Заходим за ворота, несколько домиков занято отдыхающими. Слышу детский визг и хлюпанье воды. Здорово, что здесь и дети.

Миша курит на веранде дома, в котором мы останавливались в прошлый раз. Обычно он всегда весёлый, а сейчас напряжённый. Не нравится мне это. Тимур ставит пакеты на пол, здоровается с другом. Миша странно на меня поглядывает.

— Арина, можно тебя попросить кофе налить?

Тимур вопросительно поднимает бровь, но Миша протягивает ему сигарету. Подозреваю, что мне нужно оставить их наедине.

— Конечно, сейчас сварю, — беру пакеты с продуктами и ухожу на кухню. Сначала раскладываю всё по местам, специально не тороплюсь. Слышу тихий голос Миши, и матерные вставки Тимура. Что-то случилось? Есть такое предчувствие.

Нарезала бутерброды, конфеты разложила в маленькую мисочку, кофе сварила. Выхожу на веранду, Тимур курит и вертит на пальце мою резинку. Ставлю перед ними поднос, ухожу.

— Батырхан нормальную тему предлагает. Уберём Дрёмова и всё будет нормально. Он присосался к тебе как клещ, надо решать уже что-то, — останавливаюсь в коридоре. Батырхан, знакомое имя. Однажды я зашивала криминального авторитета с таким именем. Это был один из тех случаев, который хочется забыть навсегда. Батырхан потом предлагал деньги и какую-то помощь. Но я отказалась от всего, зачем оно мне? Работа есть работа.

«Убрать Дрёмова»? Что это значит? Убить? Да, на их языке это убийство. Захожу в спальню, сажусь на кровать. Руки ледяные и мокрые. Тревожно мне.

К Дрёмову можно относиться как угодно, он всё никак не успокаивается, да. Настойчивый и думает, что меня надо спасать от Тимура. Но он хороший сам по себе. Ему не хватает любви, но это не делает его плохим. Он просто… Не знаю. Я не хочу, чтобы Тимур что-то с ним сделал и чтобы Ваня пострадал. Я даже не знаю, что с ним после их драки. Если спрошу о самочувствии, то они оба это неправильно воспримут.

Надо аккуратно поговорить с Тимуром. Не уверена, что он что-то расскажет, но я попытаюсь.

Снимаю одежду, хочу нормально помыться. Смотрю на баночки в душевой и понимаю, что это всё, чем я пользуюсь. Они все полные. То есть Тимур привёз это специально для меня? Как мило и приятно. Интересно, он сам это покупал или попросил кого-то?

Смываю с себя больницу, тру кожу мочалкой. Выключаю воду и понимаю, что забыла полотенце достать из шкафа. Черт, придется выходить мокрой и быстро бежать в комнату.

Воздух обжигает распаренное тело, мурашки колются. Вода капает на пол, иду на носочках. Только открываю дверцу шкафа, как заходит Тимур.

Взгляд моментально темнеет. Облизывается. Смотрит на грудь, опускает глаза на лобок. Я от этого взгляда нервно покачиваюсь на носочках и мужчина это замечает. Разглядывает пальцы ног и шумно выдыхает.

И это не Тимур. Это одержимый безумец. В его глазах — огонь, от которого хочется сбежать, но я стою, как заворожённая. Всё тело стягивает в пульсации, как перед чем-то страшным… и желанным.

Она мокрая после душа, соски торчат, вся в мурашках. Рот наполняется слюной, зачем ей полотенце, я сам слижу все капли.

Арина молча залазит на кровать, разворачивается спиной ко мне, как кошка тянется и встаёт на четвереньки. Голова на матрасе, жопа кверху. Ноги сильно развела, полностью открытая передо мной. Блядь. Член сейчас разорвет джинсы. Снимаю с себя шмотки, бросаю на пол.

Трогаю ягодицы, сжимаю. Арина стонет.

— Что такое, девочка моя? — провожу языком по мокрым складкам, веду выше. Облизываю тугое колечко, Арина вскрикивает от неожиданности, но не отталкивает. Возвращаюсь к клитору, развожу лепестки, вставляю два пальца в дырочку. Тугая, мокрая. Трахаю пальцами и снова ласкаю анус, проталкиваю язык. Арина дрожит, сжимает простынь.

— Тимур, пожалуйста, — просит.

— Арина, используй слова. Скажи, что ты хочешь? М? — а сам дурею. Открытая, готовая. Вся моя, блядь.

— Тебя, — хнычет, когда добавляю третий палец. Сжимается, хочет кончить.

— Я и так здесь, в тебе, — шлепаю по ягодице. Арина дёргается и сама насаживается на пальцы, по ладони течет ее смазка. Нравится? Отлично.

