Вскоре приезжает Эйден с остальными работниками ранчо, но папа велит им возвращаться домой — сейчас здесь небезопасно, и мы всё равно ничего не можем сделать.

Папа помогает мне сесть в пикап, и, глядя в заднее окно, я вижу, насколько всё разрушено. Мы могли потерять всех, и я до сих пор не могу поверить, что этого не случилось.

— Всё будет хорошо, милая, — говорит папа, пока мы едем по длинной подъездной дороге.

— Я не понимаю, зачем Крейг пошёл на такое... — Я качаю головой. — У него уже есть проблемы за змею, за проникновение и намерение причинить вред. Зачем усугублять?

— Он сорвался, Ноа. Ему явно не понравилось, что ты его сдала. Наверное, надеялся напугать тебя, чтобы ты отозвала обвинения, но всё вышло из-под контроля.

— Что ж, он это заслужил.

— Согласен.

— Но я всё равно не понимаю, откуда у них такие травмы головы. Это из-за взрыва или они подрались?

— Тоже интересно. И ещё думаю, почему Фишер был здесь ни свет ни заря, — его тон не осуждающий, но подозрительный.

— Кажется, он ночевал в пикапе. Говорил, что переживает, будто Крейг может вломиться ко мне после того, как вышел под залог.

Он кивает. Видно, что хочет задать ещё вопросы, но сдерживается.

— Тебе стоит сообщить Джейсу, — предлагает он.

Ещё один человек, которому мне придётся объяснять, почему Фишер был здесь.

Я звоню, но он не отвечает — неудивительно, ведь уже третий час ночи. Пишу ему сообщение, чтобы он увидел его первым делом с утра.

Когда мы почти подъехали к больнице, мне приходит сообщение, но не от Джейса.

— Боже мой... — выдыхаю я, читая текст от Лэндена.

— Что случилось?

Я ошеломлённо смотрю на отца.

— Они нашли тело.

Ноа

Как только мы приезжаем в приёмное отделение, Трипп остаётся с нами с папой, пока не сообщат новости о состоянии Фишера. Я не могу сдержать слёзы, когда врач рассказывает о его травмах и процессе лечения. Я прошу пустить меня к нему, но меня просят подождать, пока его переведут в палату, что занимает ещё около часа.

Никто из них — ни папа, ни Трипп — не комментирует, почему я так убита горем из-за Фишера. Сильнее, чем была бы, если бы он был просто другом или работником. Если они и подозревают что-то, то вслух не говорят.

Когда Джейс не отвечает, я отправляю ему ещё одно сообщение с номером палаты Фишера, чтобы он мог найти её, как только появится.

Папа отвозит Триппа домой и возвращается после того, как заезжает проверить Лэндена. Пока мы ждём, звонит шеф полиции, и шериф Вагнер заезжает, чтобы обсудить участие Крейга и найденное тело. Папа предоставляет им доступ ко всем записям с камер наблюдения для расследования. Предполагается, что кто бы это ни был, он находился близко к эпицентру взрыва и был отброшен из амбара. Личность установить не удалось, тело отвезли в морг.

Вижу Фишера с повязкой на голове и кислородной трубкой у носа — у меня сжимается всё внутри. Он под наркозом — врачи сделали бронхоскопию, чтобы проверить, насколько пострадали его лёгкие и горло. Мы не знаем, сколько он провёл внутри или был ли вблизи эпицентра. Им пришлось откачать слизь и остатки копоти, попавшие в дыхательные пути из-за сильного задымления. Но следующие двадцать четыре часа будут решающими.

Если в дыхательных путях есть ожоги, ситуация может ухудшиться. Пока врачи стараются не вмешиваться лишний раз, но наблюдают. КТ исключила внутренние кровотечения, но возможен отёк. Судя по ране, удар был сильным и тяжёлым предметом.

Говорят, ему повезло, что нет сильных ожогов, только незначительные внутренние травмы. Если не будет осложнений, он полностью поправится — ему нужен покой и кислород.

— Привет, — мягко говорит Магнолия, входя с двумя стаканами. — Принесла кофе. Ты, наверное, никакая.

Я беру один.

— Спасибо.

— Есть новости? — Она садится рядом со мной у койки Фишера. С тех пор как меня пустили к нему, я не отпускаю его руку ни на секунду. Всё время тихо молюсь и умоляю его очнуться.

