— А ты не хотел просто жить спокойно, как обычный человек? — сажусь по-турецки.

— Сначала я очень хотел есть, — опускает взгляд, — а потом когда понял, что сильно погряз в этом дерьме, то просто так уже было не уйти. Да и смысла не было. Семьи нет, детей нет. Держаться не за что, — кладет руку мне на ногу.

— А сейчас хочешь семью и детей?

Тимур смотрит на меня с грустью и какой-то… надеждой?

— Да, с тобой хочу семью. Очень.

— Но ты ведь понимаешь, что с таким образом жизни — это невозможно?

— Всё знаю, девочка моя, поэтому и начали двигаться в сторону закона, а не наоборот, — тянет меня на себя. Сажусь на него сверху. У Тимура темнеет взгляд, облизывается.

— Мне… жаль, что так сложилось в твоей жизни. Ты перенёс ужасные вещи, — целую его в щеку.

— Никто меня не смог сломать, а одна красивая хрупкая девочка поставила на колени, — прихватывает мою нижнюю губу зубами. — И знаешь, что? Мне это пиздец нравится. Хочу быть твоим, полностью, — хватает за волосы и притягивает к себе ещё ближе, — Чтобы одним воздухом дышать. Не отпущу тебя, Арина. Моя ты, моя девочка, — целует глубоко.

Тимур снова дрожит, как и всегда, в минуты всепоглощающей нежности. Обнимает, гладит, сжимает.

— Тимур, ты… — не даёт слово сказать, вторгается своим языком в рот. Кладу руку ему на губы, чтобы остановился. Хмурится.

— Ты сказал, что хочешь быть моим, — держу ладонь на губах. Глаза Тимура вспыхивают пламенем, зрачки расширяются, грудь вздымается от частого и глубокого дыхания. Кивает.

— Тогда позволь мне сделать тебя своим. Хочу, — сглатываю, — целовать тебя. Везде. Можно?

Тимур вздрагивает, шумно выдыхает мне в ладонь и кивает.

— Ты всегда слишком заботишься о моем удовольствии и практически не даёшь ласкать себя. Сегодня всё только для тебя, только для твоего удовольствия.

Спускаюсь чуть ниже, целую его ключицы, грудь. Натыкаюсь на рубец, провожу по нему языком. Тимур хрипло стонет, дрожит и сильно сжимает мои бедра.

Целую и зализываю каждый шрам, который нахожу. Есть в этой безумной нежности отголоски животного поведения Тимура. Сейчас он уязвим и мы оба это понимаем. Но никто не считает это слабостью, ведь сейчас я присваиваю его себе так, как он делал это со мной. Мы оба в этом нуждаемся.

Опускаюсь до паха, чувствую грудью выпуклость под одеялом. Тимур держит меня за руки, переплетает пальцы. Постоянный тактильный контакт. Безумие.

Смотрит сверху вниз, облизывается. Ну точно животное. Мой ласковый и нежный зверь. Отпускает мою правую руку, левую всё ещё держит. Убираю одеяло, на серых боксерах мокрое пятно от его возбуждения. Целую это место, втягиваю ткань в рот вместе с членом. Тимур дёргается, сжимает мою руку. Чувствую как по позвоночнику стекают капельки пота, я сама на грани.

Стягиваю боксеры, отбрасываю их в сторону. Тимур прекрасен. Эти шрамы не уродуют его, а делают ещё более опасным. Но в то же время, вызывают какое-то восхищение человеческой силой духа.

— Арина, — Тимур зовёт меня, когда я слишком долго его разглядываю. Садится, — Ты не должна, если не хочешь, — берет за лицо. Он думает, что я сомневаюсь?

— Ты очень красивый, знаешь? — Мужчина немного сводит брови, словно не верит.

— Арина, я урод, не обманывайся.

Быстро снимаю пижамные шорты и трусы. Беру его руку и ввожу в себя два пальца. Я мокрая до невозможности, пальцы входят с характерным хлюпающим звуком.

— Чувствуешь? Из-за тебя такая мокрая, — Тимур стонет, кусает меня за нижнюю губу и посасывает. Толкаю его в грудь, чтобы лег. Он падает обратно, живот подрагивает. Кажется, что он нервничает. Я тоже немного.

Я никогда не делала минет, примерно представляю как это должно быть. Глажу его вверх вниз, обхватываю головку губами. Тимур резко вздрагивает, сжимает одеяло руками. Беру его глубже, глаза немного слезятся. Тимур сдерживается, хочет взять инициативу, не отдаю. Облизываю уздечку, ствол, параллельно глажу яички. Мужчина кусает свою руку и тихо стонет. Вся эта картина доводит до сумасшествия.