— Арина, что я могу взять? — шлепаю по второй ягодице, растираю удар. Кожа сразу краснеет.

— Всё, — хватается за край кровати.

— Всё? — вытаскиваю пальцы и веду их наверх, обвожу вторую дырочку. — И здесь? — слегка надавливаю. Арина стонет, по позвоночнику стекает испарина.

— Да. Возьми всё.

Блядь. В ушах шум, с члена капает. Моя девочка, сейчас полетаем.

Собираю её смазку, обтираю себя. Веду головкой по складкам, Арина пытается поймать меня, тянет таз назад. Сильно шлепаю по правой ягодице и полностью вхожу. В глазах темнеет, Арина вскрикивает. Три секунды, чтобы привыкла. Трахаю как бешеный. Сжимаю бедра до синяков, хочу оставить свои отметины, потому что она моя. Только моя. Арина кончает с визгом через несколько минут, дрожит. Не торможу, догоняю ее. Вытаскиваю член и кончаю на анус.

— Тимур, — зовёт еле слышно.

— Больно? — увлёкся, не рассчитал.

— Мало, — облизывает губы, — мне тебя мало.

Хмыкаю. Моя ненасытная, всё дам. Провожу языком по позвоночнику, собираю ее пот. Сладкая, везде.

Втираю сперму между ягодиц, медленно ввожу один палец.

— Расслабься, — параллельно трогаю клитор. — Если больно, я остановлюсь. Только скажи, хорошо?

Кивает.

Ввожу второй палец, растягиваю. Девочка стонет, не сопротивляется. Дышит тяжело, привыкает к новым ощущениям. Добавляю третий палец. Целую поясницу, прикусываю булочки. Левой рукой трогаю складки, мокрая, очень мокрая.

Приставляю головку к проходу, медленно толкаюсь. Арина выгибается, стонет так сильно, что я чуть не кончаю от этого звука.

— Тише, всё хорошо. Я почти вошёл, не напрягайся, — глажу поясницу. Она меня так сжимает, будто хочет сломать пополам. — Больно?

— Нет. Приятно и необычно, — задирает голову. Волосы прилипли ко лбу, щеки розовые.

Я вошёл полностью. Ощущения пиздец. Горячо, туго. Медленно выхожу и вхожу. Пусть привыкнет. Арина хнычет, кусает край простыни и подаётся назад. Этого достаточно, чтобы у меня сорвало резьбу.

Двигаюсь быстрее, яйца бьются о складки. Чувствую, что я весь в её смазке. Так и должно быть, идеально. Смотрю вниз, как она поглощает меня и в голове туман. Доверилась, полностью. Опускаю руку на клитор, сжимаю. Вскрикивает.

— Тимур, я сейчас кончу, — голос дрожит.

— Кончай, кричи. Хочу слышать тебя, — хватаю за волосы, тяну назад. Шлепаю по заднице и быстро тру клитор. Вскидывается, раздвигает ноги шире и кончает.

— Тимур… Тимур, — стонет, сжимает меня с такой силой, что я не успеваю вытащить и сливаю прямо в неё. Блядь. Не выдерживаю, падаю на девочку. Оба дрожим, покрытые потом и её сладким соком. Счастливые. Опустошённые. Полные.

— Я люблю тебя, — говорю ей в затылок.

Выхожу осторожно. Ложусь на бок, тяну Арину на плечо.

— И я тебя люблю, — закидывает на меня ногу.

— Как ты?

— Мне понравилось, — краснеет. Хмыкаю.

— Мне тоже.

Беру ее на руки, несу в душ. Хочу вымыть, сам. Арина не сопротивляется, позволяет намыливать ее. Смотрю на свои отметины, синяки будут. Сажусь на корточки, раздвигаю ягодицы, не порвал.

— Тимур, — Арина поворачивается, — Что ты делаешь? — смущается.

— Мою тебя, — провожу языком по припухшему клитору.

— И рассматриваешь.

— Это тоже, — улыбаюсь.

— Вставай, теперь моя очередь мыть тебя.

Мне нравится, когда она это делает. Ненавижу свои шрамы. Знаю, что урод. Но Арина так прикасается и я верю, что можно мной не брезговать. Наверное. Она бы не врала?

— Тебе нравится? — спрашиваю.

— Что именно? — тянется назад за мочалкой.

— Мыть меня. И вообще, трогать? — в груди неприятно давит, жду, что она пошлет меня.

— Я люблю к тебе прикасаться, Тимур. И мыть тебя тоже нравится, — выдавливает гель на губку.

— Тогда помой руками, не этим, — смотрю в ноги.