— Пока нет. Они говорят, нужно просто ждать.

Из-за препаратов он вялый, ему стараются облегчить боль и дискомфорт.

— Давай отвезу тебя домой хоть немного отдохнуть. С ним всё будет в порядке, и ты…

— Я его не оставлю, — перебиваю я, глядя на его неподвижное тело и ощущая, как внутри всё сжимается. — Он рисковал жизнью, чтобы спасти моих лошадей. И если он умрёт...

— Он не умрёт, — уверяет она. Но я не поверю, пока он не откроет глаза и не заговорит. — Его тело восстанавливается, на это нужно время. А ты себе только вредишь, сидя тут, с ума сходя, — добавляет она.

— Тогда вам придётся тащить меня за волосы, — бурчу я.

— Ладно, — вздыхает она и больше не настаивает.

Я устала до дрожи, глаза опухли от слёз, тело ломит от сидения в этом кресле, но мне всё равно. Пока он не придёт в себя, я не уйду.

Через паузу я поворачиваюсь к ней.

— Он спал в кузове своего пикапа только потому, что я сказала, что ему лучше не ночевать у меня. Если бы не сказала, он бы остался в доме — в безопасности. Не пошёл бы в амбар, не попал бы туда...

— Ноа, — она кладёт ладонь мне на плечо. — Хватит терзать себя этими «если бы». Он сам выбрал пойти туда. И если бы не он, все твои лошади сгорели бы. Если бы я не была у тебя в ту ночь и не почувствовала запах дыма, не вызвала бы 911, и огонь мог перекинуться на дом. Ты не виновата в том, что не пустила его переночевать. Он сам выбрал тебя защищать. И зная Фишера, он бы и не передумал.

Я понимаю, что она права, но легче мне не становится. Он страдает из-за меня.

Приходит медсестра, и мы отходим, чтобы она проверила его состояние. Она говорит, что с учётом ситуации он держится хорошо. Как только уровень кислорода стабилизируется и лёгкие немного очистятся, ему снизят дозировку лекарств, и он начнёт просыпаться.

— Его сын уже приехал? — спрашивает она.

— Нет, я звонила и писала, но всё уходит на автоответчик.

— Когда появится, пожалуйста, дайте нам знать, — говорит она с тёплой улыбкой.

Как только она уходит, Магнолия хмурится.

— Странно, что Джейс до сих пор не объявился, да?

Я киваю.

— Да, он же только вчера у меня был. Говорили про идеи оформления дома, он даже готовил нам тако. Ни слова о том, что куда-то уезжает.

— Ты звонила в его офис?

— Звонила. Сказали, он сегодня выходной.

— Может, кому-то из твоих братьев стоит заехать к нему домой?

— Хорошая мысль. Попросим Вейлона — он меньше всех склонен лупить людей просто за то, что они существуют.

Она усмехается — не поспоришь.

Ноа: Не могу дозвониться до Джейса, он сегодня не работает. Не заскочишь к нему домой проверить, там ли он? Он ничего не знает о Фишере.

Вейлон: Могу я сначала его малость побить?

Я закатываю глаза. Слишком волнуюсь, чтобы смеяться над его «юмором».

Ноа: Серьёзно, Вейлон! Фишер в критическом состоянии, и его сын должен знать.

Вейлон: Ладно. Сейчас поеду, потом отпишусь.

Ноа: Спасибо! Скажи ему, что Фишер держится, но ему правда стоит приехать.

Вейлон: Принято.

— Всё, он поехал, — сообщаю я.

— А ты готова рассказать Джейсу, почему так убиваешься из-за его отца? — спрашивает Магнолия.

— Не думаю, что сейчас подходящее время. Он знает, что мы друзья.

— Да, но даже твой папа с братьями уже начинают что-то подозревать. Никто из них не понимает, почему он так тебя опекает… просто как друг. Или почему ты отказываешься отойти от него хоть на шаг. Я соврала ради тебя, сказала, что ты напоминаешь ему его дочь, а он для тебя — как отец.

Я хлопаю её по ноге и морщусь от отвращения.

— Магнолия! Это же мерзко. Немедленно в тюрьму. Боже мой!

Она разражается смехом.

— Да шучу я! Расслабься. Меня саму чуть не стошнило от этой мысли.

Я качаю головой, улыбаясь.