Чувствую, что член наливается, головка увеличивается в размере и вот-вот выстрелит.

— Арина, пожалуйста, — Тимур приподнимается на локтях и одной рукой рвано проводит по моим волосам. Смотрю в его глаза, а там черти пляшут. Я понимаю, что он хочет и даю ему это.

Тимур хватает меня за голову двумя руками и быстро двигает бедрами. Не входит глубоко, но у меня всё равно перебивает дыхание. Несколько секунд и Тимур кончает мне в рот. Густая жидкость обжигает язык и гортань, её много. Мужчина резко садится, практически складывается пополам, удерживает меня руками. Поднимаю голову, смотрим друг на друга и я глотаю.

Секунда промедления, Тимур резко хватает меня за волосы и целует с такой жадностью, что я теряюсь. Тянет меня на себя, снова оказываюсь сверху. Проводит рукой по моим мокрым складкам, трет клитор и за три поглаживания я улетаю.

Падаю на его плечи, держусь за шею. Ноги дрожат, спина мокрая. Тимур гладит, прижимает к себе.

— Я твой? Скажи? — тянет волосы назад, запрокидываю голову, подставляю шею.

— Только мой, — улыбаюсь и в то же время мне хочется плакать. Слеза стекает, Тимур перехватывает ее пальцем.

— Почему слёзы? Я переборщил?

— Нет, просто было очень хорошо. С тобой всегда очень хорошо, — снова слезы.

Тимур кладет нас на подушки, накрывает одеялом. Переплетает наши ноги, сдавливает в своих руках. И я понимаю, что в этом безумстве мне так спокойно и так хорошо.

— Скажи ещё раз, — проводит носом по виску.

— Ты мой, Тимур, — отвечаю не открывая глаз.

— Ещё, — дрожит.

— Только мой, никому тебя не отдам.

Выхожу из тачки, закуриваю. Мишаня показывает мои новые владения. Пока я мотал срок за нас, он на воле строил бизнес, покупал объекты, которые будут работать в долгую. На один такой мы и приехали.

Загородный комплекс, вокруг хвойный лес, тишина. Двенадцать одноэтажных домиков, у каждого небольшой бассейн, внутри своя кухня, санузел. На территории тропинки из камня, цветы, беседки. Посередине огромный бассейн с лежаками. Хорошо здесь.

— Вон там административное здание, где оплата, уголь можно взять, ну и всё остальное, — показывает рукой на небольшое здание у центрального входа.

— Много народу приезжает? — осматриваемся.

— Дохера, особенно в выходные и праздники. На майские всё битком было. С семьями приезжают или так, компаниями — пивка попить, да мяса пожарить.

— А персонал?

— Людей сам отбирал, нормальные. Всех перепроверил, левых нет. Тут, кстати, дочь Агеева практику проходила. Она на гостиничном бизнесе учится, устроил сюда прошлым летом.

Агеев Адам — кореш наш. Тоже начинали с ним, в дерьме криминальном извалялись, но он успел соскочить вовремя. Женился, детей родил. И слава богу.

— Там столовая и бар. Можно просто зайти поесть, если приезжают не дом снимать, а у бассейна потусить. Нормально готовят, жрать можно, — показывает пальцем на здание рядом с администрацией.

Заходим в самый большой дом, просторно и светло. Кухня, круглый стол, диван, телевизор на стене. В ванне душевая и джакузи, панорамное окно выходит прямо на лес. Четыре небольшие спальни, всё уютно обставлено.

Арине бы здесь понравилось.

Садимся за стол на улице, плетёные кресла, деревянный стол. Рядом мангал, чуть дальше бассейн.

— Всё твое, Тимка, — Миша закуривает.

— Хорошо здесь, постарался, — хмыкаю.

— Ну так, говно не держим, — смеётся.

Кручу на пальце резинку Арины. Хочу к ней.

— Закрой комплекс на завтра, Арину сюда привести хочу, — откидываюсь на кресле.

— Ты хозяин, ты и закрывай.

Киваю. Сложно пока адаптироваться. За семь лет на зоне, тут всё поменялось. Приходится некоторым вещам учиться заново.

— Что у тебя с Алёной?

Лыбится.

— Не даёт. Пока, — затягивается.

— Не жести с ней, не хочу, чтобы Арина переживала.