку.

— Занятная вещица, — директор улыбнулся, и спросил. — Наверное, делали по индивидуальному эскизу?

Марта кивнула, не понимая, куда Сергей Наумович клонит.

— Тогда оставь себе. Купишь что-нибудь красивое на выступление.

Марта сглотнула.

— Но Светлана Анатольевна сказала…

Директор улыбнулся.

— Да, потому что у нее была актуальная информация по состоянию, — он посмотрел на часы, что висели над дверью. — На шесть вечера, а сейчас почти половина седьмого.

Марта, ничего не понимая, захлопала глазами.

— Но это же я во всем виновата! Никто не будет против, это мои деньги, и я хочу помочь!

— Достаточно того, что ты очень сильно раскаиваешься.

Директор встал, обошел стол по кругу, и сел в свое кресло.

— Можешь передать оркестрантам, чтобы продолжали репетировать. Академия представит на конкурс лучших своих учеников.

— Но как же…

Марта открыла рот, чтобы возразить, но в дверь постучали, и в проеме показалась сначала голова, а потом и весь Матвей целиком. Он посмотрел на Марту, затем на копилку в форме скрипки в ее руках и нахмурился.

— Здрасте, а что ты… — начал Матвей, но Сергей Наумович его перебил.

— Хорошо, что ты пришел, а то пришлось бы мне провожать твою даму до дома.

Директор снова поднялся, и Марта тоже встала, прижимая копилку к груди.

— Она все мне рассказала. И даже предложила закрыть обеспечительный платеж из собственных сбережений, — Сергей Наумович улыбнулся. — Пришлось напомнить, что академия никогда не брала и не будет брать со своих студентов деньги ни за что, кроме обучения, условия оплаты которого прописаны в договоре. А еще, что ваше участие в конкурсе совершенно бесплатное, и все организационные вопросы я, как и положено дирекции, взял на себя.

Суровое по-началу лицо Матвея разгладилось, а Марта подумала, что сейчас он выглядел очень уставшим. И еще потерянным, как будто эта ее выходка стала последней каплей в чаше его терпения.

— Простите, пожалуйста, — сказал Матвей, и Сергей Наумович рассмеялся.

— Глупости, никаких извинений не принимаю, — он положил руку на его плечо и сжал. — Лучше позаботься о том, чтобы эта добрая душа благополучно добралась до дома.

Матвей кивнул и протянул Марте руку, за которую она ухватилась так же крепко, как утопающий хватается за спасательный круг.

— И еще кое-что, — заметил Сергей Наумович, когда они уже отошли к двери. — Пусть победит сильнейший.

Матвей кивнул, и они с Мартой вышли, а потом половину пути до ее дома шли молча, каждый погруженный в свои мысли. Миновав арку, Матвей вдруг остановился у детской площадки и сел на лавочку, потянув Марту к себе на колени.

— Ты правда собиралась внести все свои накопления в счет конкурса?

Она кивнула, и Матвей рассмеялся, а затем убрал прядь ее волос за ухо, отчего в животе Марты потяжелело от удовольствия.

— Ты же понимаешь, что это — взятка, и Сергей Наумович никогда бы не принял эти деньги от ученицы?

Глаза Марты округлились, и она запротестовала, размахивая руками:

— Но я хотела помочь! Это же мои деньги, почему я не могу распорядиться ими, как…

Договорить Матвей не дал. Обхватил ее лицо ладонями и поцеловал, нежно и ласково — впервые с их последней ссоры. Марта замерла, а потом накрыла его ладони своими и приникла ближе, теряясь в эйфории прощения, которое, наконец, получила.