Начальство на скорой помощи искренне было обеспокоено произошедшим. И поэтому мне дали месяц отпуска, чтобы я морально восстановилась. Так что с сегодняшнего дня я свободный человек на целый месяц. И вроде радоваться надо, но на душе гадкое чувство.

Тимур не выходит из головы. По идее, срок его освобождения уже подошёл. Сделает ли он то, что обещал? Найдёт меня? Не знаю… Хочу его увидеть, поговорить по-человечески. Глупо звучит, знаю, но я скучаю. И самое обидное, я не могу ничего узнать. Во-первых, это режимный объект. Во-вторых, я — врач, которого отстранили. В-третьих, у меня есть только номер Дрёмова, но ему я ни за что не позвоню.

Смотрю на часы, тренировка у крестника закончится через десять минут. Высыпаю остатки крошек из пакета на асфальт и встаю. Может к бабушке на дачу поехать? Да, наверное. Там голова не будет думать о том, что разрушает. Бабушке я так и не сказала, что работала в колонии. Учитывая, что произошло, она бы переживала сильно.

Алёна и дядя Миша были рядом, поддержали. Подруга первые дни ночевала со мной, потому что я перед сном чувствовала сильную тревогу и потом просыпалась в слезах. Алёна в эти моменты успокаивала меня как ребёнка, качала и убаюкивала. Сейчас я пью снотворное на ночь и сплю более или менее. И когда просыпаюсь утром, всегда хочу, чтобы Тимур волшебным образом оказался рядом. Но сказок не бывает.

Только дохожу до спортивного центра, Кирилл бежит ко мне на встречу. Волосы мокрые, щеки красные. Набегался.

— Арина, давай морожку купим? — просит Кир.

— Что такое морожка?

Мальчик театрально закатывает глаза. Если бы Алена увидела это, то началась бы очередная взбучка.

— Капец, Арина, ты же не старая. Мороженое, — берет меня за руку и тянет в сторону киоска.

Ладно, я не мама, я могу баловать ребенка вкусняшками после тренировки. Алёна обычно наседает, чтобы он ел обычную еду после занятий. Это правильно, я знаю. Но сегодня Алёны с нами нет и мы можем немного отбиться от правил.

— Ладно, идём. Только не говори маме, иначе вдвоем получим, — улыбаюсь.

— Не скажу, ты чё! — возмущается.

— Не чё, а что, — поправляю.

С Кириллом время всегда пролетает. После мороженого мы пошли в пиццерию, съели по кусочку и потом покатались в парке на каруселях. Я не из робкого десятка, но после «Корабля» решила, что больше не буду на нем кататься. Чуть новые седые волосы не заработала. А Кириллу было в кайф, смеялся и просился ещё. Ну уж нет.

Подходим к месту, где обычно дядя Миша высаживает нас с Алёной. Ждём минут 7 и знакомый Ланос появляется из-за поворота.

— Привет, молодёжь, — дядя Миша опускает стекло.

— Здравствуйте, — улыбаюсь ему.

— Мама! — Кир обнимает Алёну, которая только успела открыть дверь.

— Да подожди, я же ещё даже не вылезла, — подруга причитает.

— Привет, — целует сына, затем меня. — Нагулялись? Отсюда вижу, что ели всякую дрянь.

Дядя Миша смеётся и закуривает.

— Я поехал, не болейте.

— До завтра! — Алёна машет рукой.

— Как прошла смена? — спрашиваю. Сегодня Алена была одна.

— Нормально, ни одного алкаша. Но зато две роженицы. Одну успели довезти, а вторая родила прямо в машине. Мне нужен бокальчик мартини, всё-таки роды принимала сегодня, — хихикает.

Идём домой к Алёне и Кириллу. Они живут вместе с родителями Алёны. Тимофей Витальевич и Ольга Сергеевна — прекрасные люди. Очень любят внука. Алёну, конечно же, тоже. Но она рано забеременела и ее родители считали это практически позором. Ведь Алена не была замужем, а просто встречалась с парнем, который не любил презервативы. И когда она забеременела, то Костя просто дал денег на аборт и исчез. Никогда не интересовался Алёной и, наверное, даже не знает, что она сохранила ребенка.

Нас встречают потрясающие запахи. Хоть мы с Кириллом и наелись всякого, отказаться от тушеного мяса Ольги Сергеевны, невозможно.

— Ариночка, здравствуй, дорогая, — тетя Оля обнимает и я стараюсь немного задержаться в её объятиях. Я уже и не помню каково это, обнимать маму.

— Здравствуйте, как вы? — спрашиваю, — Тимофей Витальевич на рыбалке?

— Да что я, нормально всё, как обычно. Да, Тимоха с мужиками опять уехал на рыбалку. И лучше бы они там просто пиво пили, чем каждый раз привозит кучу рыбы. И кто чистит? Конечно же, я, — разводит руками.

Смеёмся. Да, папа Алёны всегда любил рыбалку. И когда вышел на пенсию, то стабильно раз в неделю уезжает на местную речку ловить щуку или карасей. И всегда возвращается с уловом.

— Мойте руки и давайте ко столу, — говорит тетя Оля.

Пока Кирилл останется с бабушкой и рассказывает ей о тренировке и о том, как мы гуляли, Алена ведёт меня в их комнату.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает подруга и открывает шкаф, чтобы достать домашнюю одежду.

— Нормально вроде.

— Врёшь.

— Да.

Закрываю лицо руками и начинаю плакать. Слышу топот босых ног, Алена присаживается на корточки передо мной.

— Арина, — кладет руки мне на колени, — Скажи, что тебя беспокоит сейчас?

— Уже прошло полтора месяца. Тимур должен был освободиться. Он говорил, что придет и… — всхлипываю. Ненавижу эту слабость!

— И заберёт тебя, — подруга вглядывается мне в лицо.

— Да. И заберёт. И я поверила. А сейчас почему-то чувствую себя полной дурой. Ну, подумай сама. Сколько этих историй, когда заключённый вешает лапшу обычной женщине? И меня больше бесит, что я сама попала в это. Почему я влюбилась именно в него, а не в того же Дрёмова? С ним было бы проще, — снова начинаю плакать.

— Проще никогда не будет, Арина. Потому что ты выбрала человека сердцем, а не холодным расчетом. Тимур, конечно, тот мужчина, от которого надо держаться за тридевять земель. Но сможешь? Не сможешь. А Ваня… Он будет тебя любить, на руках носить. А ты что будешь чувствовать? Ничего. Думай о себе, Арина. Как тебе будет лучше.

— Я не знаю, как мне будет лучше. Ничего не понимаю. Потому что мы с Тимуром не общались как нормальные люди. Да и виделись несколько раз всего. А Ваня только давил своей заинтересованностью, — вытираю глаза.

— Арина, вы с Тимуром пережили кое-что. И это вас объединило. Возможно, если бы не та страшная ситуация, ты бы никогда не прониклась к нему. А так, ваши чувства взаимны и они искрят. Честно говоря, я бы хотела, чтобы ты выбрала Ваню, потому что он стабильный, надёжный и безопасный. Но ты бы с ним зачахла, поверь. А с Тимуром будет страсть. И в отличие от Вани, он ни разу не переходил границы, — Алена встаёт.

— У тебя опыта в отношениях больше, я ничего не понимаю. Наверное, ты права. Но почему я чувствую себя так погано?

— Потому что ждёшь. А ты не жди. Появится, значит, появится. Если нет, значит, нет. И учитывай место, в котором он находится. Это всё-таки не курорт.

А что, если…

— А если его убили? — спрашиваю с ужасом.

Алёна фыркает.

— Такого так просто не убить, дорогая. Он будет землю жрать, кулаки сбивать, но выживет. Такой тип личности. Он сильный и он справится, — Алена говорит это так спокойно, что я тоже начинаю верить.

— Да, ты права. Извини, расклеилась, — чувствую вину, что вывалила свои переживания.

— С ума сошла? Я всегда рядом, чтобы выслушать. Ну, и чтобы вправить мозги, — хихикает.

— Девочки! Мясо остывает! — тетя Оля кричит из кухни.

Вечер проходит в теплой атмосфере. Алёна такая же шумная, как и ее мама. Кирилл, наверное, тоже в них пошел. Насмеялись, наелись. Домой я возвращалась в хорошем настроении. Правду говорят, что время с семьёй всегда исцеляет.

Захожу в подъезд, поднимаюсь на свой этаж. Начинаю открывать дверь, слышу сзади тяжёлые шаги. Напрягаюсь. Не успеваю повернуться, как слышу знакомый голос.

— Здравствуй, девочка моя. Ждала?

Замираю. Мне же не почудилось?

Медленно поворачиваюсь, будто боюсь спугнуть этот мираж. Чувствую, как ладошки вспотели. Это